1834

1834

I

Кочевая жизнь в погоне за сменой впечатлений, чтобы лучше расцвели чувства. И поскольку Венсенн оставил у них поэтическое воспоминание, обоих вновь влекло к природе.

Пожив недавно среди деревьев и водных источников, они теперь просто задыхались в одном из сотов, называемых квартирами, в мрачном чреве дома, как две капли воды похожего на все остальные постройки прозаической улицы.

И они устраиваются в кокетливом домике на Монмартре – в сельской местности, возвышающейся над гигантским городом, на самой вершине холма, откуда ночами ничто не мешает в тишине любоваться Парижем и упиваться звездами.

В весенней улыбке набирается поэзии их маленький сад, становясь волшебным от глициний, сирени цвета сумерек и прекрасного дерева, которое лето разукрасит драгоценными каплями крови – вишнями.

А вот колодец, и вдоль его мшистой стенки поднимается веревка, обвивающая скрипящий ворот, весь в сверкающих каплях воды. Разве это не пристанище для романтической души?

Именно здесь познал Гектор подлинное счастье, отсюда, смеясь над своим безденежьем, но работая до изнурения, чтобы его облегчить, он то и дело спускался в Париж и затем весело взбирался в свой рай.

И хотя он терпел поражения, хотя его чернили и не признавали, там был для Гектора единственный в его неспокойной жизни оазис, где он находил тепло и покой. Потому что Офелия полюбила его, полюбила всей своей разбуженной плотью, всем своим увлеченным разумом.

«Приезжайте, – писал он своим друзьям, – чтобы найти покой на природе, нигде так не успокаивающей, как здесь, приезжайте взглянуть на мое счастье, которое я смею считать образцовым».

Ах, как горько покидать это гнездышко, где пригрелась мечта, и погружаться в Париж, в водоворот его сплетен и шума!

Среди слухов, циркулировавших в редакциях, которые он посещал, была, впрочем, одна тема, интересовавшая, его и будившая воспоминания. Воспоминания без ненависти и желчи, еще более заострявшие нежность к Генриетте, его покорной, чувственной и страстно любящей Офелии. Эта тема – любовные терзания Камиллы Мок.

Коварная Камилла Мок, едва освободившись из объятий рыдающего Гектора, с искусным вздохом недоступной богини, сраженной, наконец, любовью, пала в объятия Плейеля.

Скромная, поспешная свадьба – боялись, не появился бы Гектор; благоразумие требовало торопиться и проявлять осторожность.

Медовый месяц. Камилла под управлением опытной маменьки Мок, регулирующей и размеряющей волнения и порывы, – сама нежность.

…Уплыть на неведомые острова вечных грез… Умереть от избытка чувств… Лететь в пропасть блаженства… Уподобиться влюбленным, разрезавшим одним и тем же клинком руку и смешавшим свою кровь, чтобы освятить клятву.

Короче, она опустошила весь арсенал исступленного романтизма.

И затем без всякого пристойного перехода начались любовные приключения. Камилла, подхваченная головокружительным вихрем, скоро утратила всякую меру. Она могла вдруг щегольнуть связью с очередным поклонником. Называли ее торжествующих любовников, называли претендентов.

Среди победителей у всех на устах имя Альфреда де Мюссе. Перед этим двадцатитрехлетним гением, певцом романтических страданий, столь изысканно рыдавшим над своими горестями, Камилла быстро смирила свою покладистую добродетель. Однако расположение поэта было мимолетной прихотью, длившейся, быть может, всего одну ночь.

Со своей стороны, честный Плейель принадлежал к категории без памяти влюбленных мужей, которые слепы и глухи. Он ничего не видел и не слышал.

Но, к несчастью Камиллы, путь сладострастных утех скользок и извилист. Марион Делорм и Нинон де Ланкло в расцвете чувств всегда оставались изящными богинями прославляемой любви. Они никогда не унижали себя. Камилла же, с самого начала искавшая приключений, не замедлила впасть в пошлость.

А жаль! Ее талант и красота заслуживали большего.

В ту монотонную осень похождения госпожи Плейель, сдобренные пикантными подробностями, давали изрядную пищу сплетникам. Из рук в руки передавали номер «Газет де Трибюно», комментировавшей судебное решение о раздельном жительстве и разделе имущества супругов, которого недавно добился прозревший, наконец, муж. И все же, несмотря на скандальную распущенность жены, владелец знаменитой фортепьянной фабрики72 Плейель, человек деликатный и благородный, обратился в суд неохотно и с большим тактом.

А ведь, приехав в Италию, ты, Гектор, еще дрожал от ее прощального поцелуя и плакал от воспоминаний.

А ведь ты из-за любви к ней замышлял убить себя, совершив перед тем тройное убийство.

Жертвой твоего израненного сердца должен был пасть и достойный Плейель, как и ты, обманутый ею.

Ты счастливо отделался, Гектор!

Но что уготовила тебе ставшая твоей женой «идеально чистая» Офелия, как ты о ней писал? Посмотрим. У вас слишком разные души, так поймете ли вы друг друга?