Мой первый день в Лицее

Мой первый день в Лицее

Среда, 11 авг. 1943 г.

После бесконечных туда-сюда, раздумий и обсуждений остановились на том, что я должна поступить в Еврейский лицей, а после ряда телефонных звонков, что даже и без вступительных экзаменов. Правда, я отставала по всем предметам, особенно по арифметике, а от одной мысли о геометрии прямо дрожала.

В конце сентября пришло долгожданное письмо, сообщавшее, что в октябре, в такой-то и такой-то день, мне следует явиться в Еврейский лицей на Стадстиммертёйнен. В означенный день лил такой дождь, что ехать туда на велосипеде и думать было нечего.

Стало быть, на трамвае; ясно, что в многолюдной компании. Перед школой так все и кипело, стайки девочек и мальчиков были заняты разговорами, многие то и дело перебегали с места на место, и повсюду слышалось: «А ты не в моем классе? О, а я тебя знаю! А в каком ты классе?»

Примерно так выглядело и со мной. Кроме Лис Хослар, никого из знакомых я в своем классе не встретила и, конечно, расстроилась.

Подошло время, и нас повела в класс седая учительница, на низких каблуках, в длинном платье и с личиком, как у мышки.

Она стояла, потирая руки и глядя на непрекращавшуюся суматоху, и давала нам всякие разъяснения. Нам сделали перекличку, сказали, какие нужно будет заказывать учебники; поговорили о том о сем, а потом нам разрешили разойтись по домам.

Честно говоря, это было сплошное разочарование. Я ожидала, по крайней мере, что нам сообщат расписание, и… думала увидеть директора. Правда, я заметила в коридоре маленького, толстенького, довольно приятного розовощекого человека, который, приветливо кивая всем, кто проходил мимо, беседовал с господином такого же роста, худым и в очках, с жидкими волосами и важным лицом, но я и знать не знала, что первый — так называемый «ключарь», а второй — директор.

Придя домой, я с волнением рассказывала о своих впечатлениях, но, строго говоря, обо всем, что касается школы, учителей, учеников и уроков, я знала так же мало, как раньше.

Ровно через неделю после явочного дня начинались занятия. Опять шел ужасный дождь, но я все равно решила ехать на велосипеде. Мама снабдила меня тренировочными штанами, чтобы я, чего доброго, не промокла, и я отправилась.

Марго вообще-то ездит на велосипеде гораздо быстрее меня. Не прошло и двух минут, а я уже так задыхалась, что должна была попросить ее ехать помедленнее. А еще через две минуты хлынул такой дождь, что я, помня о теплых тренировочных штанах, слезла с велосипеда и натянула их, причем повыше, чтобы они не волочились по лужам. Я бодро помчалась дальше, но вскоре увидела, что для меня это опять слишком быстро, и мне снова пришлось просить Марго ехать потише.

Она так нервничала! И прямо заявила, что лучше будет ездить одна; она ужасно боялась, что опоздает.

Но мы приехали как раз вовремя и, поставив велосипеды, могли вволю поболтать, укрывшись в воротах, что обращены в сторону Амстела.

Ровно в полдевятого можно было заходить внутрь. Прямо у входа стояла доска, на которой было написано, что примерно двадцать учеников должны перейти в другие классы.

Как нарочно, и я была в их числе. Указывалось, что я должна перейти в класс IL_II. Я пришла в класс, где увидела некоторых знакомых мне мальчиков и девочек, но Лис осталась в классе IL_I, и я почувствовала себя совершенно заброшенной, когда меня посадили в самом последнем ряду. Впереди сидели девочки выше меня, и я была там одна как перст.

Уже на втором уроке я подняла палец и спросила, нельзя ли мне пересесть, потому что из-за широких спин тех, кто сидит впереди, я почти ничего не вижу, даже если наклонюсь в сторону.

Просьбу тут же удовлетворили, я собрала свое добро и пересела поближе. Третьим уроком была гимнастика. Учительница мне очень понравилась, и я насела на нее с вопросом, не может ли она устроить так, чтобы Лис оказалась в моем классе. Как ей это удалось, я не знаю, но, во всяком случае, Лис пришла, и на следующем уроке мы обе уже сидели вместе. Вот теперь я примирилась со школой. И школа, которая еще принесет мне много пользы и радости, тоже мне улыбнулась, и я начала внимательно слушать то, что рассказывал нам географ.