6. Военное образование - 2

6. Военное образование - 2

В первом издании этой книги я привел свидетельство генерала фон Меллентина о том, что Жуков получил солидную военную подготовку на курсах рейхсвера в рамках вышеупомянутого военного сотрудничества между двумя армиями. Не зная, когда именно это было, я отнес факт к концу 20-х годов. Кажется, в русскоязычных источниках это стало первым упоминанием о германской компоненте в жуковском военном образовании, и встречено оно было в штыки[8]. Затем, когда факт был признан, оказалось, что он имел место сразу после Раппало, то есть где-то в 1923-1924 г.г.

Фон Меллентин, отпрыск старинного прусского рода, а по материнской линии прямой потомок Фридриха Великого, войну начал майором и завершил генерал-майором в должности начальника штаба группы войск "G" на западном фронте. Книга фон Меллентина "Танковые сражения" стала теперь настольной книгой генералов. Говоря в ней о массированном наступлении советских войск на среднем Дону против 8-й итальянской армии, время которого выбрано было так удачно, что разом положило конец всем надеждам фон Манштейна деблокировать 6-ю армию Паулюса, фон Меллентин поминает Жукова. Именно в отношении выбора времени есть забавное расхождение в этом эпизоде, к нему вернемся в Сталинградской наступательной операции. Но здесь речь о другом. Назвав имя маршала Жукова, фон Меллентин делает сочное примечание:

"Немногим известно, что Жуков ранее получил значительную подготовку в Германии. Вместе с другими русскими офицерами он учился на организованных рейхсвером военных курсах в 20-е. Некоторое время он был приписан к кавалерийскому полку, в котором полковник Динглер служил в качестве субалтерн-офицера. У Динглера сохранились живые воспоминания о буйном поведении Жукова и его собутыльников и о значительном количестве спиртного, которое они привыкли принимать за обедом. Ясно, однако, что с военной точки зрения Жуков не потерял времени зря."

Ирония судьбы: орудием повержения вермахта стал Жуков, учившийся грозному мастерству войны у рейхсвера. Враг так же приложил руку к военному образованию своего победителя, как СССР к вооружению врага.

К чему было скрывать? Этого не стыдились те, чьи имена маршал с сугубым уважением называл. Российская и германская военные школы шли в то время голова в голову. Причем, сокрытие этого Жуковым имеет, я бы сказал, злостный характер.

"В апреле 1941 года, не помню какого числа, мне позвонил И.В.Сталин:

– Из поездки в Германию возвращается на родину министр иностранных дел Японии Мацуока, - сказал он. - Вам надо любезно принять его. (Слово "любезно" он произнес с особым нажимом).

– Какие будут указания?

– Мацуока просто хочет познакомиться с вами.

Особенно теряться в догадках я не стал: видимо, у Мацуоки были свежи в памяти события Халхин-Гола.

Спустя несколько дней начальник Отдела внешних сношений Наркомата обороны доложил мне, что через два часа у меня будет Мацуока с переводчиком.

Точно в назначенное время открылась дверь и вошел, низко кланяясь, Иосуке Мацуока.

Я любезно приветствовал его, справился о здоровье и поинтересовался, не утомила ли его поездка. Министр отвечал уклончиво:

– Я люблю дальние путешествия. В Европе я впервые. А вы бывали в европейских странах? - в свою очередь спросил он меня.

– К сожалению, нет, - ответил я, - но при удобном случае обязательно постараюсь побывать. Я много читал о Германии, Италии и Англии, но даже самая хорошая книга не может дать полного представления о стране. Гораздо лучше можно понять страну, ее народ, нравы и обычаи при личном посещении и контактах".

Жуков читал фон Меллентина и по каким-то вопросам возражал немецкому генералу. Но замечание о стажировке в вермахте обошел молчанием. Если фон Меллентин ошибся, почему бы маршалу не возразить?

Не желая касаться или будучи вынужден избегать этой темы на страницах воспоминаний, он понимает, что читателю надо объяснить свою военную эрудицию:

"Будучи командиром 6-го корпуса, я усиленно работал над оперативно-стратегическими вопросами, так как считал, что не достиг еще многого в этой области. Особенно много мне дала личная разработка оперативно-тактических заданий на проведение дивизионных и корпусных командных игр, командно-штабных учений, учений с войсками и т.п."

Вот именно - и т.п., поскольку на сей раз речь идет уже о масштабах -корпус, 6-й корпус, почти армия!

Есть, впрочем, свидетельства, что Жуков корпел над картами даже тогда, когда другие сослуживцы, не дозвавшись его, шли развлекаться. Не исключено, что речь идет именно об учебе в Германии, ведь комбриг Жуков стажировался там не один, как то, впрочем, отмечает и фон Меллентин.

Ну, учился у будущего врага. Да ведь враг в ратном деле спец издавна был на весь свет. И не стыдно у врага учиться, петровская это традиция. Так отчего не признаться?

Надежного объяснения нет. Может, не позволили сверху. В первом издании не написал, а до разрешения не дожил. Впрочем, и в бумагах ничего не осталось. Может, недоучился. Фон Меллентин считает, что Жуков в военном отношении не потерял времени зря. Но требовательный маршал знал, что потерял по молодости лет время за возлияниями, и германский народ, нравы и обычаи узнал не когда это можно было сделать бескровно, а когда за это знание приходилось дорого платить. А, может, не только народ, нравы и обычаи. Может, были упущения и более существенные. Кроме него, никто не знал и не узнает.

Если честно, на месте маршала Жукова и я бы в книге о прожитой жизни факта обучения в Германии тоже не касался.