СМЕРТЬ ОТЦА

СМЕРТЬ ОТЦА

В ожидании, что большевики выселят меня из банковской квартиры, и за несколько дней до полной передачи дел банка я начал подыскивать себе квартиру и нашёл таковую в доме моего приятеля Имшенецкого.

Сперва предполагалось, что в квартире будет ночевать только отец — для сохранения в секрете от нашей прислуги найма квартиры (всё ещё теплилась надежда, что нас не прогонят с казённой).

Через день мой отец захворал. Приглашённый доктор констатировал воспаление легких. Я перевёз отца к себе на старую квартиру, где он через три дня и скончался.

Тяжела была его смерть для меня.

Похороны отца совпали с забастовкой всех певчих, и их на отпевании заменили четыре гнусавых дьячка.

После панихиды у меня остался пить чай Василий Васильевич Чернявский. Я высказал ему свои мысли о происходящем.

— Да почему вы так грустно смотрите в будущее? Почему не верите в возможность воцарения коммунизма? Да, конечно, будет тяжело, но без куска хлеба вы всё же не останетесь. Я искренне советую вам бросить оппозицию и изъявить готовность работать с коммунистами. Я более чем уверен, что вас, именно вас, они примут с распростёртыми объятиями и вы сделаете такую карьеру, о которой раньше и мечтать не могли…

— Что вы говорите, Василий Васильевич… Как я могу работать с коммунистами, когда абсолютно не верю в их нежизненную теорию? Мне уже делал предложение комиссар Чукаев, и я ответил отказом. Всё это бредни самолюбивых и выброшенных за борт при прежнем строе людей… С такими помощниками Ленину не справиться.

— Позвольте, позвольте. Не буду спорить с вами, быть может, то, что проповедуют они, не будет осуществлено. Но бороться теперь против них бесполезно, если не глупо. На их стороне весь народ. Где вы найдёте реальную силу, которая могла бы их побороть? Такой силы нет.

— А я верю, что она есть, верю в разум народа и думаю, что те же штыки, опираясь на которые они захватили власть, свергнут и их. Быть может, не сейчас, но я твердо верю, что это произойдёт.

— Ох, подумайте над моими словами.

— Нет, избавьте, служить коммунизму не могу. Я слишком люблю Россию, чтобы встать в ряды Интернационала.

— Поживём — увидим.

* * *

Был чудный весенний день, ночью выпал снежок, блестевший под лучами солнца…

Мы опустили гроб в могилу под развесистыми соснами на монастырском кладбище. Когда все разошлись, я, Толюша и Мика, взяв у могильщиков заступы, сами зарыли могилу, выровняли холмик и укрепили крест.

Здесь было так тихо, так весело блистало солнце, отражаясь мириадами искр в белом тающем снеге и весенних лужах, что невольно забывалось о тех ужасах, которые переживаются за оградой. […]

Но пора было идти домой — наслаждаться социалистическим раем…