169

Поэт Владимир Кириллович Карпеко многожды рассказывал самые разные истории из своей литературной жизни. В частности, запомнился его рассказ о том, как Михаил Аркадьевич Светлов публично заявил, что о нем, о Владимире Карпеко, еще Александр Блок писал. Удивленной аудитории Светлов сказал:

— Ну, как же?! Неужели не помните:

Ночь, улица, фонарь, Карпеко.

Карпеко, улица, фонарь…

На сей раз Владимир Кириллович вспомнил про поэтический вечер в Твери, тогдашнем Калинине.

В одном из самых больших залов города собралась огромная толпа любителей поэзии.

Когда на сцену вышли приехавшие из Москвы поэты, и когда жаждущие с ними встречи молодые люди не узрели среди вышедших Евгения Евтушенко, заявленного в афише, они тут же стали скандировать: «Евтушенко давай!», «Евтушенко давай!»

Владимир Карпеко вышел из-за стола «президиума» к краю сцены и начал читать:

Обидели.

Беспомощно мне, стыдно.

Растерянность в душей моей

не злость.

Обидели усмешливо и сыто.

Задели за живое.

Удалось…

Но публика продолжала требовать: «Евтушенко давай!»

Тогда он вновь стал читать:

Я был жесток.

Я резко обличал,

о собственных ошибках не печалясь.

Казалось мне —

людей я обучал

как надо жить,

и люди обучались…

А голоса вновь: «Евтушенко давай!»

Владимир Карпеко выдержал паузу и сказал:

— Так это же все — Евтушенко!

И зал затих. Вечер поэзии начался…