Предисловие

Предисловие

Полу Гетти исполнилось восемьдесят три года. За последние двадцать с небольшим лет ему было сделано три пластические операции. Последняя из них оказалась неудачной и превратила лицо миллиардера в уродливую маску, в результате чего тот стал выглядеть глубоким старцем.

Долгое время Гетти считали самым богатым из живущих американцев. Все, знавшие Пола, восхищались его неукротимой энергией и волей к жизни. Однако в последние годы желания его стали угасать, и единственной радостью в жизни старика стали встречи со своей приятельницей — Пенелопой. Во время этих встреч та вслух читала ему повести Хенти о похождениях озорных мальчишек викторианской эпохи. Пенелопу Пол ласково называл Пен. Эта аристократичная, высокорослая и весьма миловидная дама была самым близким другом Гетти в течение двадцати последних лет. Чтицей она была великолепной. В ее голосе не было и следа занудливой монотонности и бесстрастности, характерных для леди из высшего общества. В доме у Гетти было немало книг, написанных Хенти. Они помогали дряхлеющему миллиардеру окунуться в атмосферу беззаботного, полного приключений детства. Юные годы Гетти были совершенно иными, и он вспоминал о них без особой радости.

Гетти верил в реинкарнацию, но панически страшился смерти. Уверовав в то, что в прошлой жизни он был римским императором Юлианом, и сколотив огромное состояние в нынешней, Пол опасался, что в третий раз его душа может вселиться в тело какого-нибудь кули или юного оборванца из калькуттских трущоб. Неужели Всевышний сыграет с ним такую жестокую шутку? Такая перспектива Гетти ужасала.

Младший из оставшихся в живых сыновей Пола уже несколько дней жил в доме отца. Он прилетел с женой из Калифорнии, чтобы уговорить старика вернуться «домой» на специально зафрахтованном «боинге». «Домой» означало в шикарный загородный особняк Гетти-старшего на побережье Тихого океана, в Малибу. Патриарх семейства был неумолим. Он панически боялся летать на самолете и из-за этого не видел Малибу и своей родины — Соединенных Штатов уже более двадцати лет.

— Ты поняла, Пен, к чему вся эта затея? — спросил Гетти и тут же пояснил: — Они считают, что я скоро отправлюсь на тот свет.

Он произнес это бесстрастно и жестко, словно ковбой американского Запада, придавая весомость каждому произносимому слову. Затем с решительностью банковского клерка, ликвидирующего счет разорившегося клиента, сразу же покончил с этой темой, застыв в кресле точно экспонат музея мадам Тюссо.

Время было позднее, однако отправляться в спальню старик, похоже, не собирался.

— Многие из людей умирают во сне, — заметил он, как бы давая понять, что намерен сделать все возможное, чтобы избежать их участи. Действительно, в последнее время он все чаще предпочитал ночевать в кресле, укрывшись огромным пледом из овечьей шерсти.

Уход из жизни для богатых почти всегда более мучителен, чем для простых смертных, поскольку первые оставляют в этом мире несравнимо больше. Взять, к примеру, этот замок, построенный в первой трети XVI столетия одним из придворных Генриха VIII — сэром Ричардом Уэстоном. Гетти выгодно купил этот архитектурный «шедевр» эпохи Тюдоров в 1959 году у одного вконец разорившегося шотландского герцога.

По мнению старика, только этот из всех его особняков имел право называться домом Пола Гетти. Он по-настоящему полюбил это нагромождение красного кирпича с тремя гостиными, двадцатью семью спальнями, библиотекой и огромным мраморным холлом, завершавшимся галереей для выступления менестрелей. В замке было множество комнат для слуг и подсобных помещений, а также обязательный атрибут средневекового интерьера — домашнее привидение (не иначе как Анны Болейн). Английский замок Гетти находился в живописном уголке графства Суррей, в двадцати милях от Лондона.

Рядом с замком, в огромной клетке, обитал любимец Пола — лев по кличке Ниро. Старик его обожал и обычно кормил сам. Ниро несомненно очень бы скучал по хозяину, если бы тот решился покинуть Саттон-Плейс. Следующее после Ниро место в сердце Гетти занимали женщины.

Пол Гетти чем-то напоминает бога Приапа.

— Держись от него подальше, — предупредил как-то свою уже повзрослевшую внучку — леди Джин Кэмпбелл — лорд Бевербрук.

— Что ты имеешь в виду, дедушка? — наивно спросила она.

— Только то, что он всегда готов, — ответил лорд.

Да, Пол Гетти был именно таков. Женщины были, пожалуй, единственной роскошью, которую позволял себе старый скряга. Его любовные похождения начались еще в годы отрочества, в Лос-Анджелесе. Как он позабавился в свое время! С юными и зрелыми, толстушками и стройными, герцогинями и проститутками, кинозвездами и феминистками.

До недавнего времени нефтяной король в лошадиных дозах поглощал всевозможные витамины и вместе с ними пилюли для повышения потенции. Но теперь секс его уже перестал интересовать, и любовницы Пола являлись к нему скорее из-за слухов о его близкой кончине в надежде, что старик вспомнит о них в своем завещании.

Однако надежды эти были весьма призрачными, поскольку Гетти никогда не позволял себе тратить на любовниц больше, чем на самого себя, да и чувства его по отношению к ним надолго не сохранялись.

Деньги не принесли счастья ни самому Гетти, ни его родным. Мысль о том, что богатство не избавляет от страданий, утешает многих, и огромный интерес к Полу Гетти объясняется скорее всего желанием людей посмаковать те страдания, на которые он обрек себя и своих близких.

Клаус фон Бюлов, работавший в свое время у Гетти главным управляющим компании, рассказывал, что Гетти был всегда очень мрачен, словно присутствовал на чьих-то похоронах, и скорее всего собственных, поскольку смерть других его вряд ли бы омрачила. Сообщив об этом, Клаус тут же добавил, что хмурое выражение на лице босса было скорее всего маской, под которой скрывалось его жизнелюбие и даже чувство юмора, хотя и весьма слабо развитое. Этот контраст отражал ту противоречивость в характере миллиардера, которая придавала его существованию в этом мире определенный комизм.

Не исключено, что с чувством юмора у самого фон Бюлова тоже были проблемы, однако он уверял, что Гетти всегда подмечал забавные стороны жизни и поведения людей. Но даже если это и так, то вряд ли мы сможем понять, что могло позабавить старого скрягу в те тихие ночи, которые он проводил над балансовыми отчетами своих компаний.

Состояние Гетти достигло со временем сюрреалистичных размеров. Большую часть его он вкладывал в то, что приносило новые баснословные прибыли, и деньги Пола размножались столь же быстро, как крысы во время эпидемии чумы. Поэтому даже он сам не мог точно сказать, как велико его состояние. Заметим лишь, что оно было не меньше, чем ежегодный бюджет родины его предков — Северной Ирландии, и явно превышало внешний долг Бельгии. Истратить миллиарды Гетти за всю жизнь не смог бы даже любитель самых экстравагантных развлечений. Если бы Гетти и решил подарить по десять долларов каждому американцу, включая и грудных детей, то все равно остался бы богачом.

В отличие от Джона Рокфеллера, одарявшего любого случайно встреченного ребенка монетой в десять центов, Гетти не был склонен к подобной щедрости. Говоря откровенно, он не был склонен к щедрости вообще. Однако его необычайная скупость вовсе не была причиной его богатства, как думали многие.

Он разбогател благодаря своей жадности, говорят многие. Но они ошибаются. Одна жадность не помогла бы ему накопить и миллионной доли того, чем он обладал, и являлась лишь неотъемлемой чертой характера Гетти, способной заинтриговать публику.

Причина появления богатства Пола Гетти в том, что он был всегда человеком страстным и целеустремленным, был одержим идеей стать богаче всех в мире, как бывает одержим великий композитор, вкладывающий всю свою душу в будущую симфонию. Самую большую страсть Гетти испытывал к деньгам. В любовной связи с ними он оказался верным и романтичным любовником, ревнивым и заботящимся об их умножении на протяжении более шестидесяти лет.

Жадность Гетти была лишь побочным продуктом этой любви. Можно ли было допустить, чтобы предмет обожания доставался другим? Разве мог он позволить себе растрачивать столь восхитительную субстанцию, которая, по мнению Пола, могла в будущем сделать его бессмертным?

Богатство окружало Пола Гетти словно нимб и предоставляло ему почти божественную власть над людьми — власть, недоступную простым смертным. Благодаря деньгам весь мир превращался в его собственность и спешил выполнить все его желания. Днем и ночью вокруг дома Гетти патрулировали его охранники с лютыми немецкими овчарками. Круглосуточно работали его нефтеперерабатывающие заводы, а нефтяные скважины качали деньги из морских глубин и бескрайних песков Ближнего Востока. Танкеры с нефтью Гетти ежедневно бороздили моря и океаны. Однако божественная власть, которую давали миллиарды их обладателям, не была вечной, и ничто не могло помочь Гетти спастись от неизбежности ухода в мир иной. Он всегда жил в затворничестве и лишь изредка допускал к себе близких друзей или родственников. Умер Пол Гетти тоже в одиночестве, в своем любимом кресле в тиши своего огромного английского дома Саттон-Плейс. Это случилось в ночь на 6 июня 1976 года.

Как известно, смерть уравнивает всех, но все равно было странно видеть, что на смертном одре самый богатый американец ничем не отличался от ушедших из жизни простых смертных. В соответствии с желанием самого Гетти гроб с его телом был установлен в огромном холле Саттон-Плейс.

При жизни Пол Гетти, по воспоминаниям одной из его любовниц, представлял себя герцогом Саттон-плейсским. Но это так и осталось лишь мечтой, поскольку купить титул герцога Пол Гетти не смог даже за свои огромные деньги. Прощание с покойным выглядело более чем скромно. Оплакивали Пола Гетти лишь его телохранители, которые даже в этот момент следили за тем, чтобы кто-либо не посягнул на тело хозяина.

Чуть позже, в старинной английской церкви святого Марка в Мейфере, состоялась официальная церемония прощания с покойным. Событие это выглядело весьма любопытно.

Герцог Бедфорд обратился к немногочисленной изысканной публике. Глубокой скорби на лицах присутствовавших не замечалось. Из родных Пола Гетти на траурную церемонию соизволил явиться лишь один из его сыновей. Выглядел он совершенно невменяемым, но вовсе не потому, что убивался по отцу, а потому, что пристрастился к героину и алкоголю. У гроба с телом молча стоял викарий, который после окончания службы не получил за свои старания ни шиллинга.

Но не будем осуждать за это Пола Гетти, тело которого должно было отправиться в воздушное путешествие. Такого перелета миллиардер, еще будучи живым, очень боялся. Гроб с телом покойного был помещен в грузовой отсек «боинга» и через некоторое время оказался в Калифорнии, на знаменитом кладбище Форест-Лон вблизи Голливуда. Там тело миллиардера терпеливо дожидалось конца переговоров семейства Гетти с властями Лос-Анджелеса о месте погребения.

Однако старый неисповедимый грешник, даже покинув этот мир, сумел напомнить родным о себе.

Это случилось при оглашении последней воли и завещания покойного его лондонским адвокатом. Это завещание было впоследствии опубликовано в английской прессе. Оно поражало не только размерами оставленного состояния, но и заявлениями Пола Гетти, в которых явно ощущалась загадочная, почти мистическая связь между умершим, его огромным состоянием и членами его разбросанной по миру семьи.

Возможность влиять на судьбы тех, кого он любил или ненавидел, привлекала Пола Гетти. Ведь он и сам на протяжении всей своей жизни ощущал на себе последствия волеизъявления своего отца, объявленного полвека назад. Поэтому он так же, как и его отец, отнесся к тексту завещания с полной серьезностью.

За последние десять лет Пол Гетти при каждой встрече со своим адвокатом — поседевшим, но очень энергичным Лансингом Хейсом, прилетавшим к нему из Лос-Анджелеса, постоянно вносил изменения в этот жестокий документ, напоминавший приговор. Старик постоянно кого-то вписывал или с гневом вычеркивал из списка претендентов на его богатство. Миллиардер был человеком скрупулезным, и поэтому его желания были выражены в тексте завещания исключительно точно.

Гетти никогда не ценил покорности и преданности. Поэтому служившие ему верой и правдой довольствовались лишь крохами со стола американского супербогача. Леон Турру, верный хозяину шеф службы безопасности, и Том Смит, искусный массажист, облегчавший страдания Гетти в последние годы, были уверены в том, что старик в своем завещании их обязательно упомянет. Но жестоко ошиблись — о них в нем не было сказано ни слова. Садовники, работавшие в Саттон-Плейс, получили зарплату за три месяца, смиренный дворецкий Буллимор — за полгода, а верная секретарша Барбара Уоллес, нянчившаяся с Полом Гетти и сносившая все его выходки почти двадцать лет, — чек на 5 тысяч долларов.

Вспоминая о своем хозяине, Барбара была более щедрой в выражении своих чувств, чем ее босс.

— Каким бы он ни был, — заявила она журналистам, — я его все равно любила, и сколько он мне оставил, не имеет значения. Я навсегда сохраню в своей памяти встречи с этим самым удивительным человеком из всех, кого я знала.

Другим досталось еще меньше. Гетти в своем завещании совершенно однозначно выразил свое отношение и к женщинам, которые окружали его при жизни. Своего юрисконсульта — целомудренную Робину Лунд миллиардер вознаградил ежемесячным пособием в 200 долларов, возможно, только для того, чтобы подчеркнуть, во сколько он оценивает целомудрие женщин. Однако и далеко нецеломудренной никарагуанской красотке миссис Розабелле Берч досталось немногим больше, хотя причины столь низкой оценки ее услуг были несомненно иными.

Наиболее щедрым Гетти был по отношению к своей давней приятельнице — Пенелопе Китсон. Она получила акции компании «Гетти Ойл» на сумму 850 тысяч долларов.

В начале восьмидесятых цена на эти акции возросла вдвое, и Пенелопа Китсон стала первой в мире женщиной, заработавшей миллион долларов за чтение детских повестей Хенти.

Скудость посмертных даров полностью отражала скупость миллиардера и, похоже, была предназначена служить фоном, на котором остальная часть завещания выглядела бы невероятно щедрой. В ней Пол Гетти сделал совершенно нетипичный для его характера широкий жест — распорядился поместить почти весь личный капитал в столь дорогой его сердцу архитектурный шедевр в Малибу.

Старику всегда нравилось шокировать публику и родных неожиданными сюрпризами. О последнем, пожалуй, знал лишь его адвокат Лансинг Хейс, и заключался он в том, что Гетти решил отворить шлюзы хранилища своего огромного капитала и направить бурный поток денежных средств к совершенно неожиданному объекту — музею, созданному по его указанию на его роскошной вилле на побережье Тихого океана и побывать в котором Гетти так и не осмелился.

Для музея такие огромные средства были более чем достаточны, поскольку личный капитал Гетти в банках составлял около миллиарда долларов (ныне из-за инфляции эта сумма соответствует по меньшей мере двум миллиардам). Благодаря такой щедрости музей в Малибу, по архитектуре очень напоминавший древнеримский дворец Папири в Геркулануме, мгновенно превращался в самый богатый из музеев, когда-либо существовавших в мире.

Личный секретарь Пола Гетти Норрис Брамлетт прокомментировал эту затею своего босса так: «Это попытка обрести бессмертие и увековечить имя Гетти в истории человеческой цивилизации».

К тому же Гетти прекрасно понимал, что такое помещение капитала очень выгодно, поскольку последний в этом случае практически не облагается налогами. И если распорядители этого капитала, оформленного в виде благотворительного фонда, не будут тратить более 4 процентов от всей дарованной им суммы, то будут освобождены от уплаты налогов. Так гласит один из пунктов закона о налогах, принятого в США.

Миллиардер всегда испытывал к налоговым службам такую же внутреннюю неприязнь, как и рядовые граждане, однако, в отличие от последних, в большинстве случаев ухитрялся избегать налогообложений.

Гетти не снизошел до объяснения в завещании ни своего решения, ни того, почему он не выдвинул будущим владельцам его музея никаких условий. В то же время конкурент Гетти по нефтяному бизнесу Арманд Хаммер, создавший более скромный музей, оговорил права 18 его распорядителей до мельчайших деталей. А что касается стального магната Генри Клэя Фрика, то тот был настолько категоричен, что лишил дирекцию своего музея в Нью-Йорке права поменять красующийся в холле азиатский ландыш на какую-либо другую ботаническую диковинку.

Попечители же музея Гетти были совершенно свободны в своих решениях и могли, например, не мудрствуя лукаво, продать всю коллекцию художественных ценностей и в мгновение ока превратить музей Пола Гетти в выставку велосипедов или в вернисаж экспонатов, еще менее ценных, чем двухколесные средства передвижения.

Скрытые мотивы Гетти, побудившие его так распорядиться своим капиталом, были не единственным темным местом в его завещании. Не менее загадочной выглядела и финансовая судьба членов семьи миллиардера, или, как он любил выражаться, династии Гетти — его детей и внуков от трех из пяти неудачных браков. В завещании о них почти не упоминалось, и оставалось лишь гадать, забыл ли о них старый скряга или лишил всех огулом наследства.

Археологи, ведущие раскопки захоронений египетских фараонов, иногда неожиданно находят в гробницах скрытые помещения, где обнаруживают удивительные предметы, от которых так и веет духом великих правителей. Подобное, почти мистическое явление можно обнаружить и при внимательном изучении всего состояния, оставленного скрытным по своей природе стариком. Миллиард Гетти, переданный своему музею, — лишь вершина айсберга. Другой, и намного большей, частью его состояния являлись нефтяной концерн и недвижимость, о которых в завещании не было сказано ни слова.

Этот огромный концерн Гетти всегда отделял от своих активов в банках. Вырос этот нефтяной гигант в результате побед, одержанных Полом Гетти в тайной азартной игре с миром в течение сорока с лишним лет. Именно в этот концерн, скромно называемый «Гетти Ойл Компани», Пол вкладывал большую часть своих прибылей с тем, чтобы в будущем манипулировать судьбами своих наследников, оставив одним миллионы, а другим — свое разочарование в них.

Для Пола «Ойл Компани» превратилась в своего рода гигантскую копилку, в которой он ухитрялся скрывать свои прибыли от налогов. Право распоряжаться капиталом этого семейного предприятия Пол получил от своей предприимчивой матушки Сары Гетти в 1933 году. В те годы Сара не очень-то верила в успех сына в бизнесе. К тому же ее очень беспокоила распущенность и непредсказуемость его поведения. Поэтому часть капитала семейного предприятия она оставила в своих руках, с тем чтобы защитить финансовые интересы своих внуков, если те окажутся перед лицом краха компании, который, по ее мнению, был вполне возможен из-за склонности Пола к расточительству и рискованным сделкам.

Сейчас такая оценка характера Пола Гетти, прославившегося на весь мир своей скупостью, кажется странной.

Однако еще более странной является одержимость Пола Гетти в пополнении капитала «Гетти Ойл Компани» и сокрытии его от налогов. До окончательного раздела состояния Пола Гетти в 1986 году оно оценивалось более чем в 4 миллиарда долларов. В нынешнее время все богатство, доставшееся наследникам миллиардера, уже удвоилось вследствие инфляции.

Сара Гетти надеялась, что оставшаяся в ее руках часть состояния семьи гарантирует детям и внукам безопасность на крутых поворотах каменистого жизненного пути, убережет их от тревог и забот, обеспечит свободу в выборе верных друзей и спутников жизни. Короче говоря, сделает их по-настоящему счастливыми. Однако, прочитав эту книгу, читатель узнает о том, что все мечты Сары оказались иллюзорными. Самой непостижимой тайной, связанной с богатством Пола Гетти, является превращение этого богатства в чудовищного монстра, коверкающего судьбы и пожирающего тех, кто его коснулся.

В чем причина того, что огромный капитал, способный служить неисчерпаемым источником благосостояния, вдруг стал самой сокрушительной разрушающей силой — тайфуном, несущим несчастья, страдания и смерть?

И почему столь желанные для человеческих существ деньги, ради которых многие готовы были рисковать жизнью, превращаться в рабов, мошенников и даже убийц, калечили их судьбы и вели к погибели, как это случилось и с наследниками Пола Гетти?

Трагедии в семействе Пола Гетти начались еще при его жизни. Один из сыновей миллиардера покончил с собой за три года до смерти отца. Второй, хотя и неосознанно, губил себя с помощью виски и героина. Третий, лишенный наследства сразу после появления на свет, вырос озлобленным не только на обидевшего его отца, но и на весь мир. Лишь четвертый, самый младший из сыновей миллиардера, был доволен своей судьбой, да и то лишь благодаря тому, что не пожелал иметь ничего общего ни с «Гетти Ойл Компани», ни с каким-либо иным бизнесом своего папаши.

Еще при жизни Пола Гетти несчастья одно за другим стали обрушиваться и на самое юное поколение. Старшего внука Гетти, названного в честь деда тоже Полом, похитили итальянские мафиози и для того, чтобы вынудить скупого старика заплатить выкуп, отрезали пареньку правое ухо. Вырвавшись из лап негодяев, Пол-младший начал безудержно пить, колоться и вести разгульную, лишенную смысла жизнь, что привело к полной деградации его личности. Немногим позже у его сестры обнаружат СПИД.

После смерти Пола Гетти начались ожесточенные схватки в суде между двумя его сыновьями. И все из-за огромного, отравляющего душу богатства. Казалось, что самоуничтожение стало целью семейства миллиардера.

Один из журналистов заметил, что в 80-е годы фамилия Гетти стала «символом семейного неблагополучия». Несметное богатство калечило судьбы наследников Гетти, и главным образом тех, которые в юные годы получили доступ к огромным деньгам. Однако причиной несчастий семейства миллиардера было не стремление к роскоши. Ни один из сыновей Гетти не был избалован роскошью и, зная характер своего отца, никогда не питал особых надежд унаследовать часть его состояния. То же самое можно сказать и о внуках миллиардера.

Бальзак, красочно описавший в своих романах гибельные последствия, которые богатство несло семьям нуворишей Второй империи во Франции, полагал, что «за каждым огромным состоянием стоят тягчайшие преступления».

Однако жизнь Пола Гетти опровергала этот тезис великого писателя. Хотя миллиардер и прибегал к грязным сделкам или обману, он никогда не совершил ничего такого, что можно было бы назвать преступлением, а тем более тягчайшим.

Тем не менее непостижимо сложный характер Пола Гетти несомненно привлек бы внимание Бальзака, если бы он жил в конце XX столетия.

История возникновения богатства Гетти неотделима от истории жизни богача. Решающую роль в его обогащении сыграл противоречивый и одержимый нрав самого эксцентричного из калифорнийцев. Еще большую роль сыграл характер старого скряги в том, что оставленное им огромное состояние стало причиной несчастий и страданий всей семьи. Поэтому трагичные судьбы детей и внуков Пола Гетти — это неотъемлемая часть его наследия. Некоторые из них были раздавлены физически, другие искалечены духовно. Однако юное поколение, став свидетелем всего этого, решило попытаться избежать грядущих несчастий, погрузившись в мир иллюзий.

Все случившееся с семейством Гетти представляет собой неопровержимое доказательство разрушительного действия огромных денег на тех, кто неожиданно для себя стал ими обладать. Для того, чтобы лучше понять, что произошло, следует вернуться к началу века и проследить за рождением богатств семьи Гетти и становлением характера богатейшего из американцев — вечно подозрительного затворника и любвеобильного пуританина — Пола Гетти.