2. Зима 1944-45 гг.

2. Зима 1944-45 гг.

Вскоре казачьи полки вышли к намеченным рубежам и заняли оборону. Нас на передовую не допустили, и мы оказались с тыловыми частями в 15–20 км от неё. Было очень обидно, но мягкая снежная зима, Рождественские, Новогодние и Крещенские праздники, сменявшие друг друга (католические и православные), скрашивали нашу тыловую жизнь.

Основная обязанность — уход за лошадьми, изредка — ночное патрулирование и дежурство в охранении. В остальном — почти полная свобода. На лыжах выходим на заячьи тропы и расставляем силки. Редко в силки попадались зайцы, но главное — побродить по снежному полю подальше от села и пострелять из карабина, если встречаешь зайца или лису.

Как-то мы с Юрой подрались. Не помню по какому поводу. Но это был единственный случай в наших совместных приключениях.

Старшим у нас — ездовой казак Иван Егоров. Спокойный, открытый, не умеющий лгать. Ему за сорок. По нашим меркам — старик. В гражданскую войну (в 1918 или 1919 г.?) был мобилизован в Красную Армию. Его полк добровольно перешёл на сторону белых, которые красноармейцев разоружили, построили и расстреляли из пулемётов. Осталось в живых около двух десятков человек, в основном раненые. Иван остался невредим: упал первым и притворился мёртвым в куче трупов.

Затем до конца воевал на стороне красных. Но в коллективизацию ему вспомнили добровольную сдачу белым, да и хозяйство было крепким. Угодил на Беломорканал, а семья погибла в ссылке. Было за что не любить советскую власть.

В советско-германскую при первой возможности сдался в плен и вступил для борьбы с большевиками в полк Кононова почти в самом начале его создания в 1941 году.

Он был неплохим рассказчиком, и мы с удовольствием слушали и историю кононовского полка с боевыми эпизодами, и об ужасах межэтнической резни в Югославии, и о взаимоотношениях казаков с гражданским населением, четниками[2], усташами[3] и коммунистами. Многое из этого нам было известно и ранее. Но Иван Егоров ненавязчиво, по-житейски давал моральную и нравственную оценку всему происходящему. И не всегда в пользу казаков.