Глава вторая Одинокое детство
Глава вторая
Одинокое детство
Полу было всего десять лет, когда он приехал в Бартлесвиль и впервые увидел знаменитый участок отца с нефтяными скважинами. Но город и окрестности сильно разочаровали мальчика. Зная о том, что Бартлесвиль находится на территории, официально закрепленной за индейцами, он надеялся встретить здесь краснокожих с томагавками и вигвамами. Вместо этого Пол увидел невзрачный грязный городок, пропахший нефтью, и суетящихся людей в грязных комбинезонах.
Как и любой из его сверстников, Пол гордился тем, как быстро и легко умножалось богатство отца. Свои первые впечатления от созерцания бьющих из-под земли фонтанов нефти он сохранил на всю жизнь. Познакомившись с процессом добычи нефти поближе, Пол не нашел его слишком сложным и решил для себя, что сможет и сам заняться нефтяным бизнесом.
Приезд Пола в Бартлесвиль Джордж воспринял как должное. Кто, как не сын, должен стать его главным помощником, партнером и последователем? Отец даже уговорил мальчика пожертвовать своими карманными деньгами и купить две акции только что созданной компании «Миннеома Ойл». «Теперь я буду работать и на тебя», — улыбнувшись, заметил он, вручая Полу сертификат владельца акций.
Джордж очень любил повторять перлы своей доморощенной житейской мудрости: «Бизнесмен хорош лишь тогда, когда обладает исчерпывающей информацией» или «Пусть твои дела будут убедительнее твоих слов». Однако в детские и юношеские годы Пол пропускал эти назидательные сентенции мимо ушей. Не проявлял он и большого интереса к нефтяному бизнесу, предпочитая заниматься тем, что его влекло.
Позже Пол всегда будет говорить об отце с чрезвычайным почтением и гордостью. «Это был великий человек и истинный философ, — торжественно скажет об отце миллиардер Пол Гетти. — Именно он научил меня всему тому, на что способен мой разум».
Однако в действительности все было не так. Всему, что знал, Пол Гетти выучился сам. Отец с сыном часто не понимали друг друга. «Дома Пол с отцом часто ссорились», — вспоминал кузен Пола Хал Сеймур.
По характеру Пол был больше похож на мать, чем на бесстрастного, во всем подчинявшегося ей Джорджа. Мальчик унаследовал от Сары те же опущенные уголки губ, ту же непоседливость и скрытность. С возрастом сходство с матерью усилилось еще больше. Из-за своей глухоты Сара была как бы отделена от внешнего мира непроницаемой перегородкой, и Пол, похоже, стремился к тому же. В его голосе часто слышались интонации матери, что говорило об их сходстве и взаимопонимании. Размеренная, выразительная речь Пола Гетти, несомненно, была следствием его общения с плохо слышавшей матерью. Так же как и Сара, ее сын полагался только на собственные силы и стремился ни от кого не зависеть. Его кузен Хал отмечал, что Пол был «более одинок, чем любой другой единственный ребенок в семьях, подобных семье Гетти».
В отличие от родителей, Пол не был очарован христианским учением и не надеялся на милость Всевышнего. Его единственной страстью были книги. В десятилетнем возрасте мальчик увлекся приключенческими рассказами Хенти. Эти же забавные истории развлекали Пола Гетти и на склоне лет.
Состояние Джорджа росло с каждым днем, и он был вынужден часто выезжать из Оклахомы по делам компании. Сару раздражали безжизненные степные пейзажи и холодные зимы Миннесоты, и она решила, что семье следует перебраться в солнечную Калифорнию. Она пожаловалась супругу на свое хрупкое здоровье и заявила, что ее организм нуждается в перемене климата и обстановки. Джордж как всегда с ней согласился.
Прибыв в Сан-Диего, чета Гетти нашла его слишком провинциальным и решила обосноваться в недавно построенном на окраине Лос-Анджелеса районе Саут-Кингсли. Место для постройки дома было выбрано на незавершенном участке Уилширского бульвара.
Друзей у Джорджа с Сарой было немного, а после переезда они лишились и их. Супруги не устраивали никаких вечеринок и жили в затворничестве, стараясь строго следовать заповедям Христа. Из-за глухоты Сары они были оторваны от внешнего мира. Эффективных слуховых аппаратов в те годы еще не было, и семья избегала общения с соседями, не желая быть свидетелями их бесполезного сочувствия и жалости к хозяйке дома. Поэтому семейство Гетти руководствовалось в своей жизни принципом самодостаточности и независимости от других. Стремление к независимости стало характерным и для образа жизни Пола, и он страстно желал, чтобы так же жили и его наследники.
Всегда требовательный к себе, Джордж старался быть таким же по отношению к сыну. Однако это часто вызывало бурный протест Пола. Он, как и большинство лишенных общения со сверстниками детей, был крайне капризен и упрям. Избавить сына от этих недостатков отец решил с помощью жесткой дисциплины. Вскоре после переезда в Калифорнию Пола устроили в местный военный колледж, в котором подросток проводил весь день, возвращаясь домой лишь для того, чтобы переночевать. Естественно, Пол возненавидел это воспитательное заведение. Занудливые уставы, муштра и бессмысленные приказы его ужасно бесили. За четыре года, проведенных в стенах колледжа, он успел кое с кем подружиться, но продемонстрировал нулевые способности к воинской службе. Когда его мучения закончились, он был безмерно счастлив вновь вернуться в унылую, но столь привычную семейную обстановку.
Среди специалистов по юношеской психологии бытует мнение, что подростки, чрезмерно увлекающиеся чтением беллетристики, будучи предоставлены самим себе, весьма часто увлекаются сексом. Подобное, похоже, случилось и с Полом.
Дисциплинарные методы колледжа совершенно не повлияли на парня. Он по-прежнему не расставался с книгами, а школьные учителя прозвали его «ходячей энциклопедией». Паренек все так же предпочитал уединение, испытывая отвращение к любым массовым оздоровительным мероприятиям, начиная от уроков физкультуры до спортивных игр и соревнований. Результат подтвердил предположения психологов. Кроме любви к чтению у Пола стало проявляться страстное влечение к противоположному полу, которое не угасло до последних дней его жизни.
Пол нравился девушкам. Возможно потому, что всегда был с ними исключительно галантен и обходителен. («Пол никогда не говорил „нет“ женщине и „да“ мужчине», — заметила как-то одна из его любовниц.) Но, возможно, и потому, что всегда знал, чего добивался. А это, как известно, приводит к успеху не только в амурных делах, но и в бизнесе. В день, когда Полу исполнилось четырнадцать, он с гордостью поведал своим одноклассникам о том, что давно лишился невинности. В наши дни подобное вряд ли кого-либо удивило бы, но в Калифорнии начала века такое заявление единственного сына истинно верующих протестантов прозвучало как сенсация. В набожной семье Гетти такое считалось тяжким грехом и наглым издевательством над религиозными чувствами.
Пол все чаще раздражал отца своей немыслимой дерзостью, и тот стал отдаляться от сына. Супруги решили, что сыну следует после окончания школы приступить к изучению экономики в университете в Лос-Анджелесе, а затем поступить на юридический факультет университета в Беркли. Пол подчинился родителям, однако вскоре обучение в университете ему наскучило. Семнадцатилетний юноша бросил учебу и вернулся в Саут-Кингсли. Сара не скрывала своей радости. Для нее он стал единственным утешением в ее унылом, лишенном богатства звуков существовании.
Сара безумно любила сына и теперь уже не скрывала своих чувств, как раньше. Боясь потерять его, она прощала ему все выходки и прегрешения и страстно защищала Пола во время ссор с отцом. Стремясь удержать сына возле себя, любвеобильная мать оборудовала отдельный вход в свою комнату, и тот, пользуясь своим ключом, мог явиться к ней, когда пожелает.
Пола влекла ночная жизнь Лос-Анджелеса, и он часто являлся домой с сомнительной компанией. Саре и Джорджу друзья сына определенно не нравились, но на их протесты и замечания Пол не обращал никакого внимания. Когда родители засыпали, он бесшумно проникал в гараж и отправлялся на отцовском «чэдвике» в центр Лос-Анджелеса, где вместе с приятелями подыскивал уличных потаскушек на ночь.
Дружки из ночного клуба вряд ли понравились бы его матери, но если бы она увидела девиц, с которыми сын провел ночь, то, несомненно, пришла бы в ужас. Все бы осталось в тайне, если бы одну из девиц не стошнило прямо на сиденье отцовской машины. Подростки тщательно вымыли обивку, но кроваво-красные пятна (похоже, девица перебрала красного вина) были видны, и Джордж догадался о ночных похождениях сына. Самое ужасное для отца было не то, что Пол взял без спросу его автомобиль, а то, что ночные похождения сына сопровождались обильным поглощением спиртного, которое в семье Гетти считалось дьявольским зельем.
В благородном семействе назревал бурный скандал. Но, похоже, Саре удалось смирить гнев мужа, и рев разъяренного главы семейства не нарушил тишины в доме Гетти. Во время ланча Джордж и Сара не подали виду, что знают о случившемся, и мир в семействе Гетти был сохранен.
Однако Джордж все-таки дал понять сыну, что ему все известно. Когда Пол в очередной раз пробрался тайком в гараж, то обнаружил, что заднее колесо машины обкручено цепью, концы которой вцементированы в пол гаража, а звенья цепи схвачены огромным висячим замком.
В те годы, когда Сара настояла на переезде семьи из холодного Миннеаполиса в солнечную Калифорнию, Лос-Анджелес еще не стал перенаселенным райским уголком Штатов. Золотой песок побережья был девственно чист, прибрежные воды кристально прозрачны, а удивительный южный воздух не испорчен отходами нефтеперерабатывающих заводов, которые Джордж намеревался здесь воздвигнуть.
Семейство Гетти переехало в Калифорнию в надежде обрести счастье, но оно ускользало от них. Развлечения, которыми золотой штат манил американцев, Джорджу и Саре были чужды. Для Джорджа, неразрывно связавшего свою судьбу с добычей «черного золота», дом в Калифорнии был чем-то вроде отеля. Большую часть времени он проводил в Оклахоме, возле своих нефтяных скважин. Что касается Сары, то атмосфера Лос-Анджелеса казалась ей пропитанной развратом и бескультурьем. Супруги часто вспоминали о Старом Свете и не могли принять образа жизни жителей Нового Света. Такую же ностальгию, несомненно, испытывал и Пол. Похоже, что именно здесь, в Саут-Кингсли, у него родилась мечта поселиться в огромном старинном замке в стиле эпохи Тюдоров. Эту мечту он осуществил через полвека, купив замок Саттон-Плейс. Этот дворец с разноцветной мозаикой окон, живописными башенками и деревянными резными лестницами из красного дерева стал последним пристанищем самого богатого американца.
Через несколько лет Джордж почувствовал, что достаточно богат, и решил позволить себе провести свой первый длительный отпуск в Европе вместе с женой и сыном.
В те годы в Америке все еще были популярны герои произведений Генри Джеймса и Эдит Уортон, возвышавшие европейскую культуру, утверждая, что именно она делает людей цивилизованными. У образованной американской элиты еще сохранились уважение и интерес к истории и искусству Европы.
Тяготение семейства Гетти к европейской культуре было нетипичным для калифорнийских нуворишей и чаще преобладало в зажиточных семьях восточного побережья Соединенных Штатов. Любопытно и другое.
В то самое время, когда неподалеку от дома Гетти, в тогда еще малоизвестном районе Лос-Анджелеса под названием Голливуд нью-йоркские кинопродюсеры начинали создавать первые шедевры американской контркультуры, хозяева этого дома готовились отбыть в Нью-Йорк, чтобы оттуда направиться в Европу. Пройдет лишь несколько десятилетий, и по этому же пути в Европу хлынет поток голливудской кинопродукции, который сформирует в умах европейцев упрощенные, а зачастую и искаженные представления об Америке и американском образе жизни.
Если говорить откровенно, то идея европейского турне принадлежала не Джорджу, а Саре. Ее супруг больше думал об Оклахоме и своих скважинах и вовсе не собирался уезжать из страны.
Однако Сара как всегда настояла на своем. Семейство Гетти вместе со своим драгоценным автомобилем переплыло океан и высадилось в Ливерпуле. Там они наняли шофера, английский язык которого понимали с большим трудом. Скорее всего водитель был шотландцем или валлийцем.
Затем, не задерживаясь в Великобритании, пересекли Ла-Манш и прибыли во Францию. Здесь они решили побыть подольше, с тем чтобы узнать об этой стране как можно больше.
Супруги были весьма нетребовательными туристами и за комфортом или роскошью не гнались. Подобное же безразличие к личному комфорту передалось и Полу. В Париже они две недели прожили в отеле «Континенталь», в котором обычно останавливались мелкие и средние бизнесмены или коммивояжеры, хотя Джордж мог бы вполне устроить семью в шикарном «Ритце».
Из французской столицы путешественники отправились по пыльным дорогам сначала в Монте-Карло, затем в Рим, Женеву и, наконец, в Амстердам. После этого они снова пересекли Ла-Манш, погуляли несколько дней по Лондону и на лайнере «Аквитания» отплыли в Нью-Йорк.
…Юноша с вьющимися волосами и светло-голубыми глазами стоял на верхней палубе «Аквитании» и совершенно не замечал находящихся недалеко от него чертовски миленьких барышень. Такое невнимание к женской красоте было просто поразительно, если учесть, что этим юношей был Пол Гетти. Объясняется все чрезвычайно просто.
В своих мыслях Пол все еще путешествовал по Европе. Он был совершенно сражен величием ее дворцов и богатством картинных галерей, красотой пейзажей и удивительной одухотворенностью в глазах его европейских сверстников.
Как бы ему хотелось снова побывать на этом удивительном континенте! Но лучше одному. Он стеснялся своих пожилых родителей — глуховатой располневшей дамы и высокого слегка поседевшего джентльмена — фанатичного кальвиниста, обожавшего читать мораль другим…
…Очнувшись от воспоминаний о Европе, Пол перевел взгляд на юных леди, и глаза его заблестели.
Сара была счастлива тем, что Пол проявил такой интерес к европейской культуре. И когда тот объявил о своем желании учиться в Оксфорде, поддержала честолюбивое стремление сына.
Джордж отнесся к этой идее весьма скептически. Грезы Пола о шпилях Оксфорда казались ему странными. Однако Сара убедила мужа выделить деньги на обучение, и супруг скрепя сердце выписал чек, по которому его сын мог получать в течение всего срока обучения по 200 долларов в месяц.
В августе 1912 года, после непродолжительного турне по Японии, двадцатилетний наследник Джорджа Гетти второй раз пересек Атлантический океан. Сейчас он был уже без родителей.
Во время путешествия он держался как подобает единственному отпрыску американского миллионера. Со стороны юношу можно было принять за избалованного сына одного из английских аристократов, переселившихся в Новый Свет. Английские лорды часто отправляли своих детей за океан, чтобы те приобщились к европейской культуре и ощутили духовное родство со знатными предками. Поездка в Европу очень сильно повлияла на Пола, однако вовсе не так, как того желали его родители.
Для замкнутого, унаследовавшего прагматизм матери американского юноши эта поездка была очень важна. Пол прекрасно знал, для чего он направляется в Европу, и был уверен в том, что добьется значительных результатов в учебе. Именно такая самоуверенность обеспечивала ему успех у женщин.
Перед поездкой Пол уговорил отца, чтобы тот попросил своего старого друга написать для Гетти-младшего рекомендательное письмо. Приехав в Европу, Пол в первую очередь раскошелился на подержанный «мерседес» и заказал в салоне мод несколько костюмов, после чего направился в университетский городок. В Оксфорде юноша появился в ноябре, когда семестр уже начался.
До первой мировой войны Оксфордский университет являлся довольно элитарным учебным заведением, и Пол, так и не сумевший получить даже степени бакалавра в Лос-Анджелесе и Беркли, слабо представлял, каково ему будет учиться здесь.
К счастью, это не имело особого значения, поскольку уровень знаний первокурсников Оксфорда в те годы был невысок. К тому же учеба была для Пола чем-то второстепенным. Его, как и знаменитого Джэя Гэтсби, влекло другое: право называться студентом Оксфорда. И такого права, благодаря своей целеустремленности и напористости, юный Гетти добился.
Рекомендательное письмо открыло Полу двери в колледж святой Магдалены. Ректору этого престижного учебного заведения — английскому литературоведу Герберту Уоррену — понравились сдержанность и учтивость американского юноши. Он обратился к своим коллегам с просьбой, чтобы кто-нибудь преподал юноше основы экономической науки. Пол также стал членом Общества святой Екатерины, но лишь с правом совещательного голоса. Это давало ему возможность при желании посещать лекции в других колледжах Оксфорда. Однако в те годы первокурсники предпочитали этой возможностью не пользоваться.
Все складывалось удачно, если не считать некоторых проблем, возникших при поиске квартиры в центре города.
Позже Пол Гетти часто хвастался тем, что жил в общежитии колледжа святой Магдалены и студенты этого колледжа относились к нему как к равному. Однако на самом деле юноша не числился официально студентом данного колледжа, ни вообще студентом Оксфордского университета. Тем не менее в будущем, уже став миллиардером, Гетти постоянно обыгрывал тему с колледжем Магдалены и заявлял, что был студентом этого колледжа и что общение с сокурсниками из аристократических семей Англии открыло ему путь в высшее общество.
— Самым близким моим другом в колледже, — с гордостью вспоминал Пол, — был брат графа из Портарлингтона — Джордж Даусон-Деймер. Следующим по знатности другом Гетти называл Его Королевское Высочество принца Уэльского, который в те годы действительно был студентом колледжа Магдалены. «Мы всегда называли друг друга Дэвид и Пол, — небрежно добавлял миллиардер, — и наша дружба длилась почти полвека».
Сколько времени провел Пол в Оксфорде в действительности и получил ли он диплом, о котором часто упоминал, сказать трудно. Вряд ли мы узнаем и о том, насколько тесной и долгой была его дружба с будущим королем Англии. Но все это не так существенно. Важно другое — то, что в Оксфорде Пол наконец попал в тот мир, о котором мечтал и которым восхищался. Не исключено, что некоторые из его оксфордских приятелей приглашали богатого молодого калифорнийца в свои дома на уик-энд. Позже Гетти с ностальгией вспоминал о том, что дома эти были «старинными и величественными загородными особняками, выстроенными в эпоху правления Эдуарда и еще не потерявшими своего великолепия».
Изысканность старинного Оксфорда резко контрастировала с простотой солнечной Калифорнии и закопченностью нефтяной Оклахомы. Оксфорд был миром титулованных аристократов, величественных замков, бесценных сокровищ искусства и утонченных леди. И мир этот сохранился в мыслях Пола Гетти до конца его жизни.
Существуют две основные категории снобов. Одни, замкнувшись в себе, отчаянно пытаются отгородиться от пошлости и греховности мира, в котором живут. Другие же, словно зачарованные, убеждают себя и других в том, что судьбой им предназначено жить в мире романтичном и возвышенном, а окружающая их реальность является лишь случайным временным пристанищем. Пол, несомненно, относился ко второй категории. Это следует из той амбициозности, с которой он заявлял о своей принадлежности к иллюзорному, но святому для него миру титулованных особ. Такой сияющий мир предстал перед ним в Оксфорде накануне начала первой из двух кровавых, разрушительных войн, потрясших европейский континент в XX веке.
После Оксфорда Пол не очень спешил возвращаться в Калифорнию, в унылую атмосферу Саут-Кингсли. Его влекла Франция, и он отправился на своем «мерседесе» в очаровавший его когда-то Париж. На этом его путешествия не закончились. Лето юноша провел в России, осень — в Берлине, а перед самым Рождеством оказался в Вене. В начале 1914 года он намеревался побывать в Египте.
Но возникли проблемы с деньгами, и это стало причиной очередного конфликта с отцом, который в ответном письме Полу наотрез отказался выслать ему деньги. Джорджа явно раздражало европейское турне блудного сына.
Однако Пол, путешествовавший по Европе больше года, остановиться уже не мог и накануне своего двадцать первого дня рождения отправился на каком-то проржавевшем суденышке в Александрию. Второе письмо отцу не помогло. Более того, Джордж был взбешен экстравагантными желаниями упрямого сына и сообщил ему о том, что изымает у Пола подаренные тому акции «Миннеомы Ойл» на сумму 15 тысяч долларов. Пол был ужасно расстроен и выплеснул на страницы ответного письма всю накопившуюся на отца обиду и злость.
В начале письма Пол гневно заметил, что отбирать подаренные акции не по-христиански, и пристыдил отца за скупость по отношению к единственному сыну, а также напомнил ему о том, что Уильяму Рэндольфу Херсту отец подарил в двадцать первый день рождения вместе с газетой «San-Francisco Examiner» («Сан-Франциско Экземайнер») и здание редакции стоимостью около трех миллионов долларов. Далее Пол с горечью добавил, что «лучше бы ему вовсе не появляться на свет», и что теперь ему остается лишь одно — надеяться только на собственные силы и относиться к отцу как к своему противнику.
Однако и в этот раз не обошлось без вмешательства Сары. Она написала Полу ласковое письмо, в котором сообщила, что очень скучает по нему и очень бы желала быть рядом с ним. Затем Сара, тайком от Джорджа, выслала Полу тысячу долларов, а мужа уговорила отправиться с нею в начале лета в Европу, чтобы встретиться с сыном в Париже и после примирения вернуться всем вместе в Калифорнию.
В июне 1914 года поездка состоялась. В семье наступил долгожданный мир. Семья Гетти, как и много лет назад, поселилась в «Континентале». Здесь, в Париже, Пол впервые всерьез задумался о своем будущем. Он твердо решил стать дипломатом или по крайней мере писателем. Сара поддержала сына, однако Джордж угрюмо промолчал.
Несмотря на некоторую зашоренность, Джордж Гетти был человеком неглупым и порой понимал сына лучше, чем тот сам себя. Гетти-старший убеждал сына не проматывать деньги и время на бессмысленные турне по Европе, а заняться тем, чем полагается единственному наследнику, — нефтяным бизнесом. Джордж мог научить сына многому, и тот несомненно стал бы достойным преемником отцовского дела. Сделать это Джорджу помогли бурные события на европейском континенте. Франция и Германия оказались на грани войны. Полу пришлось расстаться с мечтами об изучении основ дипломатии в этих странах. Благодаря этому у Джорджа появился шанс предложить Полу дело, от которого тот вряд ли откажется.
Гетти-старший предложил сыну чек на десять тысяч долларов, с тем чтобы тот попытал счастья на пропитанных нефтью степях Оклахомы, как это сделал он сам одиннадцать лет назад. Джордж, однако, подчеркнул, что эти деньги не дарятся, а инвестируются компанией «Миннеома Ойл». Вся прибыль достанется этой компании, а Пол получит лишь 30 % комиссионных. Гетти-младший согласился.
Однако, побывав в Бартлесвиле, Джордж понял, что ситуация осложнилась. Конкурентная борьба резко обострилась. В бой вступили крупные компании, и среди них — преуспевающая «Стандарт Ойл» Джона Рокфеллера. Найти свободный участок земли, богатый нефтью, одинокому предпринимателю становилось все труднее, да и цены на землю возросли до немыслимых сумм. Утешало лишь то, что территория Оклахомы — самого большого в Соединенных Штатах подземного резервуара с нефтью — огромна. Поэтому при наличии решимости и чутья можно все же найти укромное местечко, до которого еще не дотянулись щупальца нефтяных спрутов.
Джордж очень верил в то, что сыну повезет. Он знал по себе: если Пол ощутит вкус первых собственных денег и успеха, то нефтяной бизнес станет единственной страстью в его жизни.