9

9

В этом поезде ехал на восток весь день и почти всю ночь. А это не так-то просто — попробуйте всю ночь оставаться на ногах (на голое железо не приляжешь — тем более, на постоянном ветру). На рассвете вылез из вагона на какой-то маленькой станции и пошёл пешком по линии, надеясь встретить речку, или ручей. Так оно и случилось. На берегу небольшой речушки постирался, искупался и твёрдо решил больше не пользоваться товарняками (слишком грязно и холодно) — только электричками.

Обсушившись на солнце, оделся и пошёл на восток, не зная точно, к какой станции выйду. Довольно скоро показалась окраина какого-то городка. Когда дошёл до вокзала, прочёл название — Вязьма. Ну что ж, неплохо. Значит до Москвы уже не очень далеко. Дождался электричку, идущую на Гагарин. Оттуда доехал до Можайска. От Можайска — до Москвы.

В столице жизнь тогда была полегче, подешевле чем теперь. Вокзалы — бесплатные. Туалеты — тоже. Москва позднесоветской эпохи не была одним из самых дорогих городов мира, каковым является сегодня.

Посольство США тогда располагалось на улице Чайковского. Побывал я там. Посмотрел. И показалось, что осуществить мой замысел будет трудновато. А может быть во мне говорило внутреннее предубеждение — я к тому времени уже допускал мысль, что затея с проникновением в посольство попахивает полнейшей авантюрой. В конце концов — почему другие перебежчики таким образом не сваливают за бугор (хотя, откуда знал — может и бежали)? Почему вынуждены даже самолёты угонять?

Ведь даже если удастся проникнуть на территорию посольства — как оттуда перебраться за пределы Советского Союза? Аэропорты находятся под контролем советских властей. Пойдут ли американцы (или кто-то иной) ради меня, на откровенный дипломатический скандал и обострение отношений с СССР? Сомнительно…

Покрутившись в Москве и даже, от нечего делать, побродив по Кремлю (тогда вход в него был совершенно свободным) я, в конечном итоге, решил не тратить время на хождение вокруг хорошо охраняемых посольств. Да и вообще, пора было ставить точку в затянувшихся скитаниях и раздумьях. Необходимо было действовать решительно, надеясь при этом лишь на самого себя, на собственные ноги.

Конечно — скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Не так-то легко давались те или иные решения. Были и колебания, и приступы неуверенности. При этом совета спросить было не у кого. Как мог в такой ситуации чувствовать себя 19-летний парень, находящийся один на один со своими проблемами, среди чужого ему города и народа, которому приходилось в экстренном порядке решать свою судьбу?

В то же время, просто бездельничать и ждать с моря погоды, было нельзя — не было у меня ни денег, ни знакомых, ни тёплой одежды, ни каких-либо документов. А стоял уже август, до конца лета оставалось немного. Мне, в моём положении, опасно было даже на вокзалы заглядывать.

Вот в такой ситуации и было принято решение — уходить в Западную Германию, через Польшу и ГДР.

Конечно — далеко и опасно. Но зато можно было надеяться на самого себя. Не было зависимости от каких-нибудь лодок, или от милости работников посольства (которые могли ведь оказаться шкурами).

Умным ли, глупым ли, было моё решение — оно было принято. А значит — подлежало исполнению. Тот кто готов меня за него осудить или высмеять, пусть вспомнит, насколько мудрым и дальновидным он был в свои 19 лет и пусть поставит себя на моё место. Всё ведь познаётся в сравнении…