ПОБЕДА
ПОБЕДА
Но спускаемся мы с покоренных вершин,
Что же делать, и боги спускались на землю.
В. Высоцкий
Восемь часов. По совету Бекну я направился на Гвалдири. Там я облюбовал раскидистый куст и удобно устроился под ним, чтобы наблюдать за вершиной.
До подачи сигнала времени немало, но я уже в нетерпении и глаз не спускаю с Ушбы. На Восточной стене мне мерещатся люди. Они копошатся, словно мурашки, и медленно продвигаются кверху. Первым идет Михаил. Вбивает крюк, пропускает веревку и спускает ее вниз, товарищам, которые попеременно — то Шалико, то Джокиа, то Михо, то Джумбер, то Гиви — принимают ее. Они все время сменяют друг друга, то один идет первым, то другой, чтобы сберечь силы для решающего момента...
Вдруг я заметил, что дорога к аэропорту заполнилась машинами. Машины въехали и на покосы. Вот один грузовик прогрохотал совсем близко от моего куста. Прогрохотал и, затормозив, остановился. Вся Местиа узнала про то, что ребята будут сигналить в девять часов. Вскоре поднялся невообразимый шум, суета. Женщины, дети, старые, молодые — все собрались здесь, и взгляды всех устремлены на Ушбу. А вершина, все еще окутанная темно-лазурными покрывалами, смутно и холодно поблескивала серебром снегов.
В какой-то момент все смолкло, и в полной тишине слышались лишь стрекот кузнечиков да журчание ручья. В воздухе стоял густой аромат скошенных трав. Звезды уже зажглись и, словно впервые созерцая мир, удивленно хлопали ресницами.
До назначенного срока оставалось минут десять, когда над Чатини вспыхнула белаяракета. Ребята не должны были находиться там, но кто об этом думал,— раздались бурные аплодисменты. И снова ожидание. Люди тихо переговаривались, высказывали предположения: на каком участке сейчас альпинисты, где загорится ракета — на середине стены, в нижней ее части или вон там вот, где она переходит в отвесный предвершинный гребень... Этот последний вариант представлялся маловероятным, потому что весь маршрут предполагалось пройти в десять дней и достигнуть за неделю предвершинного гребня казалось нереальным.
Но ровно в девять произошло невероятное: четыре белые ракеты, четыре вестницы победы, вспыхнули на самой вершине Ушбы! Не на середине стены и даже не на предвершинном гребне — на самой вершине!
Никогда не забыть мне рева восторженной толпы и грома аплодисментов. Иные из местийцев, более предусмотрительные, захватили с собой провизию и тут же на траве расстелили скатерти, разложили еду и подняли тост в честь героев-победителей, потом грянуло «Лилео»... Застолье было кратким — люди быстро поднялись, разошлись по машинам и двинулись в обратный путь — по домам. Перекидываясь приветствиями, шутками, с веселым смехом отъезжали, уезжали, исчезали в темноте...
Я тоже покинул свой наблюдательный пост и направился домой — счастливый, чуточку оглушенный.