13
13
Тема вселенскости Церкви всегда звучала в проповедях батюшки на день Всех Святых. Он говорил, что святые каждой страны — великое утешение для людей, великая надежда. Ибо в истории народов слишком много скорбей, грехов, мрака и зла. Но образ и подобие Божие для данной страны составляют её святые. И всякая область Земли принесла людям дар — своего святого.
«Даже если бы сгорели все храмы, исчезли все украшения, которые делают их столь прекрасными, если бы не осталось в мире ни одной иконы, мы всё равно могли бы с вами радоваться и гордиться этим великим сокровищем Церкви — сонмом святых, которые свидетельствуют о том, что Евангелие может осуществляться в жизни. И то, что эти святые жили в разные времена, в разных государствах, что они принадлежали к разным сословиям, доказывает, что нет пути человеческого, где не могла бы быть достигнута святость.
Что такое святость? Это способность любить Бога беззаветно и безраздельно. А через Него любить и человека. Вот такая святость проходит через все 20 веков истории Церкви. Среди святых были убогие и нищие — люди, которые не имели крова и ночевали на улицах, как преподобный Андрей Юродивый или преподобный Василий Блаженный; люди, которым подчинялись княжества, государства, целые большие державы, — многие равноапостольные князья, равноапостольные Ольга, Владимир, Александр Невский, Даниил Московский. Среди них были ученейшие мужи, люди, которые блистали при жизни своей образованностью. Таковы были Отцы Церкви — Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Григорий Нисский.
Среди них были мужчины и женщины, люди, дожившие до глубокой старости, за сотню лет перевалившие, как, например, апостол Иоанн Богослов, и те, которые прожили всего лишь 7–10 лет, — такие, как мученицы Вера, Надежда и Любовь. Среди них есть люди, которые отдали свою жизнь за исповедание веры Христовой, проявили мужество, проявили готовность стоять до конца. Среди них есть подвижники, которые молились за мир. Их целый сонм…
Какое радостное зрелище! Вы подумайте, оглянитесь на прошедшие века! Столько людей, которые просияли, как звезды на небосклоне Церкви! И когда мы думаем о том, как слаб человек, как он гадок, как он низок, эти мрачные мысли сразу же развеиваются, когда мы смотрим на сонм святых, который поддерживает надежду Церкви в том, что род человеческий не падет…».
Все великие святые внесли свой вклад в Единую Церковь. В них воплотилось лучшее, что есть в каждом народе. Они были даны своим странам и конфессиям, чтобы люди учились подражать их вере. Но сегодня мы имеем уникальную возможность приобщаться к опыту святых разных народов и через них черпать силу, необходимую для столь желанного примирения.
Чтобы наладить плодотворный диалог между конфессиями, «залечить старые и новые раны», экуменическому движению надо гибко менять формы работы, «мобилизовать все внутренние источники, все структуры, все духовные силы, могущие способствовать немедленному согласию» [156].
О важности устранения противоречий между конфессиями отец Александр говорил особенно часто в последние годы перед смертью, в частности, на конференции в Вайнгартене:
«Чудесное многообразие людей, прекрасное многообразие языков, темпераментов, культур, истории; многообразие, которое создаёт красоту жизни, превращается сейчас в повод для конфронтации. Это массовое сознание деградирующего человека… Человек создан как явление Духа во Вселенной, как отображение Тайны, которая создаёт весь мир. Если мы изменим своему призванию, Бог создаст новое человечество. Надо, чтобы этого не случилось» [157].
В наше время на всех уровнях созрело понимание того, что только единое христианство может выступить положительной, консолидирующей силой для человечества. Если же Церковь не объединит людей свой верой, своей любовью, то руководство людьми возьмёт в свои руки другая сила, которая будет противодействовать христианам со страшной мощью.
«Дальнейшая история мира (и сейчас она такова), — говорил отец Александр в лекции о В. Соловьеве, — это возвращение к вечной гармонии, к вечной Божественной симфонии, которой противостоит распад, дезинтеграция… Сегодня, в эпоху экологического кризиса, национальных и геополитических конфликтов мысль Соловьева о том, что Божественное соединяет, а всё, что разъединяет — сатанинское, — в высшей степени актуальна» [158].
Традиционные концепции суверенного государства и нации всегда были связаны с географическими границами. Но воздух, вода, почва, без которых мы не можем жить, не имеют границ. Мы вступили в эпоху, когда географическая среда уже никак не изолирует людей, начинается новый этап — интеллектуального и религиозного взаимопроникновения в культурном развитии мира. Сегодня, по словам отца Жака Лева, возникает «планетарная взаимосвязанность».
В мире завершаются религиозные движения, рождённые сельской и национальной культурой. Современные урбанистические общества безымянны, плюралистичны и полностью гетерогенны. Социологи свидетельствуют: вчера люди жили в закрытом обществе, обществе замкнутом, сегодня живут в обществе открытом. В таком обществе вера может быть лишь предметом личного выбора и личного решения, она не является просто наследием, которое следует сохранять.
И что бы мы ни думали о современной цивилизации, надо признать, что она, руководствуясь инстинктом выживания, заставила человека стать более открытым. Радио, телевидение, электронная почта, авиаперелеты тесно связали людей друг с другом, и религиозные раздоры, идеологические войны, национальные распри стали очевидным позором для всех.
Тейяр Де Шарден писал: «Народы и цивилизации достигли такой степени периферического контакта или экономической взаимозависимости, или психической общности, что дальше они могут расти, лишь взаимопроникая друг в друга». «Напрасно мы стремимся, не изменив наших привычек, урегулировать международные конфликты путём исправления границ или превратив в развлекательный «досуг» высвободившуюся активность человечества. Судя по ходу вещей, мы скоро сплющим друг друга, и что?то взорвётся, если мы будем упорствовать в стремлении растворить в заботах о наших старых лачугах материальные и духовные силы, отныне скроенные соразмерно миру» [159].
Решение этой проблемы отец Александр видел на путях христианского персонализма, то есть выхода из своего «Я», своего Эго — в Христа; в обретении такой уникальности, такой сверхличности, которая во Христе становится всем родной и близкой, которая поднимается над «преданием старцев», вообще над этнокультурой. Вслед за Соловьевым, отец Александр считал, что разделение Церквей не имеет для себя основания истинно религиозного и есть дело только человеческой политики. Он видел будущее христианства как духовное соцветие Церквей.
Возможно, нынешний взрыв ненависти к чужому и демонстративный расцвет обскурантизма происходит как раз на фоне подсознательного ожидания скорого единения Церквей. Весь мир идёт к открытости и сотрудничеству, а консервативные, сепаратистские силы дают всплеск ненависти, который похож на агонию перед смертью. И все же мир развивается в направлении духовной эволюции и любви, как бы ни сопротивлялись этому изоляционисты и фундаменталисты.
К. Доусен говорил о нашем времени, что «это время, когда цивилизация наиболее открыта внешнему влиянию» [160]. Сегодня ни один народ не может жить ради одного себя. И только сообща возможно решать глобальные задачи, стоящие перед человечеством, — мир на земле, спасение природы, сохранение семьи, борьба с тяжёлыми болезнями, бедностью, невежеством, наркоманией и прочее. Созидая духовность на нашей планете, христиане как раз и должны взять на себя ответственность за преодоление этих проблем.
«Ибо мусульмане, индуисты, представители других религий, — говорил отец Александр, — пока ещё находятся в подготовительной стадии, они не могут оказывать такого духовного воздействия на мир, а христиане, в конце концов, до сих пор куют мир».
Отец Александр не только формировал смысл жизни для наших современников, он делал все для воспитания нового поколения, способного влиять на общество свидетельством своей веры и служением Слову. Именно так понимал батюшка завет Христа проповедовать Евангелие всему миру.
Служить Евангелию, быть настоящим свидетелем Иисуса Христа и «орудием праведности» (Рим 6.13) может только тот, кто получил пророческую харизму, силу Духа. Святой Иустин Мученик писал: «Для того, чтобы верно говорить о Христе, нужна сила пророческая». Эта сила для служения особенно важна миссионерам в языческих странах. Человек, обретший такой дар, знает смысл своей жизни, знает Промысел Божий о себе и других. Видение же Божественного Промысла необходимо каждому, ибо по словам кардинала Люстиже, «другой дороги, кроме Промысла, нет у человека, только она приведёт его и к Богу, и собственному счастью» [161].
В одной из бесед отец Александр признавал, что сегодня с пророческим служением в Церкви дела обстоят хуже всего. Он считал, что это связано как раз с угашением динамичного начала в христианстве. Однако настоящий библейский универсализм основан именно на пророческом призвании.
В древней Церкви к пророкам относились с огромным уважением. Об этом повествует Дидахе («Учение двенадцати апостолов»). О пророках говорили: «Они первосвященники ваши, они совершают Евхаристию… Их нельзя судить, ибо это грех против Святого Духа». В раннеапостольские времена понимали, что через пророка говорит и действует Бог. Значит, уже тогда было ощущение продолжающегося Воплощения.
У всех пророков была своя главная тема: у Исайи — святость Бога; у Амоса — Его сила, мощь; у Осии — Его любовь. У апостола Павла — свобода. Главное в пророческом служении отца Александра — призыв к единению христиан. Но осуществить его смогут только носители Духа, только те, кто встретил Христа и живёт вместе с Ним, кто обрёл силу «во втором рождении» уже в этом мире.
Батюшка говорил: «Второе рождение наступает у человека тогда, когда любовь к Богу перевешивает все… Дух должен поселиться в нашем сердце, чтобы мы сами стали носителями этого Божественного Духа. Чтобы Он в нас сиял, чтобы Он от нас излучался во все стороны, чтобы люди знали, что вот в нас Христос рождается, что мы Его встретили и мы Его приняли».
Таким образом, отец Александр считал, что главным и непременным условием единства является Дух Любви, дарованный Церкви Христом.
Благодаря книгам батюшки, записям его лекций и проповедей, а также книгам о нём, уже сегодня, после его гибели, в Церковь пришли тысячи людей. Отец Александр несёт живое слово не только для русских православных, но и для всех христиан, нуждающихся в объединении. Он говорил: «Да будут все едины — это стоило жизни Иисусу». А пастор Кутюрье писал: «Христианское единство есть начинание, превышающее человеческие силы, и оно будет великим чудом Божественного милосердия. Об этом чуде должны молиться все христиане, ибо все в той или иной степени виновны в разделении» [162].
Отец Александр, обладая пророческой харизмой, хотел, чтобы его духовные дети смогли также получить этот дар и послужили церковному единству. Но преемственность таких даров, как пророческий, связана не со знаниями, а со святостью. А о ней в Церкви известно, что святым нельзя стать, если не увидишь на лице хотя бы одного человека сияние вечной жизни. Сам отец Александр встречал на своём пути людей святой жизни, от них он воспринял это сияние и передал свою веру потомкам.