«Свод потолка и холоден и крут…»[7]

«Свод потолка и холоден и крут…»[7]

Свод потолка и холоден и крут,

Холсты картин давным-давно поблёклых,

Но той же райской радостью цветут

Средневековые цветные стёкла.

Заснул Адам под деревом в саду.

Склонился змей и искушает Еву.

И вот уже Архангел, полный гнева,

На землю гонит, к бедам и труду.

А грешников поджаривают бесы.

Склонясь над яслями, мычат скоты…

И с башенной огромной высоты

Поплыл удар густой и полновесный.

Перекрестились женщина, солдат…

Века, века о том же — о пощаде.

С такою же надеждою во взгляде…

И так же исчезают без следа.

Как грустно, что не существуют черти,

Как грустно, что не крестится рука.

Какая это мутная тоска,

Так унизительно искать бессмертья.

Вот если б мы уехали с тобой

Сейчас в Италию или в Египет,

Или шумели бы над головой

В Австралии гиганты эвкалипты,

Или волны ленивый, мерный всплёск

Мы слышали, и красных сосен пенье,

Или под стук ритмических колёс

Дремали бы в блаженнейшем томленье…

По улицам весёлых городов,

Мы, крепко взявшись за руки, как дети,

Бродили бы, без мыслей и без слов,

Бродили бы — всё позабыв на свете.

Как стало б на душе у нас светло.

От сердца бы всё горе отлегло.

Но в этой жизни счастье слишком редко.

Мы задохнёмся в нашей душной клетке.

1935.