МОЙ ЮБИЛЕЙ

МОЙ ЮБИЛЕЙ

Первого января 1919 года исполнилось двадцать пять лет со дня моего беспрерывного служения в Волжско-Камском коммерческом банке, и нужно было сделать кое-какие приготовления к этому знаменательному дню.

В сущности, все приготовления сводились к тому, чтобы достать необходимое количество спиртных напитков. Как я уже упоминал, в Екатеринбурге как в прифронтовой полосе продажа спиртных напитков была запрещена. Пришлось отправиться к чехам и после продолжительных объяснений получить у них разрешение на покупку двух вёдер пива. А спирт достал мой ближайший помощник Сергей Петрович Копьевский, большой любитель и мастер выпить.

Однако ни шампанского, ни вина добыть не удалось. Да признаться, и цена на вино была так высока, что даже для такого знаменательного дня я не мог решиться на столь большую затрату.

Одно было чрезвычайно обидно — праздновать юбилей приходилось, будучи оторванным от правления банка. Поэтому я не смог получить установленного нашим банком жетона за двадцатипятилетнюю службу.

Накануне торжества я позвал сына и сказал ему следующее:

— Ты знаешь, что в прежние времена из Москвы вывозилось больше вина, чем ввозилось?

— Да что ты, папа, как же это могло быть?

— А вот догадайся.

— Значит, там делали вино.

— Да, совершенно верно Там фальсифицировали в основном красное вино, и думаю, что главной составляющей была черника. А ну-ка, Толюша, давай попробуем устроить к завтрашнему дню глинтвейн.

Мой Толюшка живо вернулся из аптеки с черникой, гвоздикой и корицей и через час притащил ко мне стаканчик глинтвейна. Разница с красным вином была значительная, но напиток, который можно было назвать жидким кисельком со спиртом, был настолько недурён, что мы решили приготовить его уже в большом количестве.

Настало и завтра. В десять часов я спустился в банк, где после молебствия, отслуженного соборным протоиереем, меня приветствовали подношением адреса все служащие отделения а члены Учётного комитета во главе с Павлом Васильевичем Ивановым — речью и вручением серебряной братины. В силу оторванности от столиц выбор подарков был скуден, и братина совершенно не подходила к случаю, ибо представляла собой приз для конских бегов с изображением коня и всадника.

Пришла телеграмма от Поклевского-Козелла. Старик огорчил меня тем, что не приехал на моё торжество.

Вечер удался на славу. Были приглашены все служащие отделения, члены Учётного комитета и кое-кто из знакомых. Собралось человек тридцать пять сорок. Ужин был хорош по времени, но несравним с прежними торжествами. Нельзя было достать фазанов, отсутствовала и волжская стерлядка, и икра. За ужином подали «знаменитый» глинтвейн. Все с наслаждением его пили, похваливая вино, и только один Сергей Фёдорович Злоказов, нагнувшись над моим ухом, потихоньку спросил:

— Из чего, собственно, состоит эта гадость?

Начались, как водится, поздравительные тосты. Выслушав их, я подошёл к концу стола и попросил слова.

— Я должен предупредить вас, господа, что хочу занять у вас много времени и внимания. Надеюсь, как юбиляр я заслужил это право.

— Просим, просим! — послышались возгласы.

— Прошло четверть века, как я совсем молодым человеком переступил порог нашего банка Как томительно долго шли эти годы и как они коротки! Помнишь всё, как будто происходило это всего несколько месяцев тому назад.

И речь моя полилась про старину, про бывших моих начальников, про губернаторов тех городов, где довелось служить, и, наконец, про встреченных на жизненном пути интересных людей… Я говорил, и мои рассказы не только не были скучными, но часто прерывались бурными аплодисментами, во время коих я обходил гостей с чарочкой вина.

— Да, всё это было и быльём поросло, а смахивает как бы на сказку, приговаривал я по окончании каждого эпизода.

Бодрое, хорошее настроение в день моего юбилея в значительной мере поддерживалось крупным успехом на фронте. После некоторых неудач наши войска под командованием молодого генерала Пепеляева наконец-то сломили сопротивление красных и взяли Пермь. Екатеринбург переставал быть в черте прифронтовой полосы, что могло разгрузить город от излишних войск, из-за которых жители терпели значительные стеснения в жилье.

Вскоре после юбилея мне пришлось снова ехать в Омск, куда меня призвали дела не только нашего банка, но и государственной важности. Предстоял доклад министру по вопросу денежной реформы, над решением коего я много работал последнее время.