21.Г‑жа де Крюденер. — Герцог Веллингтон

Во время Ста дней г?жа Рекамье оставалась во Франции, куда вернулась по приглашению королевы Гортензии; неаполитанская королева со своей стороны звала ее в Италию. Сто дней истекли. В Париж вновь вступили союзники, а вместе с ними прибыла г?жа де Крюденер. Она забросила романы и ударилась в мистицизм; в ту пору она оказывала большое влияние на русского императора.

Г?жа де Крюденер занимала особняк в предместье Сент-Оноре. Дом стоял в саду, тянувшемся до Елисейских полей. Александр инкогнито входил в садовую калитку; беседы на политические и религиозные темы оканчивались пылкими молитвами. Г?жа де Крюденер пригласила меня на одно из этих небесных волхвований: я неисправимый мечтатель, но я ненавижу глупость, терпеть не могу туманность и презираю фиглярство; у всех свои слабости. Действо утомило меня; чем сильнее я желал сотворить молитву, тем яснее ощущал в своем сердце полнейшее безразличие. Я не находил, что поведать Богу, и меня так и подмывало рассмеяться. Г?жа де Крюденер была мне милее, когда, утопая в цветах и еще пребывая на нашей грешной земле, сочиняла «Валерию»[2a9]. Мне, правда, казалось, что мой старый друг г?н Мишо, странным образом оказавшийся причастным к этой идиллии, мало походит на пастушка. Сделавшись серафимом, г?жа де Крюденер пожелала окружить себя ангелами, доказательством чего служит прелестная записка, адресованная Бенжаменом Констаном г?же Рекамье:

«Четверг.

В некотором замешательстве исполняю я поручение, данное мне г?жой де Крюденер. Она умоляет вас выглядеть в ее доме не столь прекрасной. Она утверждает, что красота ваша всех ослепляет, что вы смущаете умы и рассеиваете внимание. Не в вашей власти вовсе лишить себя очарования, но, по крайней мере, не подчеркивайте его. Я мог бы, воспользовавшись случаем, много добавить к сказанному о вас, но не смею. Остроумием волен блистать тот, кто рассказывает о красоте чарующей, но не тот, кто ведет речь о красоте, поражающей насмерть. Я скоро увижу вас; вы назначили мне прийти в пять, но возвратитесь не раньше шести, и я не успею сказать вам ни слова. Впрочем, я постараюсь и в этот раз держаться любезно.

Герцог Веллингтон также тщился привлечь внимание Жюльетты. В записке, которую мне было позволено списать, интересна только подпись:

Париж, 13 января сего года.

Признаюсь, сударыня, я не слишком сожалею о том, что дела мешают мне побывать у вас после обеда, ибо всякий раз ухожу от вас, еще сильнее плененный вашей красотой и еще менее склонный посвящать свое время политике!!!

Если вы будете дома, я навещу вас завтра, по возвращении от аббата Сикара, невзирая на действие, которое оказывают на меня эти опасные визиты.

Ваш покорнейший слуга

Веллингтон.

Войдя в гостиную г?жи Рекамье после Ватерлоо, герцог Веллингтон воскликнул: «Я разбил его в пух и прах!» Если он и мог когда-либо рассчитывать покорить сердце француженки, эта победа обрекла его на неминуемое поражение.