Глава двадцать третья Оставшиеся в живых

Глава двадцать третья

Оставшиеся в живых

Проклятие, долгие годы довлевшее над семейством Гетти, похоже, было снято Всевышним лишь в 1990 году. Благодаря Гордону, разделившему семейный капитал между всеми наследниками старика Гетти, удалось положить конец семейным распрям и обидам, а у молодого поколения династии Гетти наконец появилась возможность самим определять свое будущее, участвуя в распределении капиталов своих семей в качестве доверительных лиц вновь образовавшихся трастовых фондов.

Между тем огромное состояние, накопленное Полом Гетти за свою долгую жизнь, в отличие от иных подобных состояний в прошлом, не развеялось по ветру, а наоборот, превратившись в четыре независимых траста, стало еще более устойчивым и вселило в наследников Гетти уверенность в завтрашнем дне, гарантировав им безопасность от всевозможных несчастий и бед. Юные наследники повзрослели и обзавелись семьями, и семейство Гетти продолжало расти. Однако представить, что когда-либо богатство потомков Гетти исчезнет, было трудно.

Итак, в начале 90-х годов будущее внуков и правнуков Гетти виделось безоблачным и счастливым, во всяком случае в финансовом отношении. Тем не менее некоторые из них все еще расплачивались за грехи своего деда и отцов.

В наиболее безнадежной ситуации оказалась Эйлин, которая тем не менее нашла в себе силы с достоинством противостоять обрушившемуся на нее несчастью.

В начале 1990 года у нее появились первые симптомы, свидетельствующие о том, что СПИД приступил к расправе с ее организмом, — чуть заметные болезненные язвочки во рту. Осматривавшие ее врачи заявили, что ей осталось жить в лучшем случае шесть месяцев.

Реакция Эйлин на этот вердикт была для многих неожиданной. Приближение смерти ее ужасало, и она понимала, что от судьбы ей не уйти, но жалость окружающих и их нежелание говорить с нею о ее болезни ее очень удручала и вызывала внутренний протест. Особенно мучительным для нее было то, что многие находили в ее болезни нечто постыдное и неприличное. Это ее просто бесило, и она в знак протеста решила в корне изменить свой образ жизни. Своим родным она однажды заявила, что СПИД придал ее существованию какой-то новый смысл.

Болезнь продолжала прогрессировать. Ее нервная система начала постепенно разрушаться, и вскоре ей уже стало трудно ходить. Выносливостью и силой она не отличалась и раньше, но теперь стала настолько слабой, что не могла пройти и шагу, чтобы не упасть. Падения часто приводили к травмам, и в последнее время она предпочитала проводить в постели.

Больше всего ее раздражало то, что средства массовой информации и правительство старались скрыть от американцев информацию о страданиях невинных жертв СПИДа в Америке — женщин и детей, в также сведения о том, что число этих несчастных с каждым годом росло. Она не стала скрывать и того, что заразилась СПИДом не в результате переливаний крови или посещений дантиста, а из-за своих частых половых сношений с малознакомыми партнерами, которых пыталась удержать тем, что не настаивала на использовании ими презервативов.

Эйлин категорически заявила, что ко всем больным СПИДом, независимо от причин заражения, следует относиться как и к тем, кого поразил любой другой тяжкий недуг, — с заботой, уважением и состраданием.

Вскоре голос Эйлин в защиту несчастных жертв СПИДа был услышан во многих цивилизованных странах мира. Она начала встречаться с больными СПИДом в Лос-Анджелесе, выступать по телевидению и даже планировала открыть в США хоспис для обреченных американских женщин. В результате она за короткое время стала известной по всей Америке.

Все это вызвало необходимость изменить и свой образ жизни. Для начала она решительно покончила с наркотиками и восстановила добрые отношения с Кристофером, который был уже женат на другой и жил тоже в Лос-Анджелесе, недалеко от нее. Благодаря этому она могла теперь брать к себе детей четыре раза в неделю.

Калебу исполнилось восемь, а Эндрю был на год младше, и поэтому они уже имели полное право знать, что случилось с их матерью. В один из дней Эйлин рассказала сыновьям все, ничего от них не скрывая, и честно ответила на все их вопросы. Затем сообщила им необходимые сведения о СПИДе и мерах предосторожности. Сыновья ответили ей пониманием и любовью, и это наполнило ее жизнь смыслом. Она отчаянно пыталась не думать о смерти и каким-то необъяснимым чудом осталась в живых и по сей день.

Другой жертвой в семействе Гетти стал брат Эйлин Пол. Его несчастья начались с похищения, в результате которого он лишился уха, стал алкоголиком и наркоманом. Затем он оказался в объятиях комы и вышел из нее полным инвалидом — с параличом мышц и расстройством речи и зрения. Но как ни странно, именно ужасные последствия комы заставили его как никогда бережно отнестись к своей жизни и наполнили ее верой и смыслом.

И он не сдавался. С утра до вечера принимал сеансы физиотерапии и упорно тренировал мышцы, речевой аппарат и зрение. Все это давалось ему с трудом и часто сопровождалось сильной болью, но он, стиснув зубы, терпел и верил в свои силы. Его выносливости завидовали все, и силы его организма росли, хотя и ужасно медленно. Со временем он научился даже стоять без помощи медсестер. За четырнадцать лет, прошедших после комы, заметно улучшилась и его речь.

Он старался не замечать своих недугов и жить как все. Регулярно посещал концерты своих любимых рок-групп, обожал посидеть в инвалидной коляске в шикарных ресторанах и, несмотря на очень слабое зрение, любил бывать в кино и в картинных галереях. Читать он пока не мог, и это делали для него его друзья и родные. Больше всего ему нравилась современная фантастика и английские классики. Его отец выстроил для него рядом с Уормсли небольшой коттедж, и Пол в сопровождении медсестер отправлялся туда два раза в год — летом и на Рождество. Особенно ему нравились рождественские праздники. В эти дни к его отцу в Уормсли приезжала Гейл с Ариадной и заходил Марк.

Пол мечтал снова побывать в их семейном летнем домике в Италии, и Гейл уже готовила его к приезду сына. Его брак с Мартиной распался в 1993 году. Она вернулась к своим родителям в Германию и недавно создала компанию, занимающуюся видеозаписью. Расстались они друзьями и часто звонят друг другу по телефону.

Пол продолжает поддерживать отношения со своим сыном Балтазаром, который сейчас живет недалеко от Лос-Анджелеса. Балтазар, как и его отец, мечтает стать сначала киноактером, а затем и режиссером и еще учась в школе успел сняться в фильме по роману Уильяма Голдинга «Повелитель мух», а также в известных голливудских кинолентах «Юные мстители», «Папа должен умереть» и «Красная жара». Его сводная сестра Анна сейчас учится в Сорбонне, но тоже мечтает стать кинозвездой. Недавно Пол ее официально удочерил, и теперь Энн, как и Балтазар, является законной наследницей капитала семьи.

Случившееся с Полом и Эйлин — это лишь две трагедии семейства Гетти, но их более чем достаточно для семьи Гейл, и никакие деньги не способны излечить искалеченные судьбы и тела ее сына и дочери.

Еще одной трагичной судьбой в семействе Гетти стала судьба Рональда, который в начале 90-х годов из-за своих огромных долгов, возникших при строительстве отеля в Лос-Анджелесе, полностью обанкротился. Он был слишком наивным и доверчивым и теперь за это расплачивается сполна. Кредиторы компании угрожают ему тюремным заключением, а адвокаты отказываются защищать, не веря тому, что у сына Гетти не осталось ни цента. Недавно Рональд был вынужден отдать за долги свой дом в Кейптауне, но все равно расплатиться до конца не смог. Лишившись своих нескольких миллионов, он лишился и бывших друзей и остался без средств к существованию.

Единственным светлым пятнышком на его горизонте была надежда на намечающийся брак его старшей дочери Стефани с Александром Вайбелом, сыном процветающего текстильного магната из Австрии. Вскоре семья Вайбелов пригласила родителей невесты к себе в Австрию, и это событие их несколько утешило, но ненадолго, поскольку их финансовые проблемы от этого не исчезли.

В 1993 году женился и сын Рональда Кристофер. Брак сына оказался еще удачнее, поскольку его невестой была единственная дочь Пиа Миллера — одного из самых богатых людей в Америке. Миллер сколотил свое огромное состояние на беспошлинной торговле и был счастлив, что его зятем будет наследник Гетти. Однако, несмотря на это, семейство Рональда на свадьбу сына не поехало.

За последние годы Пол-младший окончательно превратился из больного, несчастного наркомана в респектабельного, увлеченного крикетом богача-филантропа и благодаря личному знакомству с королевой и премьер-министром был допущен в высшее британское общество. Его жизнь сложилась крайне странно. Редко кто становится владельцем столь огромного состояния в его годы, но еще реже такое случается с законченным алкоголиком и наркоманом, помешанным на старинных книгах, истории довоенного кинематографа и романтичных произведениях литературы и искусства девятнадцатого столетия. Подобно талантливому режиссеру, он создал для себя неожиданную и сложную роль филантропа и удивительно романтичную обстановку для себя, своей семьи и своих друзей в замке Уормсли.

Если вы можете что-либо купить, то продолжать мечтать об этой покупке совершенно бессмысленно, и вы начинаете мечтать о чем-нибудь другом, пока вам недоступном. То же самое происходило и с Полом. Теперь его мысли были заняты романтичными эпизодами далекого прошлого, в которых очень богатые, но глубоко несчастные люди пытались избавиться от своих тревог, погрузившись в мир причудливых фантазий и тратя на это огромные деньги.

Убежищем для Пола мог вполне стать его замок Уормсли, в очертаниях которого было что-то сюрреалистическое и сказочное. Однако, благодаря прагматизму Гиббса, экстравагантному обаянию Виктории и вниманию Гейл и детей, этого не случилось и отшельником он не стал. За прошедшее десятилетие он успел истратить почти 150 миллионов долларов и теперь начал подумывать о том, как увеличить доход, чтобы осуществить свои дальнейшие проекты. Время крупных бескорыстных пожертвований, похоже, закончилось. Теперь на благотворительные нужды шли доходы от его благотворительного фонда в 20 миллионов фунтов стерлингов, а гранты и пособия выплачивались после тщательного обдумывания.

По утрам к нему из Челси обычно приезжала Виктория и возвращалась домой к сыновьям довольно поздно. Виктория была прекрасной и гостеприимной хозяйкой, и именно благодаря ей круг друзей Пола существенно расширился. Его новыми приятелями стали известный киноактер Майкл Кейн, писатель Джон Мортимер, поэт Кристофер Лог и богатый знаток и коллекционер произведений искусства лорд Ротшильд. Пол начал появляться в одном из самых элитарных клубов Лондона — «Праттс», членом которого стал совсем недавно. Владельцем и организатором этого клуба был герцог Девонширский.

Но больше всего Полу нравилось в его замке Уормсли. Когда-то годами не видевший своих родных детей, он теперь заменил отца сыновьям Виктории. Ему нравилось жить вдалеке от городского шума, и он ужасно гордился своим внушительным стадом типично английских длиннорогих буренок.

Однако, несмотря на все блаженство, испытываемое Полом в своем замке, у него, как и у любого романтического героя, должны были быть свои переживания. Его мрачное затворничество в доме Россетти было почти забыто, и на смену ему пришли новые мучительные переживания: о потраченных впустую годах, о лечении от наркотиков и алкоголизма, о несчастьях, обрушившихся на его сына и дочь, судьбы которых оказались искалеченными из-за тех же дьявольских пристрастий, что сломали и его собственную. Пола терзала мысль и о том, что он сам тоже является полуинвалидом и вынужден искать убежища от жестокой реальности.

Несмотря на заботу и преданность Виктории, Пол так и не смог стереть из памяти воспоминания о Талите и ее трагической смерти. Занять в его душе место Талиты Виктория так и не смогла. И неудивительно, ведь она уже начинала стареть, а Талита осталась в памяти Пола вечно юной и прекрасной.

Тем временем Гордон, в своем шикарном особняке на Пасифик-Хейтс, являл собой прекрасный пример того, как можно оставаться здоровым и счастливым, имея состояние в миллиард долларов. В отличие от его брата, заботы и время его не коснулись. Он был всего на год моложе Пола, но был таким же, как десять лет назад. Так же, и как прежде, забывал о том, где оставил свой автомобиль, и, слушая оперные арии, забывал обо всем, в том числе и о своем богатстве. Однако его внешнее безразличие к своим миллионам было обманчивым. Без них он не мог бы позволить себе многое из того, чем теперь обладал. Совсем недавно он купил новую модель «боинга», и дизайнер, оформлявший интерьер салона авиалайнера, остроумно заметил: «Прекрасный у вас фургончик для семьи!»

Благодаря своим миллионам Гордон мог заниматься чем душа пожелает, не задумываясь о хлебе насущном и о будущем. «Что касается любимого дела, то я готов отдаваться ему с восхода до заката», — часто повторял Гордон.

Однажды один из журналистов спросил у Гордона, кто его любимый герой, и тот не задумываясь ответил:

— Ну конечно же Дон Кихот. Ведь я по характеру такой же мечтатель и романтик.

Сыновья Гордона были очень похожими на отца. Все четверо были необычайно умны, интеллигентны и оригинально мыслили. У них выработался стойкий иммунитет против неуверенности, тревог и страха, преследовавших большинство Гетти.

Юноши жили беззаботно и весело, не задумываясь о будущем, и не допускали даже мысли о том, чтобы попробовать наркотики или напиться.

Старший — Питер — был похож на отца больше остальных. У него был такой же взгляд, и он также мечтал стать известным композитором, однако совсем иной музыки, поскольку увлекался только роком.

Брат Питера, Эндрю, пытался писать сценарии для Голливуда. Билл изучал древнегреческий язык в Калифорнийском университете в Беркли и сейчас работал над докторской диссертацией, посвященной поэтике Гомера. Беспокоил родителей лишь шумливый, непоседливый Джон. Оставив колледж в Сан-Диего, он сделал себе татуировку и стал солистом одной из групп тяжелого рока. Вскоре он образумился и по примеру Билла окончил университет в Беркли, где увлекся изучением поэзии любимой поэтессы его отца Эмили Дикинсон.

В качестве хобби все четверо купили небольшой винный магазинчик и попросили отца назвать его так же, как и его оперу, — «Толстяк Джек». Гордон рассмеялся и сказал:

— Ладно, валяйте, в суд я на вас за это не подам.

Вскоре к братьям присоединился сын Билла Ньюсома Гейвин. Он уже несколько лет обучался менеджменту и маркетингу, и благодаря его усилиям магазин братьев Гетти скоро стал очень популярным на побережье. В нем был богатый выбор прекрасных вин и не очень высокие цены.

Увлечение сыновей передалось и Гордону, и тот, ранее сдержанный к спиртному, неожиданно возлюбил марочные вина и вскоре стал признанным знатоком в этом деле. Позже Гордон признался, что его привлекли не столько вина, сколько возможность еще больше сблизиться с сыновьями, разделив с ними их интересы.

Именно об этом, похоже, давно мечтал его племянник Марк, который к тому времени успел стать отцом троих детей.

Марку очень хотелось, чтобы его дети были избавлены от тревог и несчастий, которые выпали на долю его сестер и брата.

Марк очень любил мать, сестер и брата. Когда Пол приезжал в Лондон, Марк все время старался проводить возле брата, помогать ему, присматривать за ним и подыскивать для того развлечения, которые могли бы его позабавить и отвлечь от своих недугов. Марк фактически стал неофициальным миротворцем и объединителем семьи. Он был в прекрасных отношениях с отцом и дядюшкой Гордоном, который часто называл Марка «своим пятым сыном».

Однако основным ключом к пониманию характера Марка были вовсе не его родственники, а Италия. Достаточно вспомнить, что он родился и вырос в Риме и женился на итальянке. Так же, как и его мать, он купил для своей семьи летний домик тоже неподалеку от Сиены и свой отпуск предпочитал проводить именно там. Ему нравилось кататься верхом, слушать итальянские песни в исполнении своих малышей и наблюдать за их играми с местными чумазыми сорванцами. Все это напоминало ему его счастливое детство и те времена, когда в их семье царили покой и счастье.

В тех местах у него были верные друзья, которые ценили его вовсе не из-за богатства, а из-за его искренности и доброты. Одним из этих друзей был сын покойного Ремо — Франческо, которого Марк попросил быть крестным отцом Александра. Общение Марка с простыми итальянскими крестьянами помогло понять две истины, которые для остальных Гетти были далеко не очевидны.

Первая заключалась в добросовестном отношении к своему труду, которое простые итальянцы впитывали с молоком матери. Своим детям Марк часто повторял: «Кем бы вы ни стали в будущем, ваш труд и его результаты должны быть для вас самым ценным в жизни».

Вторая истина касалась отношения к своей семье. Для итальянцев забота о семье была превыше всего. Марк ощутил это по тому искреннему сочувствию и поддержке местных жителей их семье в тяжелые месяцы похищения Пола. И это было дороже любых денег.

Марк был первым из молодого поколения Гетти, который отделился от своей семьи, и поэтому обе эти истины стали определяющими в его жизненной философии. Стараясь понять, почему семейные связи Гетти были столь слабыми и непрочными, он начал знакомиться с историей династий американских миллионеров, и особенно тех, которым удалось добиться процветания, не утратив единства и сплоченности.

Больше всего его поразила история семейства Рокфеллеров, в котором каждый член семьи занимал достойное место и был уважаем всеми остальными. Чтобы раскрыть этот секрет, Марк несколько недель провел в Рокфеллеровском центре в Нью-Йорке. Больше всего его интересовали судьбы Рокфеллеров после продажи ими огромной нефтяной компании «Стандарт Ойл». Инвестиции капиталов семьи осуществлялись с учетом интересов всех ее членов и тщательно продумывались. В результате каждый из семейства Рокфеллеров нашел себя в бизнесе и работал на общее благо. Дэвид Рокфеллер при разговоре с Марком отметил, что из своего опыта прекрасно знает, что отчуждение любого из членов семьи может породить в будущем массу проблем.

Вдохновленный услышанным, Марк еще больше загорелся идеей сплочения династии Гетти — сплочения, которое помогает выжить как богатым, так и бедным.

В 1990 году он приступил к осуществлению этой идеи. Ему удалось уговорить отца, дядюшку Гордона и даже неприступных дочерей Джорджа инвестировать часть своих капиталов в южноафриканскую корпорацию, занимавшуюся созданием на территории этого континента новых огромных заповедников с целью сохранения когда-то богатой, но теперь близкой к вымиранию африканской фауны. Сумма инвестиций, по масштабам Гетти, была невелика и составляла 5 миллионов фунтов стерлингов. Прибыли, ожидаемые за счет потока туристов и ученых, были невелики, но для Марка это было не главным. Своей цели он достиг. Вскоре участниками общего дела стали двое сыновей Гордона, сын Талиты, сводный брат Марка Тара и даже сын Рональда Кристофер. Все были полны энтузиазма, но Марк быстро понял, что увлекаться не стоит, и убедил своих компаньонов, что туристский бизнес в Африке пора сворачивать.

Через несколько месяцев он провернул еще одну совместную операцию. В этот раз — с акциями компании «Тони Стоун Имаджиз», продававшей средствам массовой информации цветные слайды из своей уникальной библиотеки, насчитывавшей около 300 тысяч оригинальных сюжетов. В этот раз инвестиции Гетти оправдались полностью, и вложенные тридцать миллионов фунтов стерлингов удвоились практически за несколько месяцев.

Марк был счастлив. Его поколение открывало новую эру династии, о которой мечтал Пол Гетти-старший и которую начал фактически создавать он сам.

Марк, как и его дед, начал вести дневник, в котором первой записью стала следующая: «Большинство проблем и трагедий нашей семьи в прошлом объяснялось тем, что мой дед — Пол Гетти не понимал значения семьи для развития и процветания семейного бизнеса. И если быть точнее, то он не понимал, да и не желал понять своих сыновей и внуков. И мы, новое поколение семейства Гетти, будем жить и работать по-новому».

В сентябре 1992 года Полу-младшему должно было исполниться шестьдесят. Это лето оказалось для Пола необыкновенно счастливым. Погода, правда, временами портилась, но в Англии это никого не удивляло и не расстраивало. Матчи по крикету продолжались до конца августа, и все игроки площадкой Пола были очень довольны и называли ее одной из лучших на Британских островах.

После того как крикетный сезон завершился, Пол уехал в Лондон, а перед самым отъездом приказал своему персоналу снять вертикальный тент, защищавший зрителей и игроков от солнца. Вернувшись из Лондона ко дню своего рождения, он с раздражением увидел, что тент все еще на месте. Он очень обиделся. «Дожить до шестидесяти лет и убедиться, что тебя ни во что не ставят — просто ужасно», — пожаловался Пол Виктории, но та промолчала и загадочно улыбнулась.

На самом деле тент попросил оставить Марк. Он уже почти год готовил ко дню рождения отца сюрприз и собирался, в дополнение к их семейству, тайно доставить в замок из Лондона на автобусе еще шестьдесят гостей.

Виктория была в курсе и 7 сентября, в день рождения Пола, пустив в ход всю свою женскую хитрость, все утро удерживала Пола в замке. После ланча она взяла его под руку и предложила прогуляться по лужайке, находившейся за тентом. Когда они оказались там, перед глазами изумленного Пола предстала огромная толпа из нескольких десятков его старых друзей и, конечно, родственников. Толпа быстро выстроилась в шеренги, и импровизированный хор громко и дружно затянул традиционное английское поздравление с днем рождения — «Happy Birthday». Закончив, хор рассыпался, и все бросились к юбиляру. Поздравлявших Пола было так много, что именинник растерялся. Здесь были и те его друзья, которых он не видел со времен юности. Они приехали из Калифорнии и Рима, Парижа и Лондона. Среди них были даже его приятели из колледжа святого Игнатия. Наконец поздравления закончились и все дружно направились в огромную гостиную, где уже были накрыты столы. Справа от Пола устроилась пожилая, но все еще привлекательная леди, которая много лет была приятельницей его отца, — Пенелопа Китсон.

Окинув взглядом всех присутствовавших, Пол не выдержал и от радости прослезился.

«Я не мог даже представить, что обо мне помнят столько моих друзей», — произнес он с дрожью в голосе.

Но кроме друзей, и это тоже заслуга Марка, явилось и немало родственников Пола. Его мать прилетела из Лос-Анджелеса с Эйлин, Полом и Ариадной. Эйлин держалась неплохо, а вот Пола все еще сопровождали медсестры. Рядом с Ариадной сидел ее муж Джастин Уильямс. Из Сан-Франциско на личном «боинге» прилетел Гордон с четырьмя сыновьями. Он очень извинялся за отсутствие Энн, которая в то время бродила по Эфиопии в поисках окаменелых останков своих доисторических предков.

Не был даже забыт и лишенный наследственных прав Рональд. Когда ему позвонил Марк, он долго не мог понять, чего от него нужно Полу, но, услыхав от Марка о его планах сплотить внуков Гетти, одолжил денег и прилетел с Карин в Англию. Попав в замок сводного брата, он был сначала ошеломлен окружавшей его роскошью, однако после нескольких рюмок бурбона немного освоился и даже почувствовал себя счастливым. Ведь он, как и другие сыновья Гетти, впервые сидел с братьями за одним столом. Для него это событие было не менее волнующим, чем для его брата Пола. В жизни обоих было немало потрясений и обид на несправедливость отца.

— Наконец все сыновья Гетти вместе, — воскликнул подвыпивший Рональд.

— Кроме Джорджа, — с грустью в голосе уточнил Пол.

— Да, — добавил Гордон, — ужасно нелепая смерть.

— Нелепостей в нашем семействе было более чем достаточно, — решил закончить эту печальную тему Марк и добавил: — Теперь пришло наше время, и мы уж постараемся, чтобы с ними покончить раз и навсегда.

Торжество получилось на славу. Но что можно было подарить имениннику-миллиардеру, у которого было все, что он желал? Гейл привезла из Сиены старинный серебряный нож для разрезания страниц с рукояткой из слоновой кости в форме черепахи. Билл Ньюсом вручил Полу в память о его родном Сан-Франциско желтую кепку таксиста. Пенелопа подарила Полу купленную в Челси изящную фарфоровую шкатулку с изображенным на крышке игроком в крикет, а Кристофер Гиббс преподнес ставший библиографической редкостью томик трудов одного из лидеров партии вигов — Чарльза Джейна Фокса.

Но лишь после торжественного обеда и множества речей Пол получил самый ценный для него подарок. Его прятали под огромным шелковым чехлом за трибуной для болельщиков крикета. После того как чехол стащили в сторону, Пол не мог поверить своим глазам. В двух шагах от него стоял его старенький автомобиль цвета бургундского вина. Он купил эту машину, еще живя в Риме, а потом продал ее своей сводной сестре Донне, чтобы на вырученные деньги купить проклятый героин. Автомобиль отыскали дети Пола. Он выглядел ужасно, и его пришлось отремонтировать и покрасить. Это и был их подарок отцу.

Для Пола этот дар был ценнее всех остальных, вместе взятых. Это было своего рода предзнаменование его счастливого будущего. Именинник как завороженный глядел на автомобиль, и в его голове мелькали эпизоды его юности. Тогда, в Риме, он был очень счастлив, но потом на него одна за другой обрушились беды и горести, и в поисках забвения он избавлялся от всего, что напоминало ему о счастливом прошлом. Но теперь забвение было ему ни к чему и даже несчастья можно было уже вспоминать безболезненно.

Каким-то чудом автомобиль Пола избежал свалки и благодаря заботам тех, кто его любил и ценил, он снова сиял своей прежней красотой, и его судьба удивительно напоминала судьбу его бывшего владельца.