«В простом кафе убогого селенья…»

«В простом кафе убогого селенья…»

Я любил речь простую и наивную, как на бумаге, так и в произношении.

Монтень.

В простом кафе убогого селенья,

Потягивая терпкое вино,

Мы долго говорили о Монтене.

Был жаркий день, и я смотрел в окно.

За ним на фоне горного ландшафта —

Курчавый виноград, луга, леса,

Извилистой дороги полоса —

По ней к Дордони мы поедем завтра.

Мишель Монтень здесь юношей безвестным

Ел козий сыр, вино густое пил

И перигорских девушек любил

В краю лесном, весёлом и прелестном.

Потом в Бордо советником на службе,

С улыбкою скептической — que sais je?

Он говорил о том, о сём, о дружбе…

Вслух размышлял, а не учил невежд.

Потом он много ездил по Европе,

Покачиваясь медленно в седле.

Вот так и мы с тобою жадно копим

Сокровища, скитаясь по земле.

А позже, мудрый муж в жабо, при шпаге —

Лысеющая сильно голова —

Любил, как в речи, так и на бумаге

Простые и наивные слова.

Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚

Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением

ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК

Читайте также

Кафе День ото дня и день за днем Не разглядеть от дыма трубок, За отуманенным стеклом Нерасцветающих улыбок. А это тьма газет-газет Так злободневно торжествует. Надежды нет. Исхода нет. И слово молвлено впустую. Молчат. Синеет потолок, И звон сменяется шуршаньем. Того

КАФЕ И мы за это полюбили Москву, как маленький Париж... Стояла осень — золотая, полная надежд. Теперь-то я понимаю, что в это кафе (для переводчиков в "Метрополе") ходили одни стукачи.Я входил в это кафе, заказывал традиционную яичницу с ветчиной, масло, тонко нарезанный

Кафе – и крепкие трески, и псиные писки: и бухнувших гудов, и ухнувших дудок; как в улье, – мы; лопотанье арабского рта:– «Джарбаба»…– «Раб-арап… парапа… обокрал… шкап арап»…– «Абраам»…– «Марр-баба»…Ничего не пойму!– Потолок, подпираемый стаями многих колонок

7. В КАФЕ Кафе. За полночь. Мы у столика — Еще чужие, но уже Познавшие, что есть символика Шагов по огненной меже. Цветы неведомые, ранние В тревожном бархате волос, Порочных взоров замирание, Полночных образов хаос, Боа, упавшее нечаянно, И за окном извивы тьмы — Все это

Кафе «Симплициссимус» «Симшшциссимус» был местом сбора художников из «Симплициссимуса» (журнала), а стал — местом сбора богемы: Германии, Австрии, Венгрии, Чехии, Польши; когда умерла Катти Кобус, еще в 1923 году я нередко в Берлине слыхал: «Как! И вы там сидели? Так мы —

Парижские кафе Но не пора ли развеяться, поговорить о вещах, умасливающих взор и бальзамом обволакивающих истерзанную эмигрантскую душу?О парижских кафе.«Я сижу в парижском кафе, блаженствую, и мне больше всего хочется рассказать об этом блаженстве. И рассказать во всех

В кафе «Куропатка» Кроме этого голого факта — мы ничего больше о Стейнице-студенте не знаем. Мы не знаем даже, сколько лет он учился в институте и когда расстался с ним окончательно. Но что он с институтом, а также с математикой — расстался, это мы знаем, и данный факт сам по

«Кафе поэтов» Василий Васильевич Каменский:Осенью (1917 г. – Сост.) я вернулся в Москву. Вскоре, вместе с Гольцшмидтом, отыскал на Тверской, в Настасьинском переулке, помещение бывшей прачечной. Решили организовать здесь «Кафе поэтов» – такой клуб-эстраду, где могли бы

Кафе «Сайгон» Прошло столько лет. Мне уже и не стыдно, что в середине 70-х я считал себя поэтом. Я иду через Аничков мост. Вдоль гранитов щербатых. Скоро кофе мне пить. Невский толпами плотно забит. Букинист разложил свои книги. И хозяйки толпятся у лавок. Пересуды, улыбки и

Кафе поэтов Приехав в Москву, Маяковский как всегда отправился к родным – на Пресню. Однако жить стал на этот раз не у них, а в гостинице «Сан-Ремо» на Петровке. Так было удобнее. В ту пору по зимней заснеженной Москве трамваи после девяти вечера уже не ходили. А именно в

О Павле Простом Расскажу теперь, что я слышал от святого раба Христова Иеракса, также от Крония и многих других братий. Некто Павел, сельский земледелец, чрезвычайно незлобивый и простой нравом, сочетался браком с женой весьма красивой, но бесчестного поведения. Она уже

Кафе «Ла Болле» Если на Монпарнасе, среди других тем, говорили о поэзии и о деле поэта, вырабатывая мироощущение и отношение к поэзии, то практика, — т. е. чтение и разбор стихов, зародилась в кафе «Ла Болле».Кафе «Ла Болле» помещается в «Пассаже Ласточки» около площади Св.

«Кафе поэтов»[34] Осенью 1917 года, возвращаясь из Коктебеля, я остановилась у родителей в Москве. Утром звонок – иду открывать. С удивлением вижу Маяковского. Он никогда ни у меня, ни у моих родителей не бывал. В руках у него шляпа и стек. Пиджак черный, рубашка белая, брюки в

О графе Толстом – хаме простом Э. Хан-Пира: Ещё школьником я был на встрече с Алексеем Толстым (после спектакля «Золотой ключик»), на которой он читал свои новые сказки. Он сидел на сцене, и в это время у него за спиной показался высокий человек в москвошвееском костюме, с

О великом и простом человеке После первой встречи с товарищем Сталиным мне приходилось еще не раз встречаться с ним по работе, и всё больше и больше раскрывается передо мной образ великого человека.Сталин во всём, что касается лично его, исключительно прост.Одевается он

Феликс Дымов «В ПРОСТОМ ПОЛЕТЕ ВООБРАЖЕНИЯ…» С 1958 года и до самой смерти в 1972 году ученый и писатель И. А. Ефремов вел переписку с ленинградскими писателями Е. П. Брандисом и В. И. Дмитревским. Письма Ивана Антоновича предназначались одновременно обоим адресатам,