Повседневная обязанность: чистка картошки!
Повседневная обязанность: чистка картошки!
Пятница, 6 авг. 1943 г.
Один приносит газеты другой — ножи (из которых лучший, естественно, оставляет себе), третий — картошку, четвертый — воду.
Менеер Пф. приступает: скоблит, не всегда аккуратно, но скоблит, и поглядывает налево, направо — все ли делают так же точно, как он?
— Ньет, Энне, глянь, я дьершу нош вот как в мой руке, сверх наниз! Ньет, не так, должно так!
— А мне так удобнее, менеер Пф.! — отвечаю я скромно.
— Но так ведь лучший манир, ты можешь ведь взять его у меня. Натюрлих, мне это есть все равно, ты сама должна узнать.
Мы продолжаем чистить. Я украдкой поглядываю на своего соседа. Он, занятый теми же мыслями, снова покачивает головой (конечно, в мой адрес), но молчит.
Чищу. Смотрю теперь в другой конец комнаты, где сидит папа. Для него чистить картошку — не пустая забава, а серьезное занятие. Когда он читает, на затылке у него появляется особая складка, а когда он помогает лущить горох, чистить картошку или другие овощи, то кажется, что он делается недоступным для всего остального. Тогда у него становится этакое «картофельное» лицо, и он никогда не пропустит недостаточно тщательно очищенную картофелину — с таким лицом это просто немыслимо.
Не прекращая работы, я поднимаю глаза, и мне уже все понятно: мефр. ван П. пытается выяснить, не сможет ли она обратить на себя внимание Пф-ра. Сначала она просто поглядывает на него, но Пф. делает вид, что ничего не замечает. Потом она подмигивает — Пф. продолжает чистить картошку. Потом она смеется — Пф. на нее и не смотрит. Теперь уже и мама смеется — Пф. не обращает никакого внимания. Мефр. ван П. так ничего и не достигла, и ей приходится переключиться на что-то другое. Молчание, и потом:
— Путти, надень передник, а то завтра мне опять придется удалять пятна с костюма.
— Я не запачкаюсь.
Снова молчание.
— Путти, почему ты не сядешь?
— Мне так удобней, я лучше постою!
Пауза.
— Путти, но ты же забрызгался!
— Да, мамочка, постараюсь поосторожнее!
Мефроу ван П. ищет новую тему.
— Как ты думаешь, Путти, почему англичане сейчас не бомбят?
— Потому что плохая погода, Керли!
— Но вчера же погода была хорошая, а они все равно не летали.
— Давай не будем говорить об этом.
— Но почему? Разве нельзя высказывать свое мнение!
— Нет!
— Почему нет?
— Мамочка, да помолчи же!
— Вот менеер Франк всегда отвечает своей жене!
Менеер ван П. явно борется с собой: она затронула его больное место, ему нечего возразить, и мефроу начинает опять:
— Эта высадка вообще никогда не начнется!
Менеер ван П. бледнеет. Мефроу замечает это, лицо у нее краснеет, но она уже не может остановиться:
— Англичане ничего не добьются!
Гром грянул!
— Да замолчи же, черт побери!
Мама еле сдерживается от смеха, я пристально смотрю в одну точку.
И такое повторяется почти каждый день, если только они уже раньше как следует не поссорились. Тогда ни тот, ни другая не раскрывают рта.
Мне нужно принести еще картошки. Иду на чердак, там Пит занят тем, что вычесывает блох у кота. Пит бросает взгляд на меня, кот замечает это, хоп!.. и прыгает сквозь открытое окно на водосток.
Пит чертыхается, а я смеюсь и исчезаю.