2.1. Испанка? Цыганка? Еврейка?
2.1. Испанка? Цыганка? Еврейка?
… происхождения она была не цыганского, не индийского, и, во всяком случае, не еврейского… В ней текла хорошая испанская кровь, и происходила она, несомненно из мавританского рода…
Жорж Санд. Консуэло
Общеизвестно, что семья певцов Гарсия, Мануэль Родригес Гарсия и две женщины-певицы, обе с ребенком, — каждая считала себя его законной женой — приехала в Париж из Испании. Вот что пишет об отце Полины известный английский музыковед Майкл Стин[1]:
«Мануэль Родригес, взявший себе имя Гарсиа, был хористом в Севильском Кафедральном соборе. Он не знал отца. Согласно различным мнениям, его семья происходила от мавров, евреев или цыган»[2].
В книге Барбары Кендэлл-Дэвис[3] о Мануэле Гарсиа сказано, что он родился в бедной цыганской семье в Севилье, с ранних лет остался сиротой; «имея красивую наружность, шарм, музыкальный талант, стал известным певцом и композитором в возрасте, когда многие только начинают. К 17 годам сделал карьеру, когда ему было 20 с небольшим, его портретировал сам Гойя»[4].
Происхождение матери Полины, Хоакины (Жоакины) Ситчес, также туманно. По ее собственным словам, будучи незаконной дочерью в семье испанских дворян, она воспитывалась в монастыре. В 22 года начала петь в Мадридской опере, где Мануэль был «главным тенором». Бракосочетание Мануэля и Хоакины проходило в церкви, но священник не знал, что у новобрачного уже есть жена и дочка. Хоакина также родила ребенка — сына Мануэля.
В 1807 году 32-летний Мануэль Гарсиа-старший, сделавший в Испании блестящую певческую карьеру, покинул страну в сопровождении двух своих жен и двух детей и отправился в Париж. Здесь Хоакина, ставшая Жоакиной, родила второго ребенка — Марию Фелиситу, впоследствии прославленную певицу Марию Малибран. Ситуация с двоеженством разрядилась довольно скоро: «первая жена» Мануэля покинула Францию — на родине ей предложили ангажемент. Правда, дочка осталась с отцом, выросши, сделалась профессиональной певицей Жозефиной Гарсиа Руец, иногда выступавшей вместе с Марией Малибран. Отец звал Жозефину «племянницей». Третий ребенок в семье Гарсиа, Полина, родилась только через 12 лет после Марии — 18 июля 1821 года. Самая младшая в семье, любимица отца.
Таким образом, если резюмировать: со стороны матери Полина Виардо имеет, скорей всего, испанские корни, со стороны же отца — цыганские, возможно, с примесью еврейских, о чем чуть ниже. Сама Полина верила, что ее отец был цыганом.
Любопытные штрихи вошли в книгу Барбары Кендэлл-Дэвис. Когда Полина Виардо осенью 1846 года второй раз приехала на гастроли в Россию, в домах русских аристократов она с большим вниманием прислушивалась к выступлениям цыган, а те завороженно слушали в ее исполнении испанские песни. Интерес был взаимный[5].
Есть еще одно свидетельство. В 1858 году в письме к своему немецкому другу, музыканту и дирижеру Юлиусу Рицу, Полина пишет, о «богемской крови, унаследованной от отца и ставшей причиной некоторой (ее) неуравновешенности, неустанной жажды перемен и отвращения к железному закону, гласящему, что дважды два — четыре»[6]. Эвфемистическое словосочетание «богемская кровь», как кажется, служит здесь обозначением принадлежности отца Полины к цыганскому племени, издавна кочевавшему по просторам Богемии, расположенной в самом центре Европы. Возможно, до младшей дочери Мигеля Гарсиа дошли какие-то семейные рассказы, а, может быть, она сама домыслила географию скитаний семьи своего отца до того, как тот попал в Испанию.
В связи с этим возникает вопрос: случайно ли действие второй части романа «Консуэло» (а прототипом героини романа послужила Полина) перенесено в Богемию? Не слышала ли Жорж Санд каких-то семейных преданий от своей юной подруги или членов ее семьи?
В России необычная внешность Полины Виардо также вызывала толки об ее цыганском происхождении. Известно, что мать Тургенева, заочно не любившая Полину, воскликнула после концерта «разлучницы»: «А все же хорошо ноет проклятая цыганка!» Авдотья Панаева в своих «Воспомнаниях» считает Виардо еврейкой. По мнению Авдотьи Яковлевны, «в типе лица (Полины) было что-то еврейское; хотя Тургенев клялся всем, что она родом испанка, но жадность к деньгам в Виардо выдавала ее происхождение»[7].
Любопытно, что утверждение о возможных еврейских предках семьи Гарсиа находит некоторые косвенные подтверждения. Так, видный тургеневед, директор музея Тургенева в Буживале, Александр Яковлевич Звигильский полагает, что бабушка Полины по отцовской линии, Мариана Агиляр, была еврейкой, так как именно эту фамилию носили испанские марраны.
Полина порвала отношения с Вагнером, когда ей в руки попалась его антисемитская книга «Еврейство и музыка»[8]. Возможно, об этой книге Вагнера идет речь в письме Полины к Юлиусу Рицу от 15 декабря 1860 года: «Книга, которую он (Вагнер, — И.Ч.) опубликовал, вызвала возмущение у всех, кто ее читал»[9].
Нужно знать, что в ближайшем окружении семьи Виардо были композиторы еврейского происхождения: Мейербер, Галеви, Мендельсон. Произведения всех трех Полина исполняла. Мейербер в расчете на нее написал свою оперу «Пророк», где она с громадным успехом пела партию матери главного героя — Фидес. С Галеви, автором оперы «Иудейка», в которой Полина исполняла роль героини — Рахели, они жили в Париже на одной улице. Полина часто пела в его доме. Существует предположение, что под влиянием одной из ее испанских песен, однажды там исполненной, зять Галеви, композитор Бизе, написал сцену «гадания» трех цыганок в опере «Кармен».
Кстати сказать, в творчестве Тургенева тоже есть еврейская тема, что косвенным образом может служить отголоском каких-то разговоров о происхождении Полины. Назову рассказы «Жид» и «История лейтенанта Ергунова», повесть «Несчастная»…
В «Кларе Милич» («После смерти») герой описывает внешность Клары, во многом совпадающую с внешностью Полины Виардо: «Лицо смуглое, не то еврейского, не то цыганского типа…».
Семья Гарсиа, уехав из Испании, первоначально вела по-цыгански кочевой образ жизни. Через несколько лет пребывания в Париже двинулись в Италию, застряли в Неаполе, где Мануэль Гарсиа был принят «главным тенором» в Придворную Капеллу при брате Наполеона Бонапарта Мюрате. Здесь «великий Гарсиа» встретился с Джоакино Россини, который, как считается, именно для него написал партию графа Альмавивы в «Севильском цирюльнике». Потом снова Франция, где Мануэль Гарсиа пел в Парижской опере; свои выступления на французской сцене он перемежал длительными гастролями в Лондоне. А в 1825 году семья Гарсиа в полном составе — с цыганской бесшабашностью и авантюризмом — отправилась в неизведанную землю — Америку.
В оперной труппе все члены семьи: сам Мануэль — ведущий тенор, жена — вторая солистка, 20-летний сын — главный баритон, 17-летняя Мария — примадонна. Полине 4 года, и она уже знает все вокальные партии «Дон Жуана». Именно этой оперой Моцарта Мануэль Гарсиа собирается начать гастроли «итальянской оперной труппы» в Нью-Йорке, тем паче, что в этом городе им встретился Лоренцо да Понте, бывший проштрафившийся венецианский священник и автор либретто «Дон Жуана». Разочаровавшись в Старом свете, итальянец искал счастья в Новом.
Отец Полины отличался смелостью и необузданностью. Ходили слухи, что в юности он совершил убийство, но за недоказанностью преступления, его оставили в покое. Авантюрная складка сказалась и в том, что Мануэль Гарсиа, попав после Нью-Йорка в Мексико-сити, решился, несмотря на Гражданскую войну, не прекращавшуюся в тех местах, вместе с семьей пройти 300 миль по горам до морского порта Вера Круз на Мексиканском заливе, чтобы оттуда отплыть во Францию.
Во время гастролей семья заработала большие деньги — примерно 600 тысяч франков, Гарсиа перевел их в золото. Путников охраняли солдаты, однако в одном из ущелий эти «солдаты» превратились в разбойников и забрали у путешественников все, вплоть до дорогого шотландского пальто маленькой Полины. Существует легенда, что разбойники заставили Мануэля петь — и так восхитились его исполнением народных испанских песен, что вернули часть золота и даже проводили до порта.
Феноменально талантливый, сочинивший 42 оперы, восхищавший слушателей (его будущий зять Луи Виардо в юности тратил последние 30 су на оперы с его участием), Мануэль не слишком считался ни с людьми, ни с законом. Был наивно ребячлив и одновременно вспыльчив и груб. На пароходе он разучивал с сыном партию Фигаро, но делал это по-своему, с грубой руганью и даже рукоприкладством. Известно, что капитан судна, наблюдавший эту сцену, пригрозил заковать грубияна в кандалы, если тот еще раз тронет кого-нибудь — пассажира или члена своей семьи[10]. Марию, девушку с независимым и своевольным характером, отец учил пению в той же манере. Сохранилось свидетельство, что, прохожих, обращавших внимание на громкие женские крики, раздававшиеся из дома, где жила семья Гарсиа, соседи успокаивали словами: «Ничего страшного, это Мануэль обучает свою дочку».
В операх отец и дочь пели любовные дуэты. В «Севильском цирюльнике были идеальными графом Альмавивой и Розиной. В жизни Мария боялась отца, была скована его волей. То, что старшая дочь Мануэля Гарсиа была подвержена депрессии, страдала бессонницей, Барбара Кендэлл-Девис объясняет сексуальным насилием, которому та подвергалась со стороны отца в детстве и юности[11].
Как бы то ни было, Мария всеми силами стремилась выйти из-под отцовской власти. В период «завоевания Америки», в 1826 году, в неполные восемнадцать, она выходит замуж за 45-летнего не-удавшегося дельца полуфранцузского-полуиспанского происхождения Евгения Малибрана. Через два года покидает незадачливого мужа, брак с которым дал ей звучную французскую фамилию и свободу; за оставшиеся десять лет жизни она сделает ослепительную карьеру певицы, своим теплым колоратурным меццо-сопрано будет удивлять и восхищать публику Парижа, Лондона, Венеции, Милана и Брюсселя. Погибнет в 28 лет случайно и странно. Сначала на гулянье в парке упадет с лошади, потом упадет на сцене — это случится в Англии, — и врачи не смогут ее спасти.
В отличие от сестры, Полина отца обожала — восхищалась его внешностью, статной фигурой, скульптурными позами его сценических персонажей. Он также относился к младшей совсем иначе, чем к Марии, говорил, что, если старшая «нуждается в железной руке, то младшую можно вести на шелковой нитке». Позже, когда Полина, уже известная певица, гастролировала в Испании, на одном из концертов ей почудилось, что она видит в оркестре отца. С ней случился обморок, концерт пришлось прервать.
Про Хоакину, жену Мануэля Гарсиа-старшего, известно гораздо меньше, причем только с ее собственных слов. Незаконнорожденная, она была отдана с детства на воспитание в монастырь, обучалась там пению, в 22 года вырвалась на волю и стала солисткой в Мадридской опере, где и встретилась с Мануэлем. Была она исправной католичкой. По-видимому, страдала вначале из-за двусмысленности своего положения «второй жены», затем из-за многолетней внебрачной связи дочери Марии с бельгийским скрипачом Шарлем де Берио. У пары рождались дети, обреченные на участь незаконных. Выйти замуж Мария могла только развязавшись с Малибраном, жившим в далекой Америке.
В конце концов, с помощью «стряпчего» Луи Виардо Марии удалось расторгнуть свой брак с Малибраном, в 1836 году они с де Берио поженились.
И в том же году ее не стало. То самое роковое — последнее — выступление Марии Малибран проходило в Манчестере. Один из крупных английских критиков написал: «Англия убила ее».
Не думаю, что Хоакина бы с ним согласилась. Она бы сказала, что жизнь человеческая — в руках божьих. И, возможно, добавила бы, что Мария слишком долго испытывала Божье терпение своими эскападами.
В этом смысле младшая дочь — Полина — была идеальна. До замужества ездила на гастроли только вместе с матерью. И никаких предосудительных связей.
Мария Малибран, сестра Полины, была красавицей. В ее портретах трудно отыскать «цыганские» черты, разве что глаза напоминают отцовские. Другое дело, ее младшая сестра Полина, чья внешность была далека от общепринятых европейских канонов красоты. Смуглая, худая, с большим ртом. Одно слово — «цыганка».