Подкаблучник

1990, осень

Я приезжаю из Тюмени в Москву, в которой не был год, и обнаруживаю: О. стал подкаблучник и говнюк! Имея две семикомнатные квартиры (см. Ордынка) — меня к себе пожить не пустил! Мол, старик, то да се, сам понимаешь…

Настропаляла его, конечно, Людка (см. Рождественская Л.), которая меня почему-то невзлюбила (вероятно, полагая, что именно я есть помеха О. на пути к славе и деньгам, сбивающая его на путь пьянства и ебанстства), но Людка-то, понятно, баба — дура (см. Бабы — дуры!), но идти у нее на поводу!

И в Трехпрудном потом мне места не предложил, и вообще.

Конечно, было бы хорошо, если бы можно было бы здесь написать «но я не обиделся».

Но это была бы неправда.

Я, конечно, обиделся.

***

Я, конечно, тогда тоже был еще тот мыч: видя, что все в стране идет в не весьма правильную сторону, я ударился в чтение «Нашего современника» и прочий «патриотизм», и стал Оганяна всячески обличать в низкопоклонстве перед заграницей и русофобии, кричать «Ах, тебе у нас в России все не нравится? Ну, так вали в Армению!», и писать обидные стихотворения, типа:

Неизвестные селенья проезжая,

Проезжая неизвестные селенья,

Их осеннее унынье озирая,

Их унынье, одичанье, запустенье, —

И стал думать я. Не думать даже, а

(Это уже позже, глядя в мрак

Заоконный, да на горизонте огонька

Три загадочных), не думать стал, а так

Вот что понял: пидарасы блядь, козлы!

Блядь ебаные авангардисты!

Хуй ли петрите по жизни, на хуй, вы!

Хуй ли петрите вы блядь по жизни!

Да, согласен. Да, унылый вид,

Да, угрюмые растянутые дали,

Но — неужто не хватает? не щемит?

Впрочем, вы здесь никогда и не бывали.

И — не лезьте. Блядь свой Брайтон Бич

Где хотите стройте, здесь не надо!

А не то начнут вас блядь мочить –

Ох, доскетесь, сука падла гады!

Слава Богу, довольно быстро это прошло.