Запечатал

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Запечатал

С утра день не задался. Солнышко, весело светившее, пока отец Стефан читал утренние молитвы, скоро затянулось насупленными тучами. Заморосил мелкий дождик, обещая не прекращаться весь день. Плюс ко всему к паперти храма опять подбросили двух котят, решив, что в церкви найдут им применение и поселение.

Староста, планировавший сегодня вместе с отцом настоятелем заделать перед зимой заморской строительной пеной прохудившуюся крышу, бурчал что-то насчет грехов, которые испортили погоду, и бесцельно-хмуро ходил по приходскому двору. На крышу при такой погоде лезть было никак невозможно, да и пена эта заморская требовала сухого применения.

Батюшка напоил пищащих котят молоком и решил съездит в район, к благочинному. Налог епархиальный заплатить, отчет по воскресной школе отдать, да новости церковные последние разузнать.

В автобусе, по причине того же дождя и будничного дня, пассажиров было мало и он быстро «добежал» до города. Водитель притормозил и высадил отца Стефана аккурат напротив ворот городского храма. У колокольни стояла машина отца благочинного, что немного ободрило нашего батюшку, так как обычно застать на месте главу районных церквей было не просто. Отец благочинный был всегда занят, потому что постоянно что-то строил.

Расцеловавшись со спешившим на очередную стройку благочинным, благополучно разрешили проблему с епархиальным взносом, но оказалось, что кроме воскресных школ надобно еще иных пару отчетов составить.

— Батюшка, вы же не торопитесь, может быть пару часов подежурите в храме? — спросил благочинный. — Нам к собору новому бетон привезти должны, надо бы присмотреть, а тут никого нет. Один священник приболел, второй соборовать да причащать уехал, а это надолго.

Отцу Стефану предложение даже понравилось. Во-первых, доверяют, а, во-вторых, ждать на автовокзале почти три часа следующего рейса в свое село ему никак не хотелось.

— Конечно, отче, подежурю, как раз и бланки эти отчетные до ума доведу.

Уже садясь в машину, благочинный вспомнил:

— Да, отче, тут из ДАІ звонили, просили заочно отпеть кого-то. Если приедут, вы, пожалуйста, отслужите.

Отец Стефан заверил, что все сделает, как положено.

***

По причине хмурой погоды, непрекращающегося дождя, регулярных областных требований, реформирований и смен руководителей после каждых выборов, настроение у начальника ДАІ майора Фесенко было отвратительным. Плюс ко всему, накануне, два его подчиненных, арестовав у пьяного водителя машину, не поставили ее на стоянку, а уехали на ней на дежурство. Водитель оказался сыном очередного «крутого» начальника, наобещавшего майору массу бед и неприятностей.

Утром, после развода, майор вызвал к себе двух проштрафившихся милиционеров и потребовал писать объяснительные, где изложить все факты случившегося. На грозные указания подчиненные никак не реагировали, прощения не просили, да и смотрели на начальника не с подобострастием и сокрушением, а, как показалось майору, с ухмылкой.

— Не утрясете за пол дня ситуацию, подам документы на разжалование — закончил в сердцах майор.

Время было обеденное, «крутой» начальник через секретаршу уже дважды передал требование извинений вкупе с объяснениями, а сказать майору было нечего, как и не было у него на столе объяснительных.

***

Отец Стефан листал книжки в церковной лавке, когда на приходской двор заехала темная Audi, из которой вышли два упитанных офицера милиции в форме ДАІ.

— Святой отец, обратился один из приехавших к отцу Стефану, нам тут запечатать покойника надо.

— Не «запечатать», а «отпеть» — поправил священник, и хотел еще добавить насчет непринятого в православии обращения «святой отец», да воздержался. Сколько не говори, все едино на католический манер переправят.

— А где свидетельство о смерти? — спросил отец Стефан, раскладывая на панихидном столике Евангелие, крест и Требник.

— Ох, батюшка, забыли мы его. Вот земельку с могилки привезли, а свидетельство забыли. Да и благочинный ваш все знает. Мы с ним договаривались.

— Договорились, так договорились, — сказал отец Стефан и возгласил:

— Благословен Бог наш, всегда ныне и присно и во веки веков.

Подошла певчая. Голос ее умело вторил священнику. Милиционеры истово крестились, правда один из них все путал правое плечо с левым. Кадило благоухало иерусалимским благочинническим ладаном. Служба шла торжественно, чинно и молитвенно.

По окончании богослужения окропил батюшка водой святой земельку с кладбища, возгласил «Вечную память» новопреставленному Николаю и обратился к пришедшим стражам наших дорог с пламенным, но кратким наставлением о том, что надобно всемерно молиться об усопшем, дорожить памятью о нем и тогда, в будущем веке, Господь дарует новую встречу с дорогим человеком.

— Дорог он нам, святой отец, очень мы его любили, — сказал старший из офицеров, усиленно вытирая рукой глаза.

— Да, батюшка, может и встретимся скоро, — добавил второй, опустив голову вниз.

Это «скоро» было сказано с таким тихим придыханием, что отец Стефан тоже расчувствовался и песня ему вспомнилась, милиционерская: «Наша служба и опасна, и трудна…»

Проводил батюшка до машины офицеров, благословил их на дорожку и распрощался. Вскоре и благочинный материализовался, отца Стефана поблагодарил и домой отпустил.

***

Перед майором Фесенко с нераскаявшимися лицами предстояли два его собственных сотрудника, которые откровенно ухмыляясь, выслушивали начальствующий крик:

— Вас где носит?! Где объяснительные? Почему до сих пор с извинениями не съездили? Погон лишиться хотите?

— Да вы не орите на нас, товарищ майор, и угрожать не надо — отвечал один из обвиняемых, а второй тут же добавил:

— И разжаловать нас не получится. Вам всего, от силы, дня три жить осталось.

Глаза майора в неестественно распахнутом виде выровнялись на уровне лба.

— Это как понимать? — взревел начальник.

— Да очень просто, товарищ майор. Отпели мы вас в храме нашем Ильинском. Вот и земельку запечатали.

На стол начальника ДАИ был выложен мешочек с землей. И пока майор Фесенко обретал дар речи, один из стражей дорожной службы завершил:

— Это сколько же можно терпеть ваши издевательства…

***

Отец благочинный, уставший от забот и обязанностей, к концу дня наконец-то первый раз за день поел и решил пол часика передохнуть.

Не получилось.

Ревя мотором, к приходскому домику отца благочинного подкатил громадный черный Jееp-Mitsubishi, в народном просторечии называемый «гардеробом». Из гардероба вылез крайне упитанный милиционер в майорских пагонах и с узелком (земли) в руках.

— Где тут ваш самый главный поп? — громогласно вопросил страж местных дорог и улиц.

Майора Фесенко сопроводили к отцу благочинному, на которого и был обрушен весь поток профессиональных и не очень слов и предложений, смысл которых был краток:

— Ты зачем меня, такой-сякой, на кладбище отправил!?

Благочинный все понял — винить некого, как было понятно и то, что объяснить рассвирепевшему майору, что верить в подобные суеверия есть язычество, он не сможет. Смиренно выслушав милиционера, отец благочинный взял его под руку, поставил у центрального аналоя, одел облачение и начал служить молебен о здравии раба Божия Николая.

В конце службы благочинный высыпал земельку из узелка в горшочки с цветами, стоящие на храмовых подоконниках, а затем громогласно пропел «Многая лета» рабу Божьему Николаю. По окончании окропил майора святой водой и убедительно его заверил, что жить он будет.