Истинная история отношений Иосифа Кобзона с Фрэнком Синатрой

Истинная история отношений Иосифа Кобзона с Фрэнком Синатрой

Конечно, разговоры о женщинах мне никогда не надоедали, но была тема, которую я не мог не затронуть, и, что называется, ни с того, ни сего спросил: «Иосиф Давыдович! Что это за слухи ходят… о каких-то договоренностях Кобзона с Фрэнком Синатрой — главным певцом Соединенных Штатов Америки и… по совместительству… якобы тайным идеологом американской мафии? Вы могли бы сказать, что имело место на самом деле? Очень хотелось бы знать истинную историю отношений Иосифа Кобзона с этим человеком именно в Вашем изложении».

А почему нет? В 1988 году я стал народным депутатом СССР от профсоюзов. Это позволило мне довольно часто и очень интересно общаться с Горбачевым. И не только с ним, но и с Раисой Максимовной. В то время я очень много ездил в Америку. В один из моих приездов в Америку ко мне обратился импресарио Фрэнка Синатры и сказал, что, завершая свою песенную карьеру, Фрэнк Синатра хотел бы приехать с концертом в Советский Союз. Я ответил; «Что ж, замечательно. Я люблю этого певца. Но что для этого нужно?» Импресарио сказал, что Фрэнк Синатра может приехать только по приглашению первого лица государства. После чего я пришел к нашему тогдашнему первому лицу, Горбачеву Михаилу Сергеевичу, и только хотел с ним заговорить о сделанном предложении, как он опередил меня: «А ты знаешь, сколько я тебя знаю? (Горбачев был, как всегда, по-партийному фамильярен.)»

Я говорю: «Ну… не знаю, Михаил Сергеевич, наверное, с той поры, как меня стали показывать по телевидению?»

— Да не по телевидению, — говорит Горбачев. — Я был у тебя на концерте в Ставрополе, а потом был у тебя за кулисами. Вспомни! А вообще я знаю тебя еще раньше. Если иметь в виду телевидение, то помню, как ты еще с Кохно пел: «На то нам юность дана…» И вдруг спел, целую фразу. Меня это так растрогало. Между тем, говорю ему: «А я к вам по делу. Есть такой Фрэнк Синатра…» И Горбачев опять решил показать свои познания в песенном мире: «Это, — говорит, — тот, который поет тара-ра-рара-тара…» Я говорю: «Да-да. Именно этот». Он говорит: «Ну и что?» Я говорю: «Я разговаривал с его импресарио, который сказал, что Фрэнк Синатра готов к нам приехать». Горбачев: «Так… А нужен ли он нам? Ведь говорят, он — мафия…» Я говорю: «Михаил Сергеевич, я не знаю, что говорят. С теми людьми, что говорят, я как-то не общался. (И как в воду глядел, что вскоре после этого и обо мне то же самое говорить будут.) Просто Фрэнк Синатра, — говорю, — большой друг Рейгана, а вы… с Рейганом дружите… Фрэнк возглавлял церемонию вхождения Рейгана во власть, и поэтому, думаю, было бы неправильно, если бы мы не пригласили этого человека. Это было бы воспринято в мире не так, как надо». Горбачев говорит: «Хорошо. Подойди к моему помощнику Черняеву и скажи, что я готов направить такое приглашение». Ну, я обрадовался. Мы с Черняевым составили такое короткое, но не холодное посланьице: «Уважаемый господин Синатра, в нашей стране вас хорошо знают, и поэтому мы хотели бы вас услышать непосредственно у себя». Горбачев подписал. И мы все это отправили. Послом СССР в США в то время был Юрий Владимирович Дубинин. Дальше события развивались следующим образом Мне опять позвонил импресарио. И я сказал, что договоренность уже есть, осталось подтвердить ее с вашей стороны. И тут он мне говорит: «Надеюсь, вы понимаете, что Фрэнку Синатре нужна будет красная ковровая дорожка от трапа самолета? И должен быть только один концерт…» Я говорю: «Это невозможно, чтобы был только один концерт по той простой причине, что мы не выдержим его финансово, тем более что вы привозите только свой „бэнд“, а струнный оркестр должен быть наш». И еще условия: обязательно, чтобы концерт был на Красной площади, что тогда еще не культивировалось; и обязательно, чтобы в первом ряду сидела супружеская пара Горбачевых…

Выслушал я это и говорю: «Что-то слишком много у вас требований непонятных. Но… ладно. Можно поговорить и на этот счет. В конце концов звезда есть звезда». Я не стал рассказывать Михаилу Сергеевичу обо всех этих неимоверно высоких требованиях предполагаемого американского гостя, а просто переслал наше приглашение Синатре через МИД. И вот оттуда приходит сообщение о том, что посол Дубинин пригласил Фрэнка в наше посольство и в присутствии журналистов и в торжественной обстановке передал ему официальное послание Горбачева. (А тогда Горби в Штатах был безумно популярным.) Я тут же позвонил в Америку и спрашиваю: «Ну, теперь все в порядке?» «Нет, — отвечает импресарио, — все дело в том, что у господина Синатры в доме есть зал, в котором находятся все приглашения ему от королей, императоров, президентов и премьер-министров, но не напечатанные, а написанные от руки. Поэтому нужно, чтобы свое приглашение Горбачев переписал вручную…» Но тут уж мне стало за нашу державу обидно и я сказал: «Да пошел бы твой гастролер… Мы и сами поем неплохо».

Когда при очередной встрече Горбачев спросил меня: «Ну, где твой Синатра?» Я говорю: «Михаил Сергеевич, даже не хочу рассказывать. Он, конечно, как артист гениальный, но… как человек — говно! Поэтому я просил передать ему, что мы без него обойдемся». «Ну и ладно», — согласился Горбачев. Стало быть, живьем мне с Синатрой свидеться не пришлось. Кстати, внешне он был маловыразительный. Знаете, какого он был роста? Метр пятьдесят шесть… Так что хорошо, что в моем воображении он остался таким большим…

— Интересная история. А теперь послушайте историю из журнала «Огонек», рассказанную мне бывшим редактором отдела культуры Леной Кузьменко. Испания. Курорт Марбелья. На причале журналисты, паппараци и толпа зевак. Ждут Фрэнка Синатру. И вот… подплывает шикарная белая яхта. Подают трап. И… на берег ступает в шикарном белом костюме… Иосиф Кобзон. Из толпы раздаются ликующие возгласы. Это подают голос наши соотечественники. Журналисты и паппараци — в замешательстве, но не расходятся, ждут… что следом появится Фрэнк Синатра. Между тем, неподалеку причаливает другая, ничем не привлекающая внимания, яхта. И с нее, почти никем не замеченный, сходит довольно обыденно одетый Синатра… Возможный восторг ожидавших тонет в безразличном потоке отдыхающих. Кажется, все. Но вскоре, исходя из этой безобидной и даже веселой «огоньковской» истории, начали складываться домыслы и слухи: а не встречались ли Кобзон и Синатра во время морской прогулки? Что скажете, Иосиф Давыдович?

— Скажу, что, когда используется «испорченный телефон», факт превращается в то, что называется «слышали звон, да не знают, где он». Так, видимо, и Хулио Иглесиаса, с которым я действительно встречался, приняли за Фрэнка Синатру и тем самым породили новую волну слухов о коварном Кобзоне…