13 Марта.

13 Марта.

В банке встретился первый живой русский старик из провинции:

— Республика или монархия?

— Республика, потому что сменить можно.

— А как же помазанник?

— В Писании сказано, что помазанники будут от Михаила до Михаила — последний Михаил, и кончились. А теперь настало время другое, человек к человеку должен стать ближе, может быть, так и Бога узнают, а то ведь Бога забыли (Из «Невидимого Града».)

Защитный цвет: всюду защитный цвет красный приняла Россия, но где-то на Ангаре еще ничего неизвестно.

У развалин сгоревшего Литовского замка через Крюков канал лежит оборванный кабель, проволока у конца его расширилась, как паучиные лапы, и мешает идти по тротуару. Со страхом обходят ее прохожие, боятся, как бы не ударило электричество, но ток уже выключен, и силы в проводе нет.

— Вот так и власть царская,— говорит мой спутник, старик купец,— оборвалась проволока к народу, и нет силы в царе.

— Все ли оборвалось?

— Все, теперь будет республика. За весь народ говорю: никто не скажет, простой человек за царя. Потому что сменить можно и в республике.

-384-

Мне вспомнилось из своих записанных наблюдений: в г. Варнавине в годину Варнавы ночью в церкви, куда собрался народ в ожидании утрени, бородатая старуха говорила:

— Небеса и земля, братие, мимо пройдут, а словеса мои не пройдут. При последних временах пророк ложный обоймет царя... И тут ему конец.

— Кому? — спрашивают старуху.

— Царю. Он его хоботом убьет. И тогда первый царь Михаил воскреснет, рученьки поднимет к небу и скажет: «Не могу с безобразниками царствовать».

Вот так и власть: оборвалась и силы нет. И я так размышляю о власти, что вот был я, когда-то жил в бедности, но был свободным, и был царь себе самому. «Хороший вы человек и талантливый, только зарываете талант свой в землю: только не можете вы поганое дело делать, и оттого силы в вас нет и ничего вам поручить невозможно». Я соблазнился и поручил поганое дело этому человеку, и стал он моим секретарем. Повалили мне деньги через этого секретаря, благодушествую я, а он дело делает. И так скоро вышло, что шевельнуться не могу без секретаря моего. А он даже во фраке, собственные дома. И я, царь его, теперь стал, как раб, а он — как царь, и секретарь мой корону надевает, а я все худею и худею. Но вот оборвался кабель, и я опять стал царем.

— Вот так и власть царская,— говорил мне спутник купец.