2

2

Ночной разведывательный рейд на финскую сторону дал довольно полное представление о силах противника под Белоостровом. Финны быстро создавали тройной пояс полевых укреплений. Впереди — сплошная линия окопов, стрелковых гнезд, ротных минометов, ручных пулеметов. Двести-триста метров глубже — вторая линия из пулеметных дотов, связанных друг с другом ходами сообщения. Еще глубже — полоса бетонных точек для орудий и крупнокалиберных пулеметов, способных поражать танки или наступающую артиллерию. Позади этих укреплений — уже за рекою Сестрой — артиллерийские огневые резервы, полковые минометы, а в промежутках между линиями — позиции батальонных минометов. Этим орудием финны владели мастерски. Что касается танков, то разведка обнаружила их в весьма ограниченном количестве, на закрытых позициях. Вся эта система больше не свидетельствовала о намерении противника развивать отсюда наступление на Ленинград. Видимо, финны априори поставили себе задачей вернуться на свою старую границу, кое-где ее, по соображениям тактики, немного исправить и здесь закрепиться.

Выслушав эти соображения Рональда, Полесьев нахмурился.

—Ты, Вальдек, не зарывайся. Слыхал, что говорил комдив? Противник рвется отсюда к Ленинграду. А мы опрокинем его планы контрнаступлением. Быстрее нанеси в крупном масштабе его огневую систему. Глаз с нее не спускай! И не больно умничай!

ПНШ-2 снова отправился на «передок», к Казакову, откуда было удобно наблюдать за делами противника в захваченном городе. Финны подтаскивали пушки, минометы и пулеметы к окраинным домам. Улицы, накануне мирные, становились рубежами обороны. По нашим позициям оттуда велся непрерывный, жестокий обстрел — воздух выл, свистел и гудел от осколков, пуль и разрывов. Наша сторона вяло отстреливалась. Окраины Белоострова уже сильно пострадали, центр и северная часть — меньше. Сразу за рекою Сестрой, среди красивых сосновых деревьев, виднелись богатые дачи поселка Райяоки. Видимо, туда кое-кто вернулся из прежних хозяев, кого изгнало отсюда наше наступление 39 — 40-го года: из труб вились дымки, в сильный бинокль было видно, что стекла, невзирая опасность, протирают или моют.

Ходы сообщения во Втором батальоне еле-еле прикрывали идущего (а местами так и ползущего) от финских пуль и осколков. Штабные посыльные, санитары с легкоранеными, почтальоны с ППС в Песочном, караульные смены, словом, все, кто имел необходимость пробираться в светлое время в батальон Казакова, ежесекундно рисковали здесь жизнью. По ночам солдаты углубляли ходы и досыпали брустверы. Рональд спешил к себе в штаб отправить донесение в штадив — теперь, при новом командующем, с этим делом стало построже! Уже он достиг догорающих развалин станции Товарная. На миг его охватила дрожь испуга: большой белый кот, с дикими глазами, сидел на трупе какого-то некрупного животного — теленка или овцы — сдирал когтями кожу, доставал мясо, но уже завидел человека, хотел убежать, а кинуть добычу не мог, опасался... Вдруг, мол, этот пришелец унесет трофей с собой!

Через минуту противник пустил, вероятно, наугад, несколько средних мин в район Товарной. Взрывы спугнули кота и заставили Рональда пригнуться. А когда все улеглось, и он глянул вперед, оценивая безопасность маршрута, взору его представилась совершенно, казалось бы, нереальная, дикая картина: из глубины нашего расположения, параллельно железной и шоссейной дорогам двигалась в сторону Белоострова колонна пехоты в черных шинелях, численностью в целый батальон! Даже издали можно было понять, что это — моряки! У Рональда, как только он понял, что картина реальная, перехватило дыхание. Что за сумасшествие? Что за дикая бравада? До финских артиллерийских позиций и тяжелых минометов — полтора километра!

Полковой ПНШ побежал им навстречу, придерживая планшетку и бинокль.

— Колонна, стой! Где ваш командир?

Шагавший сбоку седоусый моряк, по-видимому, старшина или сержант (Рональд не очень разбирался в их чинах) спокойно приблизился и произнес примерно такие слова:

— Мы какое-нибудь начальство здешнее ищем. Сказали, что полковой помначштаба нам где-то тут повстречаться может. Не вы ли будете этот самый помначштаба?

— Да, я ПНШ — по разведке Первого полка. Однако вы-то откуда? А главное — куда?

— Мы — с линкора «Марат». Слыхали, наверно? А следуем в город Белоостров. Имеем задание его занять и там расположиться. Вы можете нам точную дорогу показать?

— Так ведь там — противник!

— Ну, и что же? Выгоним в два счета. И займем. Так нам приказано.

— Где все ваше командование?

Старшина неопределенным жестом показал куда-то за спину.

— Там в районе погранзаставы в Каменке. Комбат Голубятинский, старший политрук Трепалов, адъютант старший и еще разведчик наш, грек Леваниди. Они там военный совет держат с вашим штабом и командованием, а нас покамест послали...

— Белоостров занимать?

— Ну да! Вон тот городишко впереди — это и есть Белоостров?

— Да, район вокзала и южная окраина.

Собеседник Рональда повернулся к строю, напружинил грудь и зычно подал команду:

— Ба-та-ли-он! Разберись в строю! Равняйсь! Смирно! Винтовки, автоматы — к бою! Направлением на город Белоостров — бегом — марш!

Рональд не выдержал. Во вою мочь своего неслабого голоса гаркнул:

— Отставить команду! Стоять на месте! Товарищ старшина! Я вас отстраняю от командования! Батальон! Кругом, марш!

Произошло полное замешательство. Рональд продолжал орать не своим голосом.

— Вы прибыли на боевые позиции нашего Первого полка и поступаете в мое распоряжение. Слушай мою команду! Направлением на Каменку, откуда пришли, шагом марш!

Помогли Рональду финны! В воздухе зашелестели мины, вероятно, случайные, ибо опустошения при огне прицельном могли произойти ужасающие, по сути, могла быть выведена из строя вся колонна. Шесть или семь малокалиберных мин как бы отсекли батальон от пути на Белоостров. Залп был, однако, предостережением немаловажным — разрывы, веера осколков и дымовые облачка подействовали отрезвляюще. Колонна двинулась в направлении, указанном Рональдом.

Его колотил озноб. То, что тут неминуемо произошло бы — бессмысленная гибель сотен необстрелянных моряков, легло бы несмываемым позором на батальонное и полковое командование. Как допустили Белобородько, Полесьев и ПНШ-1 Иван Захаров этот дикий марш для захвата с ходу вражеской твердыни, бдительно охраняемой? Просто не обратили внимания на приказ, отданный несведущим батальонным командованием своему исполнительному старшине?

Когда Ронадьд привел батальон назад, в Каменку, и рассказал в штабе о случившемся, Захаров пожал плечами:

А может, и зря ты их наступательный порыв погасил? Может, и ворвались бы в город? А ты их сразу бояться научил!

* * *

...Воротившись к себе, Рональд встретился с незнакомым генерал-майором, который сидел на койке ПНШ-2 и натягивал сапоги, явно выспавшись «в чужой каюте». Он вежливо представился хозяину койки:

— Генерал-майор танковых войск Иванов! Прошу любить и жаловать! А вы — полковой разведчик? Сейчас с переднего края? Доложите-ка мне истинное положение дел! Я вас слушаю, товарищ разведчик!

Рональд начистоту выложил все. Генерал оживился:

— Да, поторопился полк с донесением «наверх»... Вам, товарищ ПНШ-2, придется тут внести ясность, нечего самообольщаться! Полк по-своему подтвердил старую шутку: никогда так не врут, как после охоты и во время войны!.. А сами вы с разведгруппой находились в те часы... у противника в тылу? Ваши данные и выводы мне уже доложены. Значительных мотомехсил и скоплений техники вы не засекли?

— Не засекли... Но... глубина моего рейда была невелика. За рекою Сестра, позади тяжелых батарей... еще всяко возможно.

— Вчера проявлены и дешифрированы свежие аэрофото. Посмотрите!

Генерал вынул из планшетки четкий снимок плацдарма к северу и к югу от реки Сестры: наш передний край, город Белоостров, за рекой поселок Райаоки и ближние финские тылы, до окраины Райволы.

— Вот танковые позиции, которые вами засечены. А этих — здесь и здесь — вы не заметили. В общем — рассредоточенная по укрытиям рота средних танков, да несколько штук тяжелых. Противотанковых же средств — располным-полна моя коробушка! Велите-ка сообразить чайку, товарищ ПНШ-2 Рональд Вальдек! Откуда у вас эдакое звучное германское имя? Оно придумано искусственно или унаследовано?

— Мой прапрадед юным корнетом артиллерии убит на Бородинском поле, в 1812-м.

— Значит, старинный офицерский род, российско-германский?

— Российско-шведский, как будто...

— Сие уже несущественно... Давайте сравним вашу схему финских позиций с этим аэрофото. Все это — извольте перенести на мою карту. Вам случалось «поднимать» карту для танковой операции?

— Обучен. На занятиях преподавательского состава Инженерной академии. Я там участвовал в работах кафедры иностранных языков, у Владимира Всеволодовича Лунда.

— Прекрасно знаю Лунда! Человек хороший и офицер примерный. Где он сейчас воюет? Или преподает в эвакуации?

— Убит в Царицине, под Москвой, авиабомбой.

Генерал вздохнул сокрушенно.

— Что же, вечная ему память! Отличный был бы штабист! А у вас, товарищ ПНШ, карандаши цветные, «Тактика», чтобы карту «поднять», в наличии? Вот вам еще непочатая пачка, притом, заметьте, чуть не трофейная, довоенная, немецкая! Таких в Военторге нет!

— Наш Военторг, товарищ генерал, сам стал трофеем. Еще до начала боев, при нашей передислокации сюда, ехали мы с дивизионным связистом в сторону Белоострова и с дороги сбились. Впереди шла военторговская машина с товаром и продавщицей. А мы со связистом — за нею! Военторговская, как потом узнали, прямо к финнам в руки и въехала, под Александровкой. А за нашей полуторкой мессершмитт-110 погнался, машину разбомбил, нас со связистом в канаву загнал. Иначе, верно, следом за военторгом и мы бы залетели! Пришлось бы себе пулю в лоб!

Генерал испытующе посмотрел в глаза собеседнику, что-то внутреннее заветное понял и хотел сказать слово ободрения, но в тамбуре землянки послышался чужой голос. Кто-то разговаривал там с телефонистом.

— Это адъютант мой, верно, за мною.

Оказывается, командир полка прислал пригласить генерала к себе в блиндаж позавтракать.