Суворов

Суворов

В серой треуголке, юркий и маленький,

В синей шинели с продранными локтями, —

Он надевал зимой теплые валенки

И укутывал горло шарфами и платками.

В те времена по дорогам скрипели еще дилижансы,

И кучера сидели на козлах в камзолах и фетровых шляпах;

По вечерам, в гостиницах, веселые девушки пели романсы,

И в низких залах струился мятный запах.

Когда вдалеке звучал рожок почтовой кареты,

На грязных окнах подымались зеленые шторы,

В темных залах смолкали нежные дуэты,

И раздавался шепот: «Едет Суворов!»

На узких лестницах шуршали тонкие юбки,

Растворялись ворота услужливыми казачками,

Краснолицые путники услужливо прятали трубки,

Обжигая руки горячими угольками.

По вечерам он сидел у погаснувшего камина,

На котором стояли саксонские часы и уродцы из фарфора,

Читал французский роман, открыв его с середины,

«О мученьях бедной Жульетты, полюбившей знатного сеньора».

Утром, когда пастушьи рожки поют напевней

И толстая служанка стучит по коридору башмаками,

Он собирался в свои холодные деревни,

Натягивая сапоги со сбитыми каблуками.

В сморщенных ушах желтели грязные ватки;

Старчески кряхтя, он сходил во двор, держась за перила;

Кучер в синем кафтане стегал рыжую лошадку,

И мчались гостиница, роща, так что в глазах рябило.

Когда же перед ним выплывали из тумана

Маленькие домики и церковь с облупленной крышей,

Он дергал высокого кучера за полу кафтана

И кричал ему старческим голосом: «Поезжай потише!»

Но иногда по первому выпавшему снегу,

Стоя в пролетке и держась за плечо возницы,

К нему в деревню приезжал фельдъегерь

И привозил письмо от матушки-императрицы.

«Государь мой, – читал он, – Александр Васильич!

Сколь прискорбно мне Ваш мирный покой тревожить,

Вы, как древний Цинциннат, в деревню свою удалились,

Чтоб мудрым трудом и науками свои владения множить…»

Он долго смотрел на надушенную бумагу —

Казалось, слова на тонкую нитку нижет;

Затем подходил к шкафу, вынимал ордена и шпагу

И становился Суворовым учебников и книжек.

Багрицкий Э.Г.