1. «В этот зимний парижский, рождественский вечер…»

1. «В этот зимний парижский, рождественский вечер…»

В этот зимний парижский, рождественский вечер,

В общем, невероятно сложилась судьба.

Я упорно не верил, но в памятной встрече

Ты коснулась ладонью горячего лба.

Помнишь, зимние голые ветви каштана

Неотвязно метались в пятне фонаря.

И в огромном окне, синевато-туманном,

Над Парижем, над Сеной — вставала заря.

Вопреки всяким смыслам и всем пересудам

В наших жизнях, уверен, в твоей и моей,

Небывалое это сиянье, покуда

Будем жить, не померкнет над маревом дней.

1946, Париж.

Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚

Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением

ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК

Читайте также

«В этот страшный час, в этот жуткий час…» Евгению Кропивницкому В этот страшный час, в этот жуткий час Не подымешь рук, не откроешь глаз: На руках висит стопудовый гнет — Вольный волею богатырь-народ, А глаза, глаза, что смотрели в день, Ослепила ночь, придавила

Рондо («Лишь Муза в этот вечер у огня…») Лишь Муза в этот вечер у огня Ко мне подсела, близостью пьяня, — В природе обозначилась тревога: Взъерошилась осина-недотрога И всколыхнулись волны ячменя. Жизнь без нее чадит как головня, Действительность бесцветна и убога, Ведь

«Ты помнишь этот вечер в сентябре?..» Ты помнишь этот вечер в сентябре? Мы шли вдвоём пустынными полями. И кладбище пред нами на горе В закат врезалось резкими крестами. В осенних холодеющих полях Ещё копали женщины картофель. Мы подошли к пруду, и в тополях Сквозил твой

Парижский роман Граф Пётр Александрович Толстой был в отчаянии. Он метался по кабинету своего усадебного дома, разрываемый противоречивыми чувствами. Государь вызывал его в столицу, чтобы отправить посланником ко двору императора — скажите на милость, императора! —

Глава 5 РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ВЕЧЕР В течение четырех недель ветер завывал сразу со всех сторон, налетая со скоростью 55–60 миль в час, при этом с сильным дождем. Термометр показывал только несколько градусов выше нуля. Я находился на мостике. Конечно, никакой защиты, только

В РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ВЕЧЕР Метелью скулит злой декабрьский ветер. Приглушенно звучат церковные колокола. А с амвона Успенского собора святотатствует отец Владимир:— Смиритесь, люди добрые. Помазанник божий Гитлер дарует нам землю, свободу. Его войска уже очищают от

Рождественский вечер В течение четырех недель ветер завывал сразу со всех сторон, налетая со скоростью 55-60 миль в час, при этом с сильным дождем. Термометр показывал только несколько градусов выше нуля. Я находился на мостике. Конечно, никакой защиты, только

Зимний вечер Зима. Поздний вечер. Снимаю во дворе с верёвок заиндевелое бельё. Гремит бельё, вконец окоченелое… Чёрное небо. Колючие звёзды. В степи, зимой, особенно чёрное небо и особенно колючие звёзды – таких нигде больше не встретишь… Смотришь на них – и они как будто

Парижский альбом. VI Если пристально вспоминать, то едва ли не с любым днем в году окажется связано какое-нибудь событие. Непременно сыщется что-нибудь, что хоть очень давно, хоть в раннем детстве, а связалось в памяти с этим днем – навсегда. Так что мы чуть ли не каждый день

Парижский альбом. VII Начало 1920 года, герценовские торжества. Парадный спектакль в Большом театре. Лучше сказать – смесь спектакля с заседанием. Билеты, как водится, «распределены по организациям»: всучаются кому не надо – и недоступны для тех, кто хотел бы попасть в

Зимний вечер в Михайловском Стоят заиндевелые берёзки У Сороти вдоль белых берегов. Играют дивно радужные блёстки На волнах распушившихся снегов. В саду, в застылой липовой аллее, Сгущается лиловый строй теней, И облака — ожившие камеи — Глядят на землю через вязь

Зимний вечер «Сегодня ты чего-то невеселый»,— Подметит разговорчивая мать, И мы, словно соседи-новоселы, Расходимся по комнатам молчать. И слышу я, как швейная машина Справляется с заплатанным шитьем, А кто-то по привычке, по старинке О ночке напевает за окном. Что лучше

«Все в этот вечер было странно…» Все в этот вечер было странно, Воздушно, трепетно, туманно. Дождь моросил, фонарь горел. Без шляпы, в макинтоше длинном, Я на мосту стоял пустынном И в воду сонную смотрел. Стоял, смотрел… Одно движенье — Конец всему и

«Ты в зимний вечер ждешь меня покорно…»[37] Ты в зимний вечер ждешь меня покорно С раскрытым томом Фета на диване. Недвижны крылья темные латаний, Но тень дрожит на кафели узорной. Ах, в этой старой маленькой гостиной Себя веселым помнишь ты ребенком (На утре дней и