ФЛАГ ПОДНЯТ!

ФЛАГ ПОДНЯТ!

Последние двое суток перед спуском катера весь экипаж с особым рвением трудился, приводя корпус и помещение в порядок. Споры между верхней и нижней командами прекратились. Наконец-то Сергей почувствовал экипаж, как что-то единое. А когда увидел, как рядом бок о бок трудятся Багелев и Литовцев, не выдержал, поддался молодому азарту: сам взял кисть и встал между ними. И это не удивило старшин, они приняли жест командира, как вполне естественный. Правда, Сергей приметил, как потеплели глаза боцмана, и он даже, кажется, подмигнул Багелеву, а тот движением правой руки в сторону как бы сказал: «Знай наших».

Боцман же в эти дни был просто в ударе. В каждом движении его чувствовался хозяин катера. И по тому, как он аккуратно макал кисть в ведро с краской, как короткими тычками наносил ее на корпус, а потом тщательно растирал, как деловито вытирал руки ветошью и своевременно вносил поправки в действия экипажа, — во всем были основательность и твердость.

— Аметов, ты чего это машешь кистью, как сигнальными флажками. Не переводи задаром краску, она деньги стоит.

— Какой деньги? — удивляется Аметов. — Сам на склад получал, ничего не платил.

— Запомни, Аметов, — вразумлял его Литовцев, — все, чем ты пользуешься, что носишь и кушаешь, обходится государству в копеечку, и никто нам не позволит зря разбазаривать народное добро.

— Хорошо говоришь боцман, умный слово сказал, — удовлетворенно соглашается электрик.

— Ну, Аметов, похвалил. Спасибо, брат.

— Зачем спасиба? Это я спасиба говорю.

Вскоре катер выглядел, как игрушка. Подводная часть темная, верхняя часть окрашена шаровой краской установленного колера, почти под цвет моря, чтобы меньше был катер заметен для противника. А между ними четко отбитая белая полоса — ватерлиния.

— Давайте у иллюминаторов наведем белые круги, — предложил комендор Еремкин. — Уютно будет и как-то по-домашнему.

— Отставить, — возразил боцман. — Никаких петухов. Военный корабль — не прогулочная яхта. Вид у него должен быть строгий.

На верхней палубе Красанов, Соловьев и помфлагхим Букин плели маты и кранцы. Работа эта была кропотливая и требовала, немалого умения и сноровки, а потому боцман особенно тщательно проверял ее, а временами подсаживался и сам показывал, как делается хорошая оплетка для кранца.

— Конечно, — говорил он, — можно было бы элементарно решить эту задачу. Найти старые автомобильные шины, закрепить к ним концы — и кранцы готовы. Но мы ведь не какой-то портовый буксиришка, а боевой корабль, торпедный катер. На нашем корабле все должно выглядеть красиво. В том числе и ваша шевелюра, товарищ Красанов.

Красанов обиделся было, но потом раздумал сердиться и ответил коротко:

— Сегодня постригусь, боцман.

— И правильно, что не откладываешь. К спуску катера все должно быть в ажуре.

Сам спуск прошел довольно быстро и, к некоторому разочарованию Сергея, буднично. К берегу, где на блоках стояли катера, подошел плавкран, под катер в двух местах завели стропы, подложив под них деревянные подушки. Кран напряг жилы тросов и легко оторвал катер от блоков. Хобот крана пополз в сторону моря, и вскоре катер уже завис над водой. Инстинктивно Сергей напрягся, стараясь не пропустить момента касания днищем поверхности, как будто от этого что-то зависело.

— Майна помалу, — скомандовал флагманский механик Греков крановщику, репетуя команду движением ладони.

Катер медленно стал снижаться. А минуты через две он уже спокойно коснулся воды и, осев, застыл с заметно приподнятой над поверхностью ватерлинией. Это понятно; ведь на катере не было имущества, торпед и команды. Используя оттяжки, как швартовые концы, Литовцев и Красанов уже подтягивали катер к пирсу.

И вот уже весь экипаж в отстиранном и отглаженном рабочем платье построился на баке и Стрелков, волнуясь, хриплым голосом подал команду:

— На флаг! Смирно!

Выждав несколько секунд, он любовно оглядел катер и экипаж, застывший в строю, напряженным голосом, негромко, но внятно скомандовал:

— Флаг поднять!

Боцман Литовцев, мелко перебирая фал, медленно поднял флаг до упора в нок флагштока, бережно расправил полотнище. Легкий бриз колыхнул его — и над голубой полоской на белом фоне флага ярко загорелись красная звезда и серп с молотом.

— Вольно!

Катер легко покачивался на ряби бухты, а по пирсу уже спешил к нему Быков.

Для Стрелкова и всего экипажа начинался новый этап в жизни и службе.