89

Гари помирился с Сильвией Ажид и 9 октября 1974 года написал ей, что приехал в Пуэрто-Андре продать свою виллу.

«Я продаю ее потому, что за восемь лет моей любви она стала слишком хороша для меня!» Ниже он писал: «<…> с литературой покончено. Через пятьдесят лет люди разучатся читать». А ведь именно в это время он был полон исключительной творческой активности, работал над несколькими книгами одновременно, в том числе над «Голубчиком», первым романом Эмиля Ажара.

Решение Гари продать дом объяснялось тем, что его содержание обходилось слишком дорого. На Майорке влажный климат, поэтому помещение приходилось отапливать на протяжении нескольких месяцев в году. Кроме того, Гари надоело поведение некоторых людей, которые назывались его друзьями и позволяли себе жить в Симарроне в отсутствие хозяина за его счет, не потрудившись даже предупредить об этом. Они без зазрения совести пользовались его машинами, били их и даже не сообщали ему об этом.

Джин Сиберг рассталась с Деннисом Берри и снималась теперь только в эпизодах. Ромен Гари не хотел, чтобы Диего знал, что его мать бедна. Он выплачивал ей еженедельное пособие и был вынужден поэтому зарабатывать в два раза больше. Хотя Джин и не жила больше в той части дома, куда она переехала сразу после развода, ее богатый гардероб остался. Ромен ничего не тронул в комнате Джин, будто надеялся, что она вернется. Чтобы покрыть все расходы на ее лечение, ему приходилось писать по девять часов в день, а остальное время спать, чтобы восстановить силы.

Когда Симаррон наконец перешел к новому хозяину — двоюродной сестре Анны де ла Бом, состояние финансов Ромена Гари значительно улучшилось. Дом продавался с условием, что Гари сможет проводить в нем месяц в году, это было зафиксировано в договоре купли-продажи. Но Гари воспользовался этим правом только раз и очень скоро уехал, совершенно подавленный; после этого он уже не мог заставить себя войти в Симаррон.

Осенью Гари вернулся в ужасном настроении в Париж и опять заперся у себя в комнате, чтобы работать. Его не оставляло ощущение тревоги.

Однажды октябрьским вечером Евгения Муньос-Лакаста распахнула окно, выходившее на парк Ларошфуко, и позвала свою дочь Марисоль, которая гуляла с собакой: «Скорей иди домой, у Ромена сердечный приступ!» За несколько минут до того Гари начал терять сознание и позвал Евгению на помощь. Прибежав домой, Марисоль увидела, что Ромен Гари, бледный, полулежит в кресле, а Евгения поддерживает ему голову. Марисоль побежала на четвертый этаж — позвать на помощь Марию Мачадо, а Диего позвонил доктору Грогожа; тот вызвал машину скорой помощи. Мария Мачадо и Евгения поехали в больницу вместе с Гари. Проведя обследование, Ив Грогожа пришел к выводу, что проблемы с сердцем можно исключить: возможно, дело в диафрагмальной грыже, которой страдал Ромен Гари и которая могла вызвать боль в груди^{686}. Диего, со своей стороны, был совершенно прав, когда говорил, что его отец просто никак не может выйти из серьезного душевного кризиса. И действительно, у него постоянно менялось настроение — от подавленности до возбуждения. Нередко приходилось обращаться к врачу. Периодически, когда ощущение тревоги становилось невыносимым, он ложился на лечение в клинику Везине.