20

20

Утром поезд был уже в Ярославле. По вагонам пошли продавцы газет, мороженого, пива… Тоже ведь — признаки цивилизации.

Глядя в окно, на здание вокзала, вспомнил я своего знакомого по синдорскому лагерю, Серёгу. Был Серёга строен и симпатичен, начитан и весел — девкам наверное очень нравился. Правда, работал бригадиром. А это — шкурная должность. Однако всегда оправдывался тем, что, мол, перед ментами никак особо не выслуживался — просто, дескать, родня деньжатами помогла, вот и выбился. У меня лично, отношения с ним были нормальные. Отсидев полсрока, человек этот (как чаще всего и бывает с лагерными бригадирами) освободился. Сел на поезд и поехал к себе на родину — в город Ростов, Ярославской области. Километров за двести, не доезжая вышеупомянутого Ростова, зарезали Серёгу, в переходе между двумя вагонами. Говорят — был стукачом. Кто его знает — всяко бывает. Хотя и ни за что, ни про что — угодить на нож можно запросто…

В Ярославле сели в вагон две девушки — блондинка и брюнетка. Блондинка — тихоня. Брюнетка — шустрая, бойкая (про таких говорят: "шило в попе"). Им ехать-то всего-ничего было — до Ростова-Ярославского. Просто с местными электричками перебой какой-то случился, вот и пришлось поездом дальнего следования воспользоваться.

Едва оглядевшись по сторонам, новые пассажирки тут же принялись проповедовать. Уж не знаю, кто они там были — баптистки, или пятидесятницы. Пассажиры, спросонья, глядели на них угрюмо, сопя носами. Видимо на их фоне я смотрелся более выгодно (в моём состоянии особо не разоспишься) — ринулись ко мне. Да простят меня баптисты, иеговисты, пятидесятники, адвентисты и прочие протестанты, но есть у них один пунктик — им почему-то кажется, что кроме вот ихней конфессии, абсолютно никто (ни православные, ни католики, ни инославные протестанты) Библии не знает и знать не может, об Иисусе Христе никогда ничего не слышал и слышать не мог, сути Христианской веры не понимает абсолютно и заранее обречён на муки адские. Поэтому девушки умилились от одного только известия, что я, оказывается, держал в руках Новый Завет (и даже читал!), мигом записав в единоверцы, начали именовать "братом". Я не стал их разочаровывать. Зачем? Мимолётное знакомство — есть мимолётное знакомство (даже и не знакомство — по-моему мы не называли друг другу своих имён). Они принадлежали к чуждому и уже не совсем понятному мне миру "благополучных" людей. Наверное им здорово стало бы не по себе, узнай они что разговаривают с едва освободившимся зэком. Хотя виду, возможно и не подали бы. Даже вероятно принялись бы уверять, что я "всё равно" для них "брат". Как в том анекдоте, — отец спрашивает у дочери: "Отчего ты не познакомишь меня со своим ухажёром?" — "Он уже видел тебя. И сказал что всё равно меня любит…"

В Ростове девушки вышли с поезда и пошли своей дорогой. А я поехал дальше — в пустоту.