ШТУРМАНСКИЙ ПОХОД

ШТУРМАНСКИЙ ПОХОД

Сергей проснулся до того, как прозвенел будильник, поставленный на пять утра. За окном уже светлело, и, взглянув на часы, Стрелков с удовлетворением отметил, что время еще есть. Осторожно спустив ноги с кровати, он на цыпочках вышел в коридор. Поплескавшись вдоволь под умывальником, он быстренько оделся и, прихватив небольшой чемоданчик со всем необходимым, осторожно прикрыл за собой дверь, чтобы не обеспокоить спящих. Уходя, он заметил, что койка Платонова была уже заправлена. «Наверно, ночует на катере», — подумал Сергей.

Горизонт на востоке уже порозовел, было еще прохладно, но день обещал быть жарким. Над головой дышало спокойствием чистое небо, а справа, всего в какой-то сотне метров, блистала ровная гладь бухты.

Сергей легко сбежал по тропке к будке контрольно-пропускного пункта. Сегодня дежурил тот же старшина, что и в день прибытия в бухту. Он четко козырнул лейтенанту и дружески улыбнулся, как старому знакомому. «Симпатичный парень», — подумал Сергей.

У катера, выделенного для штурманского похода, уже хлопотал главстаршина Ведышев.

— Что, Николай Петрович, последние приготовления? Похоже, я — первый?

— Да нет. Вас опередил командир звена. Беседует с командой в кубрике.

Сергей проскочил в штурманскую рубку, а оттуда по небольшому трапику в кубрик.

— А-а, Стрелков. Присаживайся, — приветствовал его Быков. — А мы тут с экипажем обсуждаем предстоящий поход.

В кубрике собралась вся команда катера, за исключением Ведышева. Рядом с Быковым солидно возвышались: слева — командир катера Платонов, справа — уже знакомый Стрелкову по первому выходу в море — боцман. Остальные буквально облепили узкий столик посреди кубрика и с любопытством и добрыми улыбками взирали на командира звена.

— Погода, как по заказу, — пробасил боцман, — лучше и не придумаешь.

Дверь в кубрик распахнулась, и в проеме показался Борис Иванов. Накануне вечером его запланировали на выход с другим звеном, но он попросился в поход с Быковым.

— Хорошо, Иванов. В самый раз. Андреевский здесь?

— Так точно, товарищ командир звена. Он наверху, инструктирует Ведышева.

— А вот это уж совсем ни к чему. У Ведышева есть свой командир.

Быков поднялся, подмигнул боцману:

— Ну, Владимир батькович, забирай-ка своих орлов. Еще раз все проверь. Через полчаса выходим. Кстати, направь сюда Андреевского. Мне тут с командирами надо потолковать.

«Орлы» поднимались неохотно. Видно было, что беседа с Быковым пришлась им по душе.

— Ну вот что, командиры, — Быков обратился к Стрелкову, Иванову и подошедшему Андреевскому. — Поход рассчитан на дневное время суток. Маршрут в соответствии с полученным вами заданием. Думаю, до вечера уложимся, погода благоприятствует. Цель — изучение района плавания. Пройдем вдоль всего побережья, будем зарисовывать очертания берегов, мысов, бухт в разных ракурсах. Занесете в блокноты все сведения о возможных местах стоянки, наличии пирсов, глубинах, направлении входных створов, наличии воды и технического обслуживания. Короче говоря, все, что может вам пригодится во время самостоятельного плавания по району.

Быков показал на карте маршрут похода, проверил готовность молодых командиров, наличие у них блокнотов, ручек, карандашей, биноклей и, убедившись, что все в порядке, скомандовал:

— А теперь всем наверх и на товсь. Начинаем работу. Платонов, — окликнул он командира катера, — запроси у дежурного добро на выход.

Лейтенант Платонов с неожиданной для его могучей фигуры легкостью соскочил на пирс и вскоре уже по крутой тропинке приближался к домику дежурного по части.

А минут через десять взревели моторы, расколов утреннюю тишину, и катер, оторвавшись от пирса, медленно двинулся на выход из бухты. Вдоль бортов поплыли знакомые берега. В блокнотах появились первые записи и рисунки — кроки.

— Обязательно указывайте, с какого расстояния и по какому пеленгу сделана зарисовка, — наставлял по ходу дела Быков, — потому что с разных направлений один и тот же мысок или бухточка выглядят совершенно по-иному.

Петровский залив дышал спокойствием. Еще парил над ним легкий предутренний туман. Но вокруг происходили какие-то мгновенные изменения. Берега и вода принимали различные формы и оттенки. Только что вода залива была темной, глянцевитой, а вот уже прояснилась в ней густая синева, местами по поверхности пошли более светлые полосы глубинных течений, а у бортов в радужной расцветке возникали и вновь спадали веера брызг, чтобы через секунду опять вспыхнуть в лучах солнца.

Впрочем, любоваться этой красотой было некогда. Работа полностью захватила лейтенантов. Особенно хорошо, объемно получались зарисовки разноцветными карандашами у Бориса. Стрелков позавидовал ему, потому что самому Сергею рисование не давалось. Но он очень старался, и Быков, заглянув в его блокнот, подбодрил:

— Ничего, ничего, Стрелков. Конечно, ты не Айвазовский, но остров Средний получился похожим. Вот только заодно запиши характеристику огня и звуковых сигналов маяка.

Андреевский рисовал лениво и небрежно, как бы подчеркивая этим, что ему все это необязательно и пошел он в море так, «за компанию».

Быков строго заметил ему:

— Так не пойдет, Андреевский. Напрасно думаете, что все это вам знакомо. Уверен, это далеко не так. Впредь рисуйте аккуратно, а пройденные участки перерисуйте у Иванова. После похода блокнот сдадите мне на проверку.

— Товарищ командир звена, — начал было Андреевский, но Быков не стал его слушать.

— Говорю это вам для вашей же пользы. И вообще намотайте себе на ус, что небрежность для флотского офицера, а тем более — для командира, в чем бы она ни выражалась, — неприемлема.

В этот момент Платонов по команде Быкова вновь дал «стоп» и командир звена начал очередное объяснение:

— Обратите внимание: бухта Рыбачья. Глубины хорошие. Много пирсов. Сюда заходят рыбаки под заправку. Есть вода, можно получить продукты, заправиться топливом. А заодно и свежей рыбой. Бухта цветущая.

А катер вновь набирал скорость, следуя к очередной бухте, и открывавшиеся взору мыски и острова заставили лейтенантов опять углубиться в блокноты. Изредка заглядывали они и в лоцию, чтобы узнать новые сведения о районе. Лоция давала исчерпывающий материал о побережье, подчеркивая, что его климат удручающе действует на человека. Сергея это поразило, и он вопрошающе указал на эту строчку лоции Быкову. Тот кивнул — понял, дескать, и прокричал:

— Климат здесь, конечно, не ахти, неуютный: и штормы, и ветры и туманы, но нам ли на это жаловаться, ведь мы же сами выбрали свою профессию.

Как ни обширны были сведения лоции, все же Быков каждый раз находил что-то новое, чего не было в книге, и по ходу дела диктовал лейтенантам мелкие, но важные подробности. Все находило в душе Стрелкова живой отклик и питало его романтическую душу. Подумать только, все это было наяву, с ним. Вот они — бухты, острова, одиноко возвышающиеся над поверхностью ска?лы, или, как их здесь называют, Кекуры. Какой простор для воображения!

«Эх! До чего же хорошо! — радовался Сергей. — Жаль, что Катя не видит. Вот бы вернуться с моря, а на берегу она».

На Мгновение представил ее: маленькую, стройную, светловолосую. Она тянула к нему руки: «Здравствуй, милый!»

Волна нежности захлестнула душу.

— Сергей, — услышал он откуда-то издалека голос Бориса. — Ты чего это размечтался? Очнись! Вон, видишь вдалеке мыс — это Конечный, а за ним — Тихий океан.

Стрелков тряхнул головой, отгоняя светлое виденье, и схватился за карандаш:

— Где? А-а. Вижу, Как ты думаешь, какое расстояние до него?

— Мили три-четыре, а то и пять, наверно, — Борис почесал затылок, — ты знаешь, на море трудно точно определить расстояние. Кажется, что близко, а на самом деле еще ой-ой-ей сколько.

— Со временем научитесь, — подошел Быков. — Это все дается опытом, практикой.

Солнце уже припекало. Это особенно чувствовалось, когда катер стопорил ход. Море было ласковым и каким-то томным в струящемся теплом воздухе, восходящем от голубого зеркала залива Петра Великого.

Первый, и можно сказать единственный, «привал» сделали в заливе, рядом с небольшим портом.

— В порт заходить не будем, — сказал Быков. — Это не входит в маршрут перехода. Но вскоре и там побываем обязательно. А сейчас небольшой перекур, пообедаем и в путь.

Обедать решили прямо на верхней палубе. Уж больно хороша была погодка. Перед обедом искупались в заливе, и Сергей продемонстрировал свой классический кроль, заслужив всеобщее одобрение, А Быков сказал:

— Сталь отличный. Не миновать вам, Сергей Иванович, спартакиады флота. Будете защищать честь катерников.

— Да где уж там, спартакиада, — вспомнив первый разговор с Турковым, напустил на себя солидность Сергей. — Служить надо. Спорт подождет.

— Одно другому не мешает, — засмеялся Быков, видимо, сразу сообразив откуда ветер дует.

Сергей смутился, почувствовал, что краснеет: «Опять по-мальчишески получилось…»

Аппетит на свежем воздухе у всех был отменный. Щам и фасоли с мясом, умело приготовленным рыжим боцманом, воздали честь по достоинству.

— А теперь бы и отдохнуть минут шестьсот, — мечтательно протянул боцман Рогов.

— И я бы не отказался, — вздохнул Быков. — Но «адмиральский час» на сегодня придется отменить. Некогда.

Сергей был доволен. Какой там сон, когда в походе открывается столько интересного. Он жаждал скорости, ветра в лицо, новых впечатлений.

В бухту возвратились вечером, возбужденные и радостные. День выдался на славу, будет о чем поразмыслить. «Напишу обо всем Катюше, — улыбался в темноте Сергей. — Небось скажет: «Ах ты, милый мой Станюкович», или еще что-нибудь в этом роде.