2. Колхоз

2. Колхоз

Так мы с Валентином Голубевым стали воспитанниками колхоза. Нас определили к одинокой старушке-колхознице, которой начисляли трудодни за постой, стирку и приготовление для нас еды из продуктов, получаемых со склада колхоза. Что дадут в будущем за эти палочки (трудодни), неизвестно, но продукты на наше питание, хоть и скудные — реальная поддержка и ее стола.

У хозяйки корова, два десятка кур и приусадебный участок земли. Когда-то это был сад, но из-за непосильных налогов на каждое дерево его пришлось вырубить. Натуральный налог в виде сливочного масла и яиц, а также принудительный заём доставляли старушке хлопоты и слёзы. С нашим приходом появились дополнительные заботы, но и облегчение. Я взял на себя кормление коровы и уборку хлева, а Валентин доставку воды для коровы и дома из колодца расположенного в полукилометре. Летом из коровьего навоза и соломы мы заготавливали кизяки для отопления на весь год. Дров и угля не было — только кизяки и солома. Помогали при обработке огорода.

Мы попали в колхоз в конце лета, когда основные работы по уборке и сдаче хлеба государству были закончены. Ежедневные разовые поручения выполняли добросовестно и в охотку. В последние дни августа нас вызвали в правление. Беседу вёл парторг колхоза, председатель почти не вмешивался. В заключение, учитывая 4-х классное образование обоих и хорошие отзывы бригадиров, парторг предложил нам идти учиться в 5-й класс. Если возникнет острая необходимость, то нас иногда попросят и поработать. Мы с радостью согласились. Отмечу, что парторг — бывший фронтовик.

В послевоенные годы в школе было много переростков. В 5-м классе кроме нас было еще три или четыре 16-летних подростка, а в 6-м и 7-м классах были 17-и и 18-летние. Учёба пошла легко и по предложению учителя математики я параллельно прошел программу 6-го класса (Валентин отказался из-за лени) и весной сдал на отлично за оба класса. В те годы переходные экзамены сдавали, начиная с четвёртого класса.

Лето 1949 года. Зреет богатый урожай. Уполномоченный райкома партии чуть ли не клятвенно обещает, что весь хлеб, оставшийся после выполнения планового задания, остаётся колхозу. В войну практически всё сдавали государству. В 1946 году была засуха. В 1947 году весь хлеб заставили сдать со ссылкой на возникшие трудности со снабжением страны из-за прошлогодней засухи. В 1948 году при неплохом урожае колхозники получили только по 150 граммов на трудодень из-за встречного плана. И вот, наконец-то, люди будут с хлебом!!!

Никого подгонять не надо. Все работают с энтузиазмом. Мы тоже, куда бы нас ни послали. Ранней весной нас периодически привлекали к пахоте в качестве прицепщиков, ездовых на подвозе семян и к другим работам. По окончании учебного года мы часто даже ночевали в бригадах, а не дома.

Выполнен план хлебосдачи. Уполномоченный райкома уезжает, а хлеб с полей всё идёт. Заполнены амбары и пустовавшая после войны конюшня, которую переоборудовали под амбар. Колхозникам выдали авансом по 500 граммов хлеба на трудодень. И тут разразился гром!

Приехал новый уполномоченный райкома партии и заставил весь хлеб из амбаров, кроме семенного, сдать государству. Председатель колхоза и парторг получили по строгому выговору «за разбазаривание социалистической собственности». Ещё радовались, что не угодили под суд за несанкционированную выдачу колхозникам аванса. Энтузиазм тут же улетучился. Пропали задор и веселье при работе. Колхозники стали воровать зерно. То в одном, то в другом колхозе проходят выездные сессии суда с вынесением приговоров до 10 лет лагерей за несколько килограммов зерна. Это — привычная практика с момента образования колхозов.

У колхозников нет паспортов. Они привязаны к земле как крепостные и не могут уехать. Молодёжь вербуется на шахты или «великие стройки коммунизма», чтобы сбежать из села. Валентин вербуется на дальневосточную стройку в Находке. Я предполагал осенью пойти учиться на тракториста или комбайнера. Но… судьба распорядилась иначе.

В конце августа меня пригласили на заседание правления колхоза. Учитель математики и новый директор школы — бывший фронтовик, поддержанные парторгом колхоза, просят правление оказать мне помощь для окончания 7-го класса (неполного среднего образования). Решение единогласное.

Учёба началась без проблем, а аппетит приходит во время «еды». С новой задумкой обратился к учителю математики, который вместе с директором школы меня поддержали. Форсируем программу 7-го класса и параллельно начинаем изучение предметов 8-го. Помогают учителя. Больше всех учитель математики Александр Миронович Войтченко.

Немного о нём, столь серьезно повлиявшем на мою судьбу. До войны учитель средней школы, член Минераловодского горкома комсомола. Из-за сильной близорукости не был призван в армию. Не успел эвакуироваться и в период оккупации работал простым чиновником в городской управе. После «освобождения» угодил в Сибирь, в Тобольск, откуда вместе с женой-сибирячкой, учителем русского языка и литературы вернулся в 1947 году. Работать по специальности разрешили только в сельской семилетней школе. Так перехлестнулись наши пути в селе Розовка.

Сдаю экзамены. Получаю свидетельство об окончании неполной средней школы с похвальной грамотой. В Пятигорский мелиоративный техникум зачисляют без экзаменов и выдают справку, на основании которой в Минераловодском паспортном столе получаю паспорт. Это-то мне и нужно! Забираю документы из техникума и устраиваюсь лаборантом в Минераловодской средней школе. Работу совмещаю с учебой в 9-м классе вечерней школы.