Смешинка попала
Смешинка попала
Прислуживали как-то мне на литургии два алтарника, Александр и Владимир. Обоим лет по 14. Обоих с утра обуяла страшная веселость, да и сам я этому посодействовал. Дело было так. Накануне Саша взорвал на уроке химии какую-то колбу, о чем мне не преминула доложить учительница, наша прихожанка. Ну, и обозвал я паренька в шутку «террористом». Заодно спросил Володю, мол, как у тебя успехи? А тот возьми и ляпни: «от одного до двенадцати» (у нас двенадцатибальная система оценок знаний). И что же?
Пора начинать служить, а в алтаре — никакой серьезности, сплошные смешки, плавно переходящие в хохот…
Прикрикнул.
Успокоились, но не совсем. Раз за разом приходилось зверски взглядывать то на одного, то на другого. Да еще записка о упокоении «помогла», который раз уже приходит: «Упокой, Господи, мужа моего Трофима со сродниками его злыднями».
Как ни бился, молитвенного настроения в алтаре не устанавливалось. Хлопцы продолжали раз за разом прыскать от смеха, насобирав за это по паре кафизм и по десятку поклонов…
Дело к Великому входу. Стараюсь сосредоточится, на пономарей уже смотрю аки на аспидов, возгласы и прошения растягиваю — в общем, всем видом выражаю крайнее неудовольствие.
Заканчивается Херувимская.
Беру с жертвенника Дары.
Алтарники впереди со свечами.
Чинно выходим, и тут Владимир цепляется на солее за ковровую дорожку, спотыкается и, перебирая ногами, выставив вперед свечу, летит в храм, пытаясь не упасть… Остановился в районе центрального аналоя. Вытянулся рядом с Александром — лицом, естественно, ко мне: красный, слезы выступили, смех распирает. Саня не выдерживает и чуть ли не зубами стискивает подсвечник, дабы не было слышно «Г-г-ы-ы».
Мне надо говорить «Великого Господина…» и т. д., но говорить я не могу!
…Не знаю, сколь долго тянулась пауза. Хуже всего было то, что я увидел на клиросе, переведя туда взгляд от этих красных, внутренне и внешне хохочущих, пономарей. Регент стоял, засунув в рот кулак, дабы не рассмеяться…
Не помянул я в тот раз и половины из надобного…