СМЕШИНКА

СМЕШИНКА

Уже много недель, как покинули мы родную базу. Тысячи миль прошла подводная лодка, пронзая толщу Мирового океана. Десятки тысяч минут, миллионы секунд нанизались на невидимую нить ожидания. Давно уже стерлась грань между днем и ночью. Регулярно сменялись боевые смены, и круговорот жизни повторялся неизменно четким и строгим распорядком дня. Все шло размеренно, своим чередом.

Все по-прежнему добросовестно выполняли свои обязанности, но некоторые с усилием преодолевали апатию. И это тревожило.

Вот и сейчас, после просмотра кинофильма в кают-компании, когда все разошлись на отдых, я услышал за переборкой кряхтение и сопение. «Наверно, вестовой Юрий Семенищев, укладывается спать». И как бы в подтверждение услыхал его голос:

— Эх, старость не радость. Вот она, наша жизнь моряцкая. Полежим, что ли, пусть отдохнут старые косточки.

Я невольно усмехнулся. Юрий Семенищев, молодой, жизнерадостный, розовощекий парень, юморист и вдруг «старые косточки»! Семенищев, или, как его просто в команде звали, Семечкин, пользовался особой симпатией в экипаже. «Виной» тому были его добродушное лицо, веселый нрав и постоянная готовность к действию. Не знаю, кто первый придумал, но фамилия Семечкин ему очень подходила. Он даже откликаться на нее начал.

Помню, как-то на вечерней поверке, когда старшина дошел до его фамилии и дважды повторил «Семенищев» — молчал, хотя стоял почти рядом. И только, когда сосед толкнул его в бок и прошептал: «Семечкин, тебя вызывают», очнулся и четко ответил: «Я».

— Не спите в строю, — сделал замечание старшина.

Хороший спортсмен и организатор спортивных соревнований, культурного досуга, Семенищев был нужным и желанным в экипаже человеком. Особенно он был хорош на концертах, где неизменно читал стихи, как правило, — героические, о подводниках… Ходили слухи, что он и сам занимается стихотворчеством, впрочем, тщательно скрывая свое увлечение.

Вот каким был наш «Семечкин», как любовно звали его друзья. И вдруг… «Старость — не радость!» Тоскливая интонация, с которой были произнесены эти слова, совершенно лишила меня покоя.

И я зашел в кают-компанию. У правого борта, рядом с радиоустановкой, сладко потягиваясь, стоял Семенищев. Он уже предвкушал близкий отдых и вид у него был умиротворенный и какой-то особенно домашний. Он как-то по-детски потянулся и сладко причмокнул. Увидев меня, Семенищев не растерялся, подтянулся и бодро отрапортовал:

День пролетел. Окончен бой,

И нам горнист сыграл отбой.

Семенищев любил говорить стихами и знал много наизусть.

— Откуда цитата?

— Не помню. Кажется, Алексей Лебедев, а, впрочем, не ручаюсь.

— А по-моему, это не Лебедев. Фамилия автора — Юрий Семенищев. Могу даже сказать, когда и на чем написаны эти стихи. У меня сохранилась салфетка, случайно оставленная на буфете. Почерк не вызывает сомнений.

— Да, было дело под Полтавой.

— Ну, положим не под Полтавой, а в Атлантике. А вот стесняться стихов не надо. Нам в походе они сейчас ох как нужны! А что, если нам объявить конкурс на лучшее произведение о походе?

Семенищев оживился, даже глаза заблестели.

— А что, верно. Думаю, многие примут участие. Опять же новый интерес в жизни появится. А то некоторые у нас не по годам апатичные стали.

— Да, на старые косточки, на жизнь нашу моряцкую жалуются, — не удержался я.

— Один ноль в вашу пользу, — рассмеялся Семенищев. — Только я это не серьезно, так, к слову пришлось.

— Я так и понял.

Спать уже не хотелось. Мы сидели с Семенищевым в кают-компании и разрабатывали условия конкурса. Решили стихами не ограничиваться. Пусть будут рассказы, очерки, боевые листки, рисунки, памятные значки и модели, но обязательно на тему похода. Вскоре условия были подработаны.

— Ну, встряхнем мы теперь публику, — радовался Семенищев. — Кстати, подоспела Малая подводная спартакиада, проведем КВН между боевыми сменами. Некогда будет скучать после вахты, да и жизнь потечет полнее. Да, мы вчера с торпедистом Васильевым решили готовить и выпускать юмористическую радиогазету «Смешинка».

— А чья идея?

— Васильева.

— Молодец Васильев. Думаю, что получится неплохо, особенно если будет и элемент самокритики.

Я имел в виду отдельные нарушения в службе со стороны Васильева, но простодушный Семенищев не понял намека и все принял в свой адрес:

— Будет и обо мне, я знаю несколько интересных моментов. Уж за это вы не беспокойтесь.

Я от души рассмеялся простодушию и незлобивости Семенищева: «Хороший парень!»

Семенищев, улыбаясь, продолжал:

— А знаете, так спать хотелось еще недавно, а вот сейчас ну ни чуточки не хочется. Совершить бы что-нибудь такое, если не героическое, то хотя бы интересное.

Он лукаво заглянул мне в лицо и уже просительно добавил:

— Может, попробуем и прикинем первую «Смешинку». А?

— А как же Васильев?

— Пока без него, с вами. Он не обидится, уверен. А потом уже с ним продолжим это дело.

— Ну давай.

И мы засели за выпуск первого номера «Смешинки», который должен был развеселить моряков.