Глава 33

Катя с Алей, выступив на семейном новогоднем концерте, пошли за следующими исполнителями, – за Мишей и Сашей, которые должны были участвовать во втором отделении домашнего представления. Было одиннадцать часов вечера. Новый 1983 год набирал обороты. На улице было тихо – тихо. Тоже мне райцентр, – сказала Катя, идя по заснеженным улицам. – Аля, да не ходи ты! Я сама быстро сбегаю. Ты посиди в тепле, – сказала Катя. – Ты же у меня в гостях.

– Нет, я с тобой. А вдруг тебя кто – нибудь обидит?

– Ты что? Меня здесь никто пальцем не тронет! Я же сама из этого района, – ответила Катя.

Они уже определяли дорогу на ощупь, потому что пугающая темнота окутывала все живое в этом городе. Катя с Алей подходили к темному ночному переулку напротив пивбара.

– Надо же, в переулке не горит ни одна лампочка! Все – таки хорошо, Аля, что ты со мной пошла. Мне хоть не так страшно с тобой, если честно, – сказала Катя, оглядываясь по сторон.

Двухэтажный дом тети Иры возвышался в новом микрорайоне. Катя совсем забыла, что к нему нужно было идти через темный переулок.

– Стоять! – услышали они мужские грубые голоса.

Катя была девушка не из робкого десятка. Она даже не вздрогнула, когда услышала из темноты страшные грубые указания и увидела человек пятнадцать поднимающихся со скамейки молодых подвыпивших мужчин.

В переулке было очень темно. В таких случаях говорят, – хоть глаз выколи.

Ничего не было видно, кроме силуэтов бандитов, угрожающе приближающихся к девушкам.

– О! Как нам повезло! На ловца и зверь бежит!

Один из подошедших, направил фонарик в лицо Кате, ослепил ее и сказал:

– А она мне нравится, красивая. Мне после зоны Бог именно такую красавицу послал.

– Отойдите в сторону, дайте пройти, – сказала Катя, нисколько не испугавшись ночного хама.

– Слушай, ты, девочка, ты меня не поняла, что ли? Или такая смелая? Или дурная?

– Отойдите, мужчина, – сказала Катя уверенно. – Аля, пойдем дальше. Не обращай на них внимания.

– Да, конечно, не обращай внимания, когда тебя насиловать будут, – загоготал во весь голос лидер партии хулиганов.

«Этот точно не с нашего района, – подумала Катя и очень испугалась за подругу. – Хоть бы к Але не пристал. Хорошо, что та молчит и ничего им не говорит».

– Ладно, ребята, посмеялись, и хватит, – попыталась перевести разговор в дружеское русло Катя. – А то мы с вами новый год пропустим за разговорами.

– Чего хватит? Ты бы с мое на зоне отсидела по малолетке! Я бы на тебя посмотрел, чего хватит, а чего – нет.

Он зло схватил Катю за руку и сказал:

– Пацаны, нам двоих будет за глаза! Берите другую тоже!

Катя оглянулась и увидела, как Аля, медленно повернувшись, уходит с каким – то парнем от нее.

– Аля, ты куда? – спросила удивленно Катя.

– Я сейчас приду, – ответила подруга и стала медленно уходить в сторону пивбара.

– Вот видишь, хорошая девочка. Все поняла и уже пошла работать. А ты?

– Да пошел, ты! – отбросив его руку, сказала Катя и непонимающе посмотрела в след уходящей подруге, которая быстро скрылась в переулке напротив.

– Ты что, еще и драться будешь со мной?! – засмеялся отпетый хулиган. – Давайте, ребята, хватайте ее! – дал он кому-то команду.

Его отморозки подошли ближе и посветили фонариком Кате в лицо, внимательно посмотрели на нее и сказали:

– Нет, Индеец, мы на это не подписываемся. Это знаешь, кто? Это дочка директора школы нашей третьей. Ты что, вышку за нее захотел?

И они быстро зашагали в пивнушку. Только один его верный друг по кличке «Боевик» остался стоять вместе с ним. Он сплюнул, заругавшись, и зло сказал:

– Да на фиг они нам. Мы с нею сами справимся. Посмотри, какая она маленькая и худенькая! И он схватил обеими руками девушку, подойдя сзади. Катя наклонилась и что было сил укусила его за правую руку. От боли он вскрикнул, и со всего размаху ударил Катю по лицу. На правую руку у него была намотана огромная цепь с шипами. От удара Катя сразу потеряла сознание…

Очнулась на чердаке, в соломе, попыталась открыть глаза, но почувствовала, что у нее не может открыть правый глаз.

– Неужели они мне его выбили?! – подумала Катя. – Она не понимала, где находится?! Ужасный запах мышей и сгнившей соломы бил в нос. Она, как в тумане, услышала голоса. Голос был скрипучий, старческий и с сильным кавказским акцентом:

– Ну что? Сколько палок кинули? – спросил Кавказец.

– Да нисколько, отец! Посмотри, она без сознания, а ноги так сжала, что мы ничего и сделать не можем. Мы ее переворачивали, и как только не крутили. А ноги как у покойника сведены, будто замерзли в одном положении. Мы еле с нее одежду содрали. Смотри, какая она красивая!

– И они зажгли лампочку, «сотку», которая висела под крышей.

– Да, волчица будет недовольна, – произнес Кавказец и зло, как всегда сплюнул.

«Какая волчица, – думала Катя. – Похоже, я на чердаке, в каком – то сарае», – оглядывая обстановку одним глазом, заметила Катя.

– А может, она того? – спросил Кавказец. – Может она окочурилась?

Нам еще этого не хватало. А если менты опять придут, то мы ее тоже в огороде закапаем? Туда же, где Ваську Гуляева спрятали. В одну братскую могилку, – засмеялся Кавказец.

«Нет, это точно сон, – подумала Катя. – Этого просто не может быть! У нас в Шпаковке и такие уроды живут?! Прямо, как в фильме ужасов. Глаз, значит, они мне точно выбили. А где Аля? Господи! Что с моей подругой? Жива ли она?».

В это время Кавказец провел своей шероховатой сухой ладонью по Катиной ноге.

– Когда ее оприходуете, то меня позовете, я тоже сладенького хочу, – сказал, кряхтя, Кавказец.

Катя не выдержала его гадких прикосновений и толкнула старого развратника со всей силы ногой!

– У тебя песок из задницы сыплется, а ты туда же?! – закричала она, сама не зная, что кричит.

– Вот, вот, очнулась, – закричал Индеец. – Класс! Теперь никуда не денется! Давай держи ноги, раздвигай!

Катя изо всех сил начала сопротивляться. Она выкручивалась у них в руках, пытаясь, освободится из липких, вонючих лап Индейца и Бандита. Кавказец стоял в стороне и с ухмылкой за всем этим наблюдал.

В это время Катя, со всей силы схватила насильника Боевика за его «мужское достоинство».

– Наверное, – подумала она, «достоинством» называется это место потому, что достается неизвестно кому. И подумать она не могла в своих девичьих грезах, что ее первое знакомство с мужчиной будет происходить именно так. Она была еще девственнецей.

Катя от безысходности схватила у Боевика все, что можно было уместить в руке, и начала почему – то сильно все это крутить. Где – то она слышала, что именно так нужно обороняться. Друг Индейца по кличке Боевик так стал орать от боли, что на боевика вообще не был похож. Посиневшее то ли от злости, то ли от боли лицо, выкатившиеся из орбит глаза выдавали в нем совсем не боевика, а обиженного глупого мальчишку.

– Ой, дура, отпусти ты меня! – орал он просящим голосом.

Но Катя была непреклонна.

– Что за удовольствие?! – кричала она. – Насиловать девушек, без их желания? Вы вроде бы молодые красивые самцы, вам любая девушка даст. Что вы как дебилы насилуете, потом в тюрьму садитесь, потом выйдите и опять насилуете. Взяли бы создали нормальные семьи и жили в ладу с собой. Дебилы! Вот и глаз мне выбили, я вас сейчас убивать буду, – кричала Катя, подкручивая еще сильнее то, что у нее было в руках.

– Ой, Индеец, останови ее! – кричал беспомощно Боевик.

Но Индеец так заливался смехом от увиденной картины и от наркотиков, которыми они накололись, что просто не мог остановиться. Он смеялся так громко, что, казалось, его слышно было на другом конце их маленького провинциального села. Кавказец аккуратно уже слез с чердака, так, на всякий случай, от неприятностей подальше. А Боевик уже стоял на коленях, почти лежа, и вымаливал пощаду у Кати.

Когда девушка его отпустила, он разъяренно вскочил на ноги и стал бить Катю ногами.

– Ах, ты, шлюха! Ты еще пожалеешь о том, что сделала. Сейчас все залижешь у меня, поняла? – и он стал дрожащими руками совать в лицо отворачивающейся Кате свое посиневшее орудие насилия.

Катя с еще большей решимостью закричала:

– Ну что ж, давай суй, я тебе его сейчас вообще откушу!

И это произвело на Боевика сильное впечатление, потому что он был уверен, что она это сделает.

– Так, я тебя сейчас убивать буду, – закричал боевик! – Или ты, по – хорошему сейчас все сделаешь сама, или пожалеешь, что родилась!

И он стал наматывать свою шипованную цепь на руку.

– Все, хватит! – закричал Индеец. – Ты не видишь, что она еще девочка. Я за всю свою жизнь вообще первый раз девственницу вижу. Так что она мне нравится. Я буду на ней женится, – сказал он, протягивая Кате разбросанную одежду!

– Индеец, ты в своем уме?! – спохватился Боевик. – Давай, держи ее! Я ее оприходую. А потом можешь жениться, сколько тебе влезет!

– Ты что сказал, я не понял? Я тебе серьезно говорю, я жениться на ней буду. И он толкнул зло Боевика в плечо! Боевик не стал долго ждать и накинулся с кулаками на Индейца. Завязалась драка двух наркоманов не на жизнь, а на смерть.

Катя взяла свои вещи и, быстро одеваясь, стала спускаться по лестнице с чердака сарая.

На скамейке возле сарая сидела молодая незнакомая девушка. Она сидела и плакала, когда Катя села рядом с нею и продолжала быстро одеваться.

– А ты чего ревешь? – спросила Катя. – Тебя тоже изнасиловали?

– Нет, я живу с Индейцем, как его жена. Но я слышала, что он хочет на тебе жениться.

– Ты что, дура! Я никогда не выйду за него замуж, успокойся! Не по мне кафтан. А кто этот дед, что к ним на чердак поднимался?

– Это его отец, очень страшный человек. Ты убегай, чтобы тебя не убили.

Катя попыталась открыть глаз, но резкая боль напугала ее.

Со стороны дома послышались поспешные шаги и, женщина, подбежавшая к Кате, схватила ее за руку и потащила в дом.

– Дочка, – сказала женщина плача. – Что у тебя с глазом? Давай я тебе воды полью, ты его промоешь.

– Да, спасибо, – сказала Катя.

И они пошли вдвоем к умывальнику в коридоре.

– Давай я тебе кипяченной водой полью, – беспокойно сказала хозяйка дома. – Вот изверги, что наделали?! Проклятые наркоманы. Они тебе глаз выбили? – продолжала спрашивать женщина, причитая.

Она поливала воду Кате на руки и причитала:

– Такая хорошая девочка, как они могли?! Сволочи! Не люди! Животные!

Катя медленно промывала глаз. Запекшаяся кровь, так же медленно размокая, красными струйками бежала в раковину. Одним глазом Катя смотрела на кровавые ручейки, стекавшие по когда – то белой, а теперь ржавой раковине. Ей было страшно оттого, что она, молодая и красивая, будет одноглазая на всю жизнь. Глаз слипся от засохшей крови, и Катя потихоньку стала его приоткрывать. Ей было очень страшно оттого, что она останется без глаза. И было очень неприятно от того, что непрекращающаяся тошнота все время преследовала ее. Вдруг неожиданно стало появляться изображение, сначала мутное, затем более отчетливое. Катя увидела вторым глазом бело – коричневую раковину. Она так обрадовалась, что глаз немного видит.

«Значит, он цел», – подумала Катя.

Осторожно она ощупала глаз и попросила принести ей зеркало.

Женщина, медленно взяв Катю под руку, подвела к шифоньеру с таким же поржавевшим, как раковина, зеркалом. Катя подошла ближе и внимательно стала рассматривать свой пораненный глаз. Отечность почти полностью закрывала правый глаз. Она двумя пальцами раскрыла верхнее и нижнее веко и увидела, что глаз черный от кровоизлияния, но совершенно цел. Над глазом Катя увидела огромный большой рассеченный шрам на брови, откуда продолжала струйкой бежать кровь.

«Слава Богу, что глаз цел», – подумала заплакавшая девушка.

Кавказец сидел, прикрывшись газеткой, и делал вид, что он не был в эту новогоднюю ночь на чердаке и все, что здесь происходит, его не касается. Он одним глазам наблюдал за дочерью Ольги Снежко, и думал: «Живучие все в этой семье, ну ничего придет наше время, мы им покажем, кто на Кавказе главный.

Бандитские группировки паутиной затягивали весь Северный Кавказ. Кавкавец был одним из лидеров этого движения. В Горькой Балке он организовал перевалочную базу для боевиков на заброшенной кошаре, оставил там своего напарника, он отправился в Шпаковку следом за Ольгой Снежко.