Характеристика различных родов войск

Характеристика различных родов войск

Мои замечания до сих пор касались главным образом действий русской пехоты, которая в ходе второй мировой войны полностью сохранила великие традиции Суворова и Скобелева. Несмотря на огромный прогресс военной техники, русский пехотинец все еще остается одним из наиболее важных военных факторов в мире. Эта сила русского солдата объясняется его чрезвычайной близостью к природе. Для него просто не существует естественных препятствий: в, непроходимом лесу, болотах и топях, в бездорожной степи — всюду он чувствует себя как дома. Он переправляется через широкие реки на самых элементарных подручных средствах, он может повсюду проложить дороги. В несколько дней русские строят многокилометровые гати через непроходимые болота; зимой колонны в сто шеренг по десять человек в каждой направляются в лес с глубоким снежным покровом; через полчаса на смену этим людям приходит новая тысяча, и через несколько часов на местности, которая у нас на Западе, считалась бы непроходимой, появляется протоптанная дорога. Неограниченное число солдат позволяет обеспечить переброску тяжелых орудий и другой боевой техники по любой местности без всяких транспортных средств. Кроме того, техническое оснащение русских войск отвечает их нуждам. Автомашины отличаются минимальным весом, а их габариты максимально уменьшены. Лошади в русской армии выносливы и не требуют большого ухода. Русским не нужно возить с собой тех огромных запасов, которые сковывают действия войск во всех западных армиях.

Русская пехота имеет хорошее вооружение, особенно много противотанковых средств: иногда думаешь, что каждый пехотинец имеет противотанковое ружье или противотанковую пушку. Русские очень умело располагают эти средства, и, кажется, нет такого места, где бы их не было. Кроме того, русское противотанковое орудие с его настильной траекторией и большой точностью стрельбы удобно для любого вида боя.

Интересно, что русский солдат-пехотинец не отличается пытливостью, и поэтому его разведка обычно не дает хороших результатов. Обладая природными качествами разведчика, он мало использует свои способности. Возможно, причина кроется в его отвращении к самостоятельным действиям и в неумении обобщить и доложить в понятной форме результаты своих наблюдений.

Русская артиллерия, подобно пехоте, также используется массированно. Как правило, атакам русской пехоты предшествовала артиллерийская подготовка, но коротким и внезапным огневым налетам русские не придавали большого значения. У них были пушки и снаряды, и они любили эти снаряды расходовать. При крупных наступлениях русские обычно имели по 200 стволов на каждый километр фронта[264]. Иногда, в особых случаях, это число возрастало до 300, но никогда не было меньше 150. Артиллерийская подготовка обычно длилась два часа, и русские артиллеристы за это время расходовали суточную или полуторасуточную норму боеприпасов. Примерно еще около суточной нормы накапливали для использования на первом этапе наступления, а остальной запас боеприпасов находился в тылу. Такой сосредоточенный огонь быстро разрушал немецкие позиции, не имевшие большой глубины. Как бы тщательно ни были укрыты пулеметы, минометы и особенно противотанковые орудия, они вскоре уничтожались противником. Вслед за этим плотные массы пехоты и танков врывались на разрушенные немецкие позиции. При наличии подвижных резервов сравнительно легко можно было восстановить положение, но у нас, как правило, таких резервов не было. Таким образом, основная тяжесть боя ложилась на плечи оставшихся в живых солдат на переднем крае.

Русская артиллерия уничтожала также штабы и командные пункты в глубине обороны. По интенсивности артиллерийского огня зачастую трудно было определить направление главного удара русских, так как обстрел велся с одинаковой силой по всему фронту. Однако были у русской артиллерии и недостатки. Например, негибкость планов огня бывала иногда просто поразительной. Взаимодействие артиллерии с пехотой и танками было организовано недостаточно хорошо. Орудия перемещались вперед слишком медленно и часто даже оставались на своих первоначальных огневых позициях, в результате чего наступающая пехота, продвинувшаяся далеко в глубь обороны, долго не имела артиллерийской поддержки.

Поэтому стремление немецкого командования упорно удерживать фланги при крупных вклинениях и прорывах русских было серьезной ошибкой, которая часто оказывалась роковой для обороняющихся. Обычно наши войска получали приказ удерживать эти фланги любой ценой с тем, чтобы поспешно стянутые резервы смогли контратаковать прямо во фланг прорвавшихся русских и отрезать их у основания клина. Понятно, что резервы, сосредоточивающиеся на флангах прорыва противника, попадали под удар всей русской артиллерии и через некоторое время уже не могли вести никаких боевых действий. Таким образом, недостаток маневренности русской артиллерии вследствие порочной немецкой тактики превращался в преимущество. Места фланговых ударов против русского клина следовало бы выбирать глубже в тылу и вне досягаемости русской артиллерии. Вместо того чтобы вести на флангах кровопролитные бои, нужно было отводить с них войска. Иногда это успешно осуществлялось, несмотря на приказы сверху, требовавшие прочно удерживать фланги; в таких случаях оказывалось возможным остановить наступавшие без артиллерийской поддержки пехотные и танковые части русских и создать новый оборонительный рубеж. Русские были вынуждены разрабатывать новый план огня и искать новые позиции для своей артиллерии, что позволяло обороняющимся выиграть время.

Лучшим средством против массированного использования русской артиллерии является немедленная контрбатарейная борьба, причем расход боеприпасов не должен быть ограничен. На развертывание огромного количества артиллерии и на создание больших запасов боеприпасов русским требовалось много времени, в отдельных случаях на это уходило несколько недель. Несмотря на отличную маскировку противника, нам обычно удавалось обнаружить подготовку русских к наступлению и следить за ее развитием благодаря нашей воздушной разведке и аэрофотосъемкам. Каждую ночь у русских появляются все новые и новые огневые позиции. Несколько дней они пустуют, а затем в одно прекрасное утро вы обнаруживаете на некоторых из них артиллерию, а примерно за две ночи до начала намеченного наступления уже все орудия будут установлены на своих позициях. В тех очень немногих случаях, когда мы располагали достаточным количеством артиллерии и боеприпасов, мы достигали отличных результатов систематической контрбатарейной стрельбой, которая начиналась как раз в тот момент, когда русские развертывали свою артиллерию. Эффективным средством также оказывались удары с воздуха; иногда нашей авиации удавалось даже полностью срывать развертывание артиллерии русских.

В ходе войны русские совершенствовали и развивали тактику артиллерии в наступлении. Их артиллерийская подготовка превратилась в подлинный шквал разрушительного огня. В частности, они применяли прекращение огня на очень узких участках, иногда не больше сотни метров шириной, ведя огонь на всем остальном фронте с прежней интенсивностью. Благодаря этому создавалось впечатление, что артподготовка еще повсюду продолжается, тогда как в действительности пехота противника уже вела свою атаку, продвигаясь по этому узкому коридору.

Несмотря на известные недостатки, русская артиллерия является очень грозным родом войск и целиком заслуживает той высокой оценки, какую ей дал Сталин. Во время войны Красная Армия применяла больше тяжелых орудий, чем армия любой другой воюющей страны.

Теперь я остановлюсь на русских танковых войсках, которые вступили в войну, располагая большим преимуществом, — у них был танк Т-34, намного превосходивший любой тип немецких танков. Не следует недооценивать также и тяжелых танков «Клим Ворошилов», действовавших на фронте в 1942 году. Затем русские модернизировали танк Т-34 и, наконец, в 1944 году построили массивный танк «Иосиф Сталин», который причинил много неприятностей нашим «тиграм». Русские конструкторы танков хорошо знали свое дело. Они сосредоточили все внимание на главном: мощи танковой пушки, броневой защите и проходимости. Во время войны их система подвески была намного лучше, чем в немецких танках и в танках других западных держав.

В 1941 и в 1942 годах тактическое использование танков русскими не отличалось гибкостью, а подразделения танковых войск были разбросаны по всему огромному фронту. Летом 1942 года русское командование, учтя опыт проведенных боев, начало создавать целые танковые армии, имеющие в своем составе танковые и механизированные корпуса. Задача танковых корпусов, в которых было относительно немного мотопехоты и артиллерии, состояла в оказании помощи стрелковым дивизиям, осуществлявшим прорыв. Механизированные корпуса должны были развить прорыв в глубину и преследовать противника. Исходя из характера выполняемых задач, механизированные корпуса имели равное с танковыми корпусами количество танков, но машин тяжелых типов в них не было. Помимо этого, по своей штатной организации они располагали большим количеством мотопехоты, артиллерии и инженерных войск. Успех бронетанковых войск русских связан с этой реорганизацией; к 1944 году они стали самым грозным наступательным оружием второй мировой войны.

Сперва русским танковым армиям приходилось дорого расплачиваться за недостаток боевого опыта. Особенно слабое понимание методов ведения танковых боев и недостаточное умение проявляли младшие и средние командиры. Им не хватало смелости, тактического предвидения, способности принимать быстрые решения. Первые операции танковых армий заканчивались полным провалом. Плотными массами танки сосредоточивались перед фронтом немецкой обороны, в их движении чувствовалась неуверенность и отсутствие всякого плана. Они мешали друг другу, наталкивались на наши противотанковые орудия, а в случае прорыва наших позиций прекращали продвижение и останавливались, вместо того чтобы развивать успех. В эти дни отдельные немецкие противотанковые пушки и 88-мм орудия действовали наиболее эффективно: иногда одно орудие повреждало и выводило из строя свыше 30 танков за один час. Нам казалось, что русские создали инструмент, которым они никогда не научатся владеть, однако уже зимой 1942/43 года в их тактике появились первые признаки улучшения.

1943 год был для русских бронетанковых войск все еще периодом учебы. Тяжелые поражения, понесенные немецкой армией на Восточном фронте, объяснялись не лучшим тактическим руководством русских, а серьезными стратегическими ошибками германского верховного командования и значительным превосходством противника в численности войск и технике. Лишь в 1944 году крупные русские танковые и механизированные соединения приобрели высокую подвижность и мощь и стали весьма грозным оружием в руках смелых и способных командиров. Даже младшие офицеры изменились и проявляли теперь большое умение, решительность и инициативу. Разгром нашей группы армий «Центр» и стремительное наступление танков маршала Ротмистрова от Днепра к Висле ознаменовали новый этап в истории Красной Армии и явились для Запада грозным предостережением. Позднее, в крупном наступлении русских войск в январе 1945 года[265], нам также пришлось наблюдать быстрые и решительные действия русских танков.

Необыкновенное развитие русских бронетанковых войск заслуживает самого пристального внимания со стороны тех, кто изучает опыт войны. Никто не сомневается, что у России может быть свой Зейдлиц, Мюрат или Роммель, — в 1941–1945 годах русские, безусловно, имели таких великих полководцев. Однако дело не только в умелом руководстве отдельных одаренных личностей; люди, в массе своей апатичные и невежественные, без всякой подготовки, без всяких способностей, действовали умно и проявляли удивительное самообладание. Танкисты Красной Армии закалились в горниле войны, их мастерство неизмеримо выросло. Такое превращение должно было потребовать исключительно высокой организации и необычайно искусного планирования и руководства. Подобные изменения могут произойти и в других видах вооруженных сил, например в авиации или подводном флоте, дальнейший прогресс которых всячески стимулируется русским высшим командованием.

С времен Петра Великого и до революции 1917 года царские армии были многочисленными, громоздкими и неповоротливыми. Во время финской кампании и в ходе операций 1941–1942 годов то же самое можно было сказать и о Красной Армии. С развитием бронетанковых сил русских общая картина полностью изменилась. В настоящее время любой реальный план обороны Европы должен исходить из того, что воздушные и танковые армии Советского Союза могут броситься на нас с такой быстротой и яростью, перед которыми померкнут все операции блицкрига второй мировой войны.