Виктор Суворов и его» теория»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Виктор Суворов и его» теория»

Идет уже седьмое десятилетие со Дня Победы в Великой Отечественной войне. В активную жизнь вступило второе послевоенное поколение. Оно не знает войны. Не знает оно и правды о войне. Этим пользуются некоторые авторы беззастенчиво и, к сожалению, небезуспешно искажающие исторические факты. В этом особенно преуспел Виктор Суворов, утверждающий, что Сталин собирался напасть на Германию, но Гитлер его просто опередил. С какой целью? С целью ускорить мировую революцию.

Но для Сталина, в отличие от Троцкого, мировая революция отнюдь не была идеей фикс и он не был способен пожертвовать страной ради этой безумной идеи. Сталин не был фанатиком мировой революции и не стал бы развязывать Вторую Мировую войну ради ее приближения. Не надо приписывать ему лишнего. Грехов у него и так хватает.

Еще в 1925 году на Пленуме ЦК ВКП(б) Сталин сказал: «Если война начнется, мы, конечно, вступим последними, самыми последними, чтобы бросить на чашу весов гирю, которая могла бы перевесить».

Как видим, Сталин не исключал вступления в войну, но вовсе не собирался ее развязывать или начинать.

Не утихают споры и нет однозначного отношения к договоренности Сталина и Гитлера 1939 года. А была ли альтернатива? Из-за нерешительной и непоследовательной политики западных держав договориться с ними не удалось и пришлось договариваться с Гитлером. Сталин пытался выиграть пространство и время, чтобы подготовиться к войне, неизбежность которой он понимал. Понимал это и Черчилль, сказавший: «Пакт Молотова-Риббентроппа был циничен, но необходим». В противном случае, говорит он дальше, война началась бы на год раньше и неизвестно, как бы она закончилась.

Нет оснований не верить Черчиллю.

После прихода Гитлера к власти Кремль обратился к нему с вопросом: остается ли в силе его высказывание из «Майн кампф» о необходимости перехода к политике территориальных завоеваний, и что сама судьба указывает ему на Россию?

Ответ последовал 22 июня 1941 года.

17 апреля 1940 года (позорная финская война закончилась в марте) на совещании комсостава Красной Армии, анализируя неутешительные итоги кампании — потери советской стороны в пять раз превосходили потери противника: 130 тыс. против 25, Сталин сказал: «Культурного, квалифицированного и образованного командного состава у нас нет или есть единицы. Требуются хорошо сколоченные и искусно работающие штабы. Их пока нет у нас. Затем, для современной войны требуются хорошо обученные, дисциплинированные, инициативные бойцы. У нашего бойца не хватает инициативы. Он индивидуально мало развит. Он плохо обучен».

По данным военных историков А. Печенкина и В. Стрельникова в Красной Армии «в начале 1941 года служили 579 тысяч командиров, из них высшее образование имели только 7,1 %, среднее 55,9 %, окончили ускоренные курсы 24,6 %, а 12,4 % вообще не имели образования».

Надо обладать очень богатой фантазией, чтобы предположить, что Сталин уже через год решится с такой армией напасть на Германию, уже завоевавшую пол-Европы.

Как и все советское военное руководство, Сталин считал наступление главным видом боевых действий, решающим исход войны, и перенос военных действий на территорию врага само собой разумеющимся. Он полагался на собственный анализ обстановки, исключал ведение Гитлером войны на два фронта и все разведдонесения (а их было предостаточно!) считал искусной дезинформацией.

Это было трагической ошибкой, приведшей к катастрофе.

Естественно, для того, чтобы «бить врага на его территории» нужны и карты этой самой территории, т. е. сопредельной стороны. Представлять наличие этих карт и разговорников, как доказательство намерения СССР напасть на Германию — по меньшей мере наивно. Но Виктора Суворова это не смущает. Примерно так же обстоит и с минами, в изобилии доставленными в район границы. Чтобы на них подорвались «наступающие» красные части, или чтобы преградить, затруднить путь наступающим германским войскам? И здесь вывод Суворова противоречит элементарной логике. Выставить их уже не успели…

Сотни тысяч пар сапог были переброшены к границе. Для чего? Чтобы начать войну, утверждает Суворов. Трудно установить прямую связь между сапогами и наступлением, но он это делает с легкостью. Я и многие мои товарищи начинали воевать в обмотках и такая странная мысль не приходила нам в голову.

Разрушение и разоружение укрепрайонов, чтобы не путались в ногах наступающих — представляется вполне логичным. Но в том-то и дело, что все обстояло наоборот! Военный историк В. А. Анфилов пишет: «До последнего мирного часа вели гигантское по размаху и стоимости строительство оборонительных сооружений. Вели днем и ночью, при свете фар и костров! За ПЯТЬ ДНЕЙ до войны получили «Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР об УСКОРЕНИИ приведения в боевую готовность укрепленных районов». Строили не одну, как было на старой границе, а две укрепленных полосы, в 23-х стройуправлениях работало 136 тыс. строителей, в т. ч. 18 тыс. вольнонаемных».

И это все для НАПАДЕНИЯ на Германию?!

Еще одно «доказательство» — «новогодние» (январь 1941) военные игры: Жуков— Павлов и Павлов— Жуков, «красные» и «синие». Суворов подробно описывает эти игры, интерпретируя их, как несомненную подготовку к нападению на Германию. А что, если Сталин их затеял, чтобы припугнуть Гитлера и убедить его не начинать войны с СССР, войны на 2 фронта — война в Европе уже шла.

Бредовая мысль, что Советский Союз победил, потому что Сталин вовремя уничтожил руководящие военные кадры — «увешанные орденами дураки не должны быть причастны к войне», а Германия потерпела поражение, потому что «добрый» Гитлер этого не сделал — вызывает сомнения в здоровье автора «Ледокола» и других его книг.

5 мая 1941 года в Кремле состоялся выпуск военных академий. Собравшихся предупредили, что никаких записей делать нельзя. (Предупреждение оказалось напрасным: через несколько недель все, что говорил Сталин, стало известно противнику от наших пленных). А Сталин сказал: «У нас было 120 дивизий, теперь — 300. Они меньше по составу, но более маневренные, из 100 дивизий две трети танковые, а одна треть моторизованные».

Не сказал он лишь о том, что 90 процентов танкового парка и 80 процентов парка самолетного — легкие машины устаревших конструкций. Да, их было больше, чем у противников, но это преимущество было сведено на нет в т. ч. этим обстоятельством.

Далее Сталин сказал, что война с Германией неизбежна и если ее удастся немного оттянуть — ЭТО СЧАСТЬЕ. Из дальнейших его слов следовало, что война начнется не раньше 1942 года. Никаких намеков на июль 1941 не прозвучало. Откуда Виктор Суворов взял эту дату — июль 41-го — загадка.

В том же выступлении Сталин призвал перейти от оборонной политики к наступательной. Но когда Генштаб, приняв это за чистую монету, уже через десять дней представил правительству новый вариант стратегического развертывания внезапного удара, Сталин отверг эту идею, отказавшись от собственных слов: «Я так сказал, чтобы подбодрить присутствовавших, чтобы они думали о победе, а не о непобедимости германской армии». — Но то, что он не собирался нападать на Германию 6 июля — очевидно.

Особое внимание, в подтверждение своей теории упреждающего нападения на Германию, Виктор Суворов уделяет записке Наркома Обороны С. К. Тимошенко и Начальника Генштаба Г. К. Жукова, о превентивном нанесении германским войскам удара «когда они будут находиться в стадии развертывания и не успеют организовать фронт и взаимодействие родов войск». Эта записка прямое следствие слов Сталина о переходе к наступательной политике, сказанные им 5 мая, которые он же дезавуировал. Записка датирована 15-ым мая! — завидная оперативность. Записка не была подписана и неизвестно была ли представлена Сталину. Скорей всего — нет, так как не ложилась на его концепцию. Это рабочая заготовка, которая сразу легла в архив. Характерна и ее первая фраза: «докладываю на ваше рассмотрение соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных сил СССР на случай войны с Германией и ее союзниками».

За ПЯТЬ недель до войны у военного руководства еще не было уверенности, что война начнется так скоро! Месяц с небольшим — слишком малый срок, чтобы провести сколько-нибудь действенные мероприятия.

Подготовка к войне, тем более к нападению, дело сложное и хлопотливое. Не только армия, но и тыл, промышленность, транспорт, резервы, должны быть приведены в состояние готовности. Невероятно, чтобы такая огромная мобилизационная работа не отразилась хотя бы в каких-либо документах. Но их нет! И все построения Виктора Суворова строятся на его собственных домыслах.

6 мая Сталин был назначен Председателем Совнаркома вместо Молотова «в целях полной координации работы советских и партийных органов». Со времени его предыдущего выступления на выпуске военных Академий прошло шесть лет. За это время сменилось 9 замнаркомов обороны, 4 начальника Генштаба, многие командующие округов, флотов, дивизий, арестовано около 600 представителей высшего комсостава, уволены из армии 40 тысяч командиров. Большинство из этих людей расстреляно.

Полнейшая неготовность наших войск к оборонительным боям, отсутствие в Красной Армии опытных командиров, растерянность высшего руководства страны во главе со Сталиным привели к катастрофе.

Я давно живу на свете и еще помню, как в тридцатые годы напротив нашей школы висел транспарант «Шесть заветов Ленина», подписанный Сталиным. Один из них гласил: «Товарищ Ленин завещал нам укреплять и РАСШИРЯТЬ Союз Советских Социалистических Республик». И расширяли: Западная Украина и Западная Белоруссия, Прибалтика, Тува, Карельский перешеек. Но и в первые годы советского режима, не без нашей помощи, были попытки революций в Венгрии и Германии, которые провалились и показали, что рассчитывать на мировую революцию не приходится.

У Сталина по этому поводу не было никаких иллюзий. Он прекрасно понимал, особенно после войны с Финляндией, что плохо обученная, состоящая в массе своей из малограмотных крестьян (я помогал некоторым писать письма домой), вооруженная, в основном, винтовками одиночного боя армия не в состоянии противостоять германским войскам, уже имеющим опыт современной войны в Европе, и всячески стремился ее избежать или, хотя бы, отодвинуть. Нападение 22 июня повергло его в ужас и растерянность. Но военная доктрина «бить врага на его территории» оставалась и действовала. Времени на ее пересмотр уже не было.

Красная Армия готовилась к наступательным боям лишь в ответ на нападение извне, а вовсе не как к упреждающему удару, что бы ни говорил Виктор Суворов.

Многое из того, о чем пишет Виктор Суворов — объективные факты. И танки БТ на колесно-гусеничном ходу предназначались не для российских, а для западных, читай германских, дорог, и самолеты ТБ-3 могли достичь Берлина. И достигли.

Вот одно из свидетельств нашей подготовки к «нападению» на Германию. Вспоминает Давид Розенблат, башенный стрелок 78 танкового полка 39-й танковой дивизии, стоявшей в Черновцах: «В дивизионном парке было 170 танков Т-26, участвовавших в финской войне. Все они стояли на КОЛОДКАХ. По тревоге успели «обуть» только десять машин. Но вскоре кончилось горючее и боеприпасы и эти десять остались на дорогах…» ТАК мы собирались напасть на Германию.

Гитлер и Сталин. Можно без большой натяжки поменять местами эти две фигуры ушедшего века, во многом определившие его судьбу. Гитлер, считающийся «преступником номер один» (есть книга Д. Мельникова и Л. Черной с таким названием), поднял Германию с колен после Версальского мира. Сталин уничтожил интеллигенцию, разорил крестьянство и обрек страну на голод. Часто ссылаются на Черчилля, сказавшего: «Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой». Но кто докажет, что при демократическом правлении она не достигла бы большего?

Сталин проморгал подготовку Германии к нападению на СССР. Мало того, до половины седьмого утра 22 июня он не давал разрешения на ответные действия. В докладе Жукова о полководческой деятельности Сталина говорится: «…Кроме просчетов в оценке обстановки, неподготовленности к войне, с первых минут возникновения войны в Верховном руководстве страной в лице Сталина проявилась полная растерянность в управлении обороной страны, использовав которую противник прочно захватил инициативу в свои руки и диктовал свою волю на всех стратегических направлениях».

Остается добавить, что значительную долю вины за все это несет и Начальник Генерального Штаба, которым был Жуков перед войной и в самом ее начале. Но об этом в докладе нет ни слова.

Возвращаясь к Виктору Суворову и его теории превентивного нападения СССР на Германию, нелишне вспомнить неожиданный афронт, полученный Суворовым с противоположной стороны.

В середине 1940 года генерал Паулюс был назначен заместителем начальника главного штаба сухопутных войск (главным квартирмейстером) и начальник штаба, генерал Гальдер, поручил ему ДОРАБОТАТЬ (обратите внимание на это слово) план нападения на Советский Союз. Естественно, в основу разработки такого плана ложатся, прежде всего, данные разведки о стране, с которой собираются воевать. Это элементарно.

В своем выступлении в качестве свидетеля на Нюрнбергском процессе Паулюс заявил буквально следующее: «Никакими данными о ГОТОВЯЩЕМСЯ НАПАДЕНИИ СССР на Германию штаб НЕ РАСПОЛАГАЛ»!

Ими располагает Виктор Суворов.

Но еще задолго до этого и еще более определенно высказался сам Гитлер. 9 января 1941 года в ставке Вермахта Гитлер сказал: «Поскольку Россию в любом случае необходимо разгромить, то лучше это сделать СЕЙЧАС, когда русская армия ЛИШЕНА РУКОВОДСТВА и ПЛОХО ПОДГОТОВЛЕНА и когда русским приходится преодолевать большие трудности в военной промышленности. (Совершенно секретно. Только для командования)».

Напрасно автор иронизирует над мифами Отечественной войны. Я мог бы привести примеры и помимо «28-и героев-панфиловцев» и не делаю этого, чтобы не причинить боли их родственникам и потомкам. Не их в этом вина. Армия позорно отступала, немцы стояли у стен Москвы, страна была в смятении. Это было время, когда «тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». Время требовало героев. И они были. Иногда не те, о ком писали. Но были. Просто рядом с ними не оказалось, или не осталось, свидетелей и не было корреспондентов. Солдат, совершающий подвиг, совершенно не думает, будет ли он оценен и награжден. Он просто делает свое дело и в эту минуту мысль, что он совершает подвиг, едва ли придет ему в голову. Если он остался жив, что случается не часто, он не станет об этом говорить.

Иронизирует Виктор Суворов и над нашими наградами, дескать советские ордена и медали продаются и в бывшем СССР и в Германии, а немецкие — нет. Тоже продаются, правда не в таких масштабах. К сожалению, это так. Но не сам ли Виктор Суворов приложил к этому руку, упорно внушая, что наша Победа не победа, а поражение, и наши боевые ордена, и медали — ничего не стоящие значки.

Поразительно, писаниями Виктора Суворова «вдохновилась» Валерия Новодворская, сказавшая: «Теперь (т. е. после публикаций Суворова — прим. авт.) фронтовики могут выбросить свои ордена и медали на помойку». От комментариев воздерживаюсь.

Несколько слов о книге Виктора Суворова «Тень Победы». Если отвлечься от потока ненависти автора к герою книги Жукову, густо разлитому от первой до последней страницы, следует признать, что многое в ней неоспоримо свидетельствует о крупных ошибках и просчетах полководца. Но ничего принципиально нового в книге нет. Все это, за исключением некоторых деталей и подробностей было известно и ранее.

Через всю книгу проходит откровенное желание автора реабилитировать Сталина. При этом он начисто игнорирует то, что в те годы Сталин сосредоточил в своих руках всю полноту власти в стране — партийной, государственной и военной. Он был Верховным Главнокомандующим и без него не решался ни один вопрос. Изображать Жукова при вожде, вроде еврея Зюсса при вюртенбергском герцоге — это попытка вывести Сталина из-под удара. У них обоих достаточно «статей».

Еще один упрек автору — его упорное желание пересмотреть историю Великой Отечественной войны. Слов нет — она нуждается в уточнении. При Сталине была одна история, при Хрущеве другая, при Брежневе третья. Некоторые выводы автора неубедительны, другие вызывают сомнения. Книга написана торопливо, поспешно. Этой поспешностью и объясняется многословие. Бесконечные повторы в разных вариантах одних и тех же фактов разжижают повествование и затрудняют восприятие.

Полемика по поводу Виктора Суворова и его книг началась не сегодня. Несколько лет назад вышла книжка профессора Тель-Авивского и Оксфордского университетов Г. Городецкого «Миф «Ледокола», аргументировано критиковавшего «теорию» Виктора Суворова… Но его грубо одернул Бар-Селла, непонятно почему уверовавший в правоту Суворова. Еще дальше пошел П. Винников, обрушившийся на содержательную статью И. Вула «То ли еще будет». П. Винников пишет: «…Вторая мировая война была схваткой двух тираний, схваткой коричневого и красного фашизмов». Добро бы речь шла о Советском Союзе — отдельные черты советского тоталитарного режима сродни гитлеровскому. Но записывать в тирании такие демократические страны, как США и Великобритания (где «Хартия вольностей» была принята еще в XIII веке) очень смело. А ведь британцы и американцы были союзниками СССР по антигитлеровской коалиции. Были и другие выступления на эту тему. Так британский профессор Джефри Хоскинг, известный специалист по истории России, на вопрос, считает ли он, что Гитлер просто опередил Сталина на две недели, ответил: «Однозначно — нет. В архивных документах нет данных, дающих повод предположить, что наступление СССР на Германию готовилось именно летом 1941 года. Конкретных данных о распоряжениях к подготовке наступления нет».

Но вернемся к Виктору Суворову. Истинные причины его предательства достаточно прозаичны. Их приоткрывает его бывший коллега А. Кадетов, отметивший, между прочим, некоторые успехи Резуна в разведработе. Через редактора журнала «Международное обозрение» Рональда Фурлонга он раздобыл описание нового натовского танка «Леопард-2» и технические характеристики некоторых видов вооружения НАТО. Фурлонг был кадровым сотрудником британской разведки. Британцы предъявили Резуну фальшивую телеграмму, якобы перехваченную в советском посольстве, где послу в Швейцарии Лаврову предписывалось по распоряжению министра иностранных дел Громыко первым же рейсом отправить Резуна С СЕМЬЕЙ в Москву. С семьей! Резун не мог не понимать, что это означало конец карьеры. И он попросил убежища в Великобритании. В его судьбе не было ничего мученического, а в побеге ничего героического. Он не был ни диссидентом, ни правозащитником. Элементарный перебежчик.

Упорное повторение Виктором Суворовым одних и тех же выкладок посеяло у меня сомнение: уж не себя ли самого пытается он убедить? Поневоле вспоминаются слова Писания: «Ты сказал и я поверил. Ты повторил и я усомнился. А когда ты сказал в третий раз — я убедился, что это ложь».