33

33

От Пензы доехал до Ртищево. Это уже Саратовская область. В том краю у меня сильно тянуло руки и ноги. Краем уха доводилось слышать о гигантских складах с химическим оружием, расположенных в этих местах. Может это как-то влияло?

Из Ртищево идёт электричка на Балашов. Городок понравился дешевизной продуктов. Однако в лагерях плохо отзываются о балашовской тюрьме — как о месте, в которое лучше не попадать. Но это — отдельный разговор. Да и в какую тюрьму вообще желательно попадать?

Из Балашова доехал до Поворино. Это — окраина Воронежской области. Здесь, в районе Поворино — Новохопёрск, многие люди живут (и неплохо) тем, что вяжут пуховые шали, носки и другие вещи. Для этого разводят специальных пуховых коз. Но шерсти всё равно не хватает. У приезжих местные часто спрашивают: "Вы не пух привезли?" И некоторые люди действительно "делают бизнес", возя шерсть в этот район из Оренбургской области — электричками, в громадных сумках (шерсть ведь лёгкая). Вязанием изделий из пуха увлечены буквально все — даже живущие здесь цыгане, которые в этих краях стали совершенно оседлыми, зажиточными людьми, глядящими свысока на своих полунищих кочующих соплеменников из других областей. Но то, что поняли цыгане, недоступно для понимания властей. Я не заметил, чтобы государство хоть как-то поощряло разведение пуховых овец, или производство вязаных изделий. Можно ведь, если организовать всё на должном уровне (в том числе и рекламу), не только завалить вещами пуховой вязки свою страну (что уже было бы нехилым достижением), но и наладить прибыльный экспорт. Однако — чего нет, того нет. И не намечается.

От Поворино идёт электричка до Таловой. В этих краях очень хорошая земля, но слишком много оврагов. Из окна электрички, местами хорошо и далеко видно, какой вред наносит эрозия, обусловленная неумным хозяйствованием человека. В своё время Докучаев буквально спас эти земли, добившись плотнейшего обсаживания лесополосами всех оврагов и тех мест, где была угроза их возникновения. Он вывел своего рода "формулу", согласно которой, земля сохраняет плодородие и хозяйственную ценность лишь в том случае, если как минимум одна восьмая часть этой земли, занята лесами, или лесонасаждениями. Об этом не мешало бы помнить некоторым среднеазиатским владыкам, которые в погоне за валютой, повырубали леса (тугаи) и сады по берегам рек, и обсеяли эти берега хлопком (который воду выкачивает из почвы, как насос). А теперь жалуются на то, что реки мелеют (корни вырубленных деревьев больше не "подтягивают" к поверхности земли грунтовые воды), Аральское море гибнет (лишённое регулярной подпитки речной водой — при сохранении прежнего уровня испарения), урожаи (того же хлопка, например) снижаются, реки не доходят до морей и теряются в песках (а кто бы расчистил им русла и засадил бы берега лесами?!). Заодно обижаются на русских. Не хотят, мол, подлые и коварные, но богатые водой славяне, поворачивать свои реки на юг! При этом никто в Средней Азии (между прочим, в сравнении с Аравийским полуостровом, очень богатой водой) не проявляет ни малейшего желания учиться (у тех же израильтян, например) жёсткой водяной экономии — в частности, "капельному" орошению. Предпочитают просто рыть длинные извилистые канавы (арыки), из которых вода бесконтрольно испаряется и уходит в почву (засоляя её).

Впрочем — в наше время всеобщего воровства и бардака, лесополосы той же Воронежской области активно вырубаются. Так что не нам особо нос задирать перед кем-то…

От Таловой доехал до станции Лиски. Это бывший Георгиу-Деж. Многие местные жители, "по-старинке", используют это название. И в билетных кассах никто не удивляется, услышав фразу: "Мне один билет до Георгиу-Дежа". Странная манера была у лидеров СССР — называть русские города именами забугорных коммунистов (не говоря уж об улицах и площадях, скажем, в честь Амилкара Кабрала, или Патриса Лумумбы). И не только русские. На Украине есть, например, города Торез и Карлолибкнехтовск. Говорят, гаишники в Донбассе пьяных проверяют, заставляя без запинки произнести название последнего города.

От Лисок ходит электричка до Воронежа. От Воронежа, который запомнился кошмарной давкой в городских автобусах (метро в городе не строят, так как население, вот уже который год, чуть-чуть не дотягивает до миллиона), я проехал дизель-поездом до Касторной. Их там целых три: Касторная-Курская, Касторная-Восточная и Касторная-Новая. В общем — помешались на касторке. Хотя (во всяком случае — тогда) все три станции отличались тем, что на них можно было ночевать, не особо опасаясь милиции, или шпаны. Особенно мне понравилась Касторная-Новая, чистенькая, тёплая, уютная, сиденья мягкие, на подоконниках — живые цветы в горшочках. И на этих мягких сиденьях позволялось ночью лежать! И милиция никого не трогала — почти фантастика! Оказывается, так тоже может быть — даже в России. Хотя — не знаю как там сейчас.

Из Касторной ходит пригородный поезд на Курск. А из Курска старый-престарый дизель катит на Льгов. Это небольшой городишко, узловая станция. Там расположен крупный сахарный завод (выглядит — как после бомбёжки) и зона общего режима. Как всегда, станция около которой расположен лагерь, кишмя кишит милицией. Поездов пассажирских там, раз-два и обчёлся, в основном только пригородные дизеля курсируют. Но бабки всё равно тащат к станции вёдра и корзины с яблоками, в надежде подзаработать копейку. О какой-то серьёзной наживе в тех условиях говорить не приходится, тем более что Курская область вообще отличается повсеместным обилием яблок. Грубо говоря, их там — как грязи. Региону можно было бы богатеть одним только производством яблочного вина (сидра) — примерно так, как это происходит в Нормандии, или в Бискайе. Но — и то производство "червивки", которое существовало при советской власти, практически умерло. А чтобы бабки всё же случайно не разбогатели, милиционеры (которым просто нечем заняться на большом и полупустом вокзале) отнимают у них корзины и вёдра (это конечно не грабёж — отъём чьего-либо имущества без всякого суда и следствия) вываливают яблоки на шпалы между рельсами и втаптывают их в мазут (там нет электрификации, тяга тепловозная, линия очень сильно замазучена).

Между прочим, гитлеровские оккупанты в этих местах вели себя явно приличнее. Землю людям раздавали, позволяли беспрепятственно чем угодно торговать, устраивали для местных жителей концерты зарубежных русских артистов, даже подкармливали русское население. Когда вступили на эту территорию — всем раздали по пол-мешка муки. Не много конечно, но важен сам прецедент. Хочу сразу уточнить — эти факты я узнал из документальной литературы, легально изданной при советской власти. Признавались они сквозь зубы — но признавались. Если так вели себя оккупанты, то как можно назвать современных представителей власти?

Из Льгова следует дизель-поезд до станции Локоть (ходит всего один раз в сутки). Это небольшая станция, на линии Ворожба — Хутор-Михайловский. Там железная дорога три раза пересекает небольшие клочки украинской территории. И каждый раз дизель стоит по часу — сначала на российской пограничной станции, потом на украинской. Потом опять на российской — и вновь на украинской. Затем — ещё по разу… Так и тащится всю ночь — хотя считается пригородным. Причём, все эти стоянки совершенно бессмысленны — таможенники в поезд не заходят. Он ведь идёт из России в Россию. Да ещё ночью. И вообще они не слишком потрошат электрички и пригородные поезда, сосредотачивая своё небескорыстное внимание на поездах дальнего следования.

На этом дизеле допиликал я до украинской узловой станции Ворожба. Конечно, не один я такой хитрый — там почти весь поезд состоял из торговок с сумарями и тачками, прущих со стороны Курска, Воронежа и Тамбова, на Киев и Сумы. Для них этот дизель (в котором по ночному времени даже обычные ревизоры не лазили) был настоящим подарком. В самом деле — кому придёт в голову добираться столь долгим и утомительным путём из Курска до несчастного Локтя, если там можно куда быстрее и без всяких заездов на Украину, доехать автобусом?

В Ворожбу приехали глубокой ночью, а уже в 5 утра пошёл пригородный поезд на Конотоп. Это относительно крупный город и узловая станция. Оттуда уже идут электрички на Киев.