Доктор Лей в посудной лавке

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Доктор Лей в посудной лавке

И вот в 1933 году в пределы женевской дипломатии с ее свято охраняемыми традициями впервые вломились не известные до тех пор нордические варвары, которые, судя по всему, поставили перед собой цель возродить грубые нравы древних тевтонов. Свидетелем одного из их первых вторжений я стал уже во время моего майского пребывания в Женеве.

Почти каждая из великих держав Европы имела в Женеве свой отель, в котором размещались делегации. Мы, немцы, со времен Штреземана постоянно располагались в отеле «Карлтон-парк», находившемся в небольшом отдалении от города, с прекрасным видом на озеро.

В то время наша делегация на конференции по разоружению во главе с послом Надольным состояла почти исключительно из профессиональных дипломатов, чиновников и офицеров – людей, привыкших к цивилизованным формам обращения. Что касается представителей, направлявшихся из Берлина в Женеву по другим поводам, то о них это не всегда можно было сказать.

Так, однажды распространился слух, что на предстоящее заседание Международного бюро труда вечерним поездом приедет делегация, руководителем которой является ужасный грубиян. Некоторые уже знали имя д-ра Роберта Лея, незадолго до того разгромившего профсоюзы и превратившего их в унифицированную организацию под названием «Германский трудовой фронт».

Сам я в тот вечер не заметил появления этих лиц. На следующее утро я стоял перед отелем около мерседеса, принадлежавшего нашей делегации, который я вызвал, чтобы отвезти в город на заседание посла Надольного.

Но в дверях вместо Надольного показался неизвестный мне тип в сопровождении двух чужих людей. Вся его внешность поразительно напомнила мне Функа. Я сразу сообразил, что это мог быть только вновь прибывший нацистский бонза. Не взглянув на меня, Лей шагнул к автомобилю и, садясь в него, коротко приказал шоферу:

В Международное бюро труда.

Я поспешил вмешаться:

– Извините, но это машина посла Надольного, который сию минуту выйдет, чтобы ехать на конференцию по разоружению.

Услышав ответ, я не поверил своим ушам. Мне было заявлено буквально следующее:

– Скажите послу Надольному, что он может поцеловать меня в задницу.

Шофер так оробел, что не решился возражать. Для Надольного, который, выходя на улицу, успел еще увидеть, как автомобиль заворачивает за угол, мне пришлось раздобыть такси.

На первом же заседании Бюро труда разыгрался форменный скандал. Г-ну Лею пришлась не по нраву критика, с которой выступил один из южноамериканских делегатов по поводу насильственного роспуска немецких профсоюзов, и он публично наградил представителей этих стран титулом «негроидные обезьяны».

Поскольку при нашей делегации мне приходилось играть роль своего рода «прислуги на все руки», в мои обязанности входило доставать в секретариате Лиги Наций гостевые билеты для приезжих немцев. Меня никто не уведомлял о том, что Лею угодно послушать дебаты по разоружению. Однажды после полудня он вместе с несколькими своими присными внезапно появился в коридоре и потребовал, чтобы его пропустили в зал заседаний. Я услышал, как он бранится у двери, потому что портье швейцарец не пускал его без билета.

Я поторопился туда.

– Господин доктор Лей, потерпите минутку! Я сейчас же спрошу в секретариате, не могу ли я получить для вас несколько билетов. Это продлится не дольше четверти часа.

– Пошли вы!.. – заорал он на меня. – Оставьте меня в покое с этой ерундой. Вот еще новости. Стану я, глава делегации, возиться с вашими формальностями!

Недолго думая, он решительно пустил в ход локти и очутился в зале. Ошеломленный портье только посмотрел ему вслед, беспомощно пожимая плечами, и больше не чинил препятствий.