87

После развода с Джин Сиберг финансовое положение Ромена Гари ухудшилось. Писатель редко зарабатывает столько же, сколько киноактер. Кроме того, карьера Джин катилась под откос, и Гари пришлось оказывать ей материальную поддержку даже тогда, когда она была замужем за Деннисом Берри, а особенно когда лечилась от алкогольной зависимости или депрессии^{664}.

В это время в Ницце ухудшилось состояние Дины, двоюродной сестры Ромена, страдавшей болезнью Альцгеймера: у нее случались приступы бреда, к тому же она осталась без гроша. Однажды Дина вдруг пропала, и ее нашли на улице в Маконе. Гари устроил сестру в прекрасный санаторий в Медоне, но несколько недель спустя обнаружил, что не в состоянии оплачивать пребывание в этом учреждении. Пришлось искать другой вариант: Дину положили в клинику Камий Мизе в Лейме, где она вскоре скончалась.

Поэтому Ромен был вынужден писать не покладая рук, чтобы покрыть все расходы. Последние десять лет своей жизни ему не раз приходилось работать одновременно над несколькими романами. И несмотря на это, в мае 1973 года он был вынужден два месяца подряд одалживать деньги у своего издателя.

В «Галлимар» ему предоставили дополнительные привилегии как одному из признанных авторов. Договоры с Гари теперь заключались на очень выгодных условиях: он сохранил права на издания на английском языке под предлогом, что многие его произведения изначально написаны по-английски; ему причитались высокие проценты, в том числе при уступке прав на теле- и радиопостановки. За Гари полностью сохранялись права на экранизацию и сценические версии книг. Наконец ежемесячно ему полагалась очень большая сумма. Но было необходимо соблюдать осторожность: на счету у него было не более 100 000 старых франков.

Гари неоднозначно относился к деньгам. Он мог быть очень экономным, считать каждую копейку, а потом вдруг расщедриться и спустить все сбережения в самых дорогих заведениях с одной из своих любовниц.

В январе 1973 года Гари представил Клоду Галлимару рукопись романа The Gasp, перевод которого обеспечивал Мишель Мор на обычных условиях: переводчица Поль дю Буше завершила работу в июле 1973 года, но книга в издательстве «Галлимар» под названием «Заряд души» вышла только на следующий год, в то самое время, когда Гари печатался под псевдонимом Эмиль Ажар.

В январе же Гари сообщил издателю, что приступает к последней обработке «Чародеев». Изначально роман был полностью написан от руки красивым ровным почерком, затем перепечатан Мартиной Карре, после чего подвергся серьезной переработке и, наконец, был напечатан повторно, уже в новом виде^{665}.

Эта волшебная история, рассказанная с большим юмором, содержит немало отсылок к веку Просвещения. Здесь Гари в первый раз, хотя и в завуалированном виде, говорит о своих отношениях с отцом. Герой романа Фоско Зага бессмертен, и на момент повествования его дух живет в Гари, пишущем свою книгу. Как и в «Европе», интрига разворачивается одновременно в нескольких эпохах, но большей частью в царствование императрицы Екатерины II, в годы пугачевского восстания. Семья Зага — бродячие артисты из Венеции, приехавшие в надежде хорошо заработать в Россию, эту сказочную страну, которая для Гари была символом чуда.

Фоско Зага — сын Джузеппе, продавца эликсира вечной молодости и изобретатель средства «длительного действия», предназначенного для любителей долгих любовных утех. Фоско влюблен в прекрасную Терезину, молодую супругу отца, и всякий раз подглядывает за ней, как та принимает ванну. Он ревниво торжествует, когда Терезина в постели старого мужа считает на потолке мух, а в объятиях подлеца лейтенанта из Франции расцветает. Фоско — ярмарочный иллюзионист, готовый пойти на небольшой обман, если того потребуют обстоятельства; он предсказывает будущее и выдает себя за лекаря. Только благодаря его умению лечить императрицу от запора у Фоско и его семьи есть средства к существованию.

Семья Зага преодолевает множество опасностей. В конце концов они спасаются от казаков и предстают перед коронованными особами. Кроме того, они знакомятся с загадочным раввином, очень напоминающим Магарала из Праги. Гари дает ему имя Бенезар беи Цви. Когда он делится с Фоско своим намерением создать нового человека, тот ему отвечает: «Его можно создать только одним способом… с помощью чернил и бумаги…»

При описании обстановки и костюмов бродячих артистов Гари пользовался книгой о сценическом искусстве и костюмах итальянской оперы^{666}, которую приобрел на Рождество в 1962 году. На титульном листе он оставил на английском самому себе дарственную надпись: For ту darling Romain Gary, a great writer and a noble heart — his greater admirer and adoring fan and most faithful companion. Romain Gary, Xmas 1962[96].

Создавая это замечательное произведение, Гари черпал вдохновение из творчества Пушкина. В частности, он сам упоминает «Метель» из «Повестей покойного Ивана Петровича Белкина» (фигура Белкина уже появлялась в вымышленной библиографии к «Леди Л.»). Гари частично заимствовал сюжет и из «Капитанской дочки»^{667}.

В этом романе художественный вымысел тесно переплетается с историческими казусами; много заимствований из русской литературы, приблизительных цитат по памяти. Увлекшись раскручиванием интриги, Гари не слишком заботится о точности этих вкраплений. Так, он пишет о лесе в селе Лаврово, стоявшем «посреди древних русских дубрав». Но в русских лесах, как известно, больше хвойных деревьев и берез, чем дубов. В действительности Гари опирается на воспоминания о польских лесах под Свечанами, недалеко от дома его бабушки и дедушки по материнской линии. Аналогично и Санкт-Петербург на всем протяжении повествования укрыт снегом — ведь именно так обычно изображают Россию, а вот эпизоды из детства описаны с силой и яркостью реально пережитого. В особняке купца Охренникова, пишет Гари, дети спят на фаянсовых печах. Но на печах спали только в деревенских избах. Гари также упоминает «кишиневский синедрион». Но в Кишиневе, столице Бессарабии, а с 1940 года — Молдавии, никогда не было синедриона. У Охренникова каменный дом. В Санкт-Петербурге же не было зданий из отесанных камней, даже Зимний дворец сложен из кирпича. В доме Охренникова на двери висит ржавый замок, якобы оставшийся от «каменных мешков» Ивана Грозного. Но в России не было «каменных мешков». Равно как и в Венеции — дожа Фосколо.

Можно привести и другие примеры несоответствий: например, в «Мемуарах княгини Столицыной» партия в шахматы, «сыгранная 22 октября 1735 года во дворце виконтессы Чердатовой в Москве», через три страницы продолжается… уже в Санкт-Петербурге. Кроме того, запорами страдала не Екатерина II, а Елизавета Петровна^{668}.

Увлеченного рассказчика Гари не особенно волнует и хронология — он лишь создает иллюзию правдоподобия. Так, по сюжету Марио Зага родился в 1717 году, а умер в один год с гильотинированным французским поэтом Андре Шенье. В предыдущей же главе Гари пишет, что во время проведения в Москве вышеупомянутой шахматной партии Марио было девять лет, хотя ему должно было исполниться уже восемнадцать.

Роман содержит множество отсылок к любимым писателям Гари. Так, в ложе миланского театра «Да Скала» мы видим одного француза, некоего г-на Бейля, который «через слово вставляет какое-нибудь английское выражение». Это Стендаль: он жил в Милане в 1814–1821 годах. В другом месте речь идет о «драгоценных камнях Калиостро, переданных кардиналу Рогану с последствиями, губительными для трона Франции». Этот поворот сюжета Гари заимствует у Александра Дюма — вспомним историю с ожерельем Марии-Антуанетты, что скомпрометировало королеву и уронило честь французской короны.

Но в действительности этот роман — скрытая автобиография.

Роже Гренье, которому книга очень понравилась, писал аннотацию на задней обложке «Чародеев».

«Чародеи» вышли в свет в 1973 году^{669}, Ромен Гари тяжело переживал «разнос», устроенный этой книге Жаклин Пиатье^{670} в «Монд». Он жаловался Роберу Галлимару:

«Писать романы становится преступлением».^{671}

Жаклин Пиатье не покидала Гари. До такой степени, что даже в книге «Ночь будет спокойной» он недобрым словом вспоминает ее критику «Чародеев».

Однако Жаклин Пиатье была очень внимательным читателем Ромена Гари и в большинстве случаев не скупилась на похвалы. Но именно «Чародеи» ей не понравились: на ее взгляд, этот роман совершенно лишен

очарования. Оригинальная речь в защиту искусства и художественного вымысла, ибо только они, утверждает автор, способны отвлечь человека от мыслей о смерти и ужасах Истории! Но после стольких фокусов эта идея воспринимается как очередная выходка писателя-паяца, так что пафос оборачивается шутовством. И тогда натужный смех Ромена Гари звучит обреченно^{672}.

Но не все критики недооценили этот роман. Так, Клодин Жарден писала в «Фигаро»:

Гари — тот самый фокусник, который берет в руки перо больше ради развлечения, чем ради прогресса человечества, предпочитая романы памфлетам. И среди нас много тех, кто ему за это благодарен^{673}.

Без похвал Жаклин Пиатье Гари казалось, что его все осуждают и отвергают. Но хотя ему было горько, он не отказывался ни от одного из своих проектов. Так, он сделал заказ на переиздание сборника рассказов «Ура нашим славным пионерам» в серии Folio под новым названием «Птицы улетают умирать в Перу».

22 мая 1973 года Ромен Гари уехал работать в Пуэрто-Андре. Ему можно было позвонить в Симаррон, набрав на Майорке номер 347.

В октябре Гари предложил своему издателю сделку. Издательство «Грассе» предлагало 100 тысяч франков за импровизированные мемуары^{674}. Он дал понять, что, если не удастся прийти к соглашению с «Галлимар», он уйдет в «Грассе». Как знать, может быть, «Грассе» готово перекупить право на публикацию? Гари был связан с «Галлимар» контрактом (по которому должен был отработать еще 153 тысячи франков), дававшим издательству исключительное право распоряжаться всеми его произведениями в течение пяти лет. Издатель согласился на условия Гари: и речи не могло быть о том, чтобы отдать Ромена Гари конкурентам, пусть даже на одну книгу, — «Галлимар» боялся его упустить. Кроме того, этот прецедент мог послужить дурным примером для других авторов, с которыми сотрудничало издательство.

Тогда Гари позвонил старому другу Франсуа Бонди и предложил дело вполне в своем духе. Он хочет представить воспоминания в виде интервью, как плод их совместного сотрудничества. На самом же деле Гари планировал написать книгу один. Для проформы по завершении рукописи он представит ее Бонди. Франсуа Бонди, который тогда жил в Цюрихе и работал в газете «Вельтвохе», согласился и в декабре 1973 года подписал с Роменом Гари соглашение, по которому ему причитался небольшой процент от прав.

Гари попросил Бонди сообщить Роберу Галлимару, что они решили работать в Цюрихе. Тем не менее он покинул Париж, лишь приняв меры предосторожности.

Несколько дней Гари жил в гостинице «Эдем» на берегу Женевского озера, после чего привез Франсуа Бонди 350 отпечатанных листов, на первом из которых значилось название: «Ночь будет спокойной». Над рукописью он работал в своей парижской квартире и в Пуэрто-Андре. Сюда входило некоторое количество вопросов, которые якобы задавал Бонди. Гари предложил ему, читая текст, вписывать на полях другие вопросы, которые придут ему на ум.

День он проводил в беседах у Франсуа, в его просторной библиотеке, но обсуждали они вовсе не книгу, которую, по идее, должны были писать. Гари заводил разговор об «Украинских ночах» Гоголя[97], о книгах Джозефа Конрада — он только что приобрел прекрасную биографию этого писателя на английском языке^{675}. Кроме того, Гари ходил за покупками с женой Бонди Лилиан. В дорогих магазинах на Баренштрассе он перемерил кучу костюмов, пальто, кожаных курток, но так и не решился что-то купить, так как панически боялся, что ему будет не хватать денег. Он жаловался: «У меня в банке всего миллион швейцарских франков!» Но он всё же не мог сопротивляться такому искушению, как ручки «Монблан». Гари без конца выводил свое имя на клочке бумаги, пробуя перья, и скоро выходил из магазина с несколькими коробками, потому что, принимаясь за работу, он давал Мартине Карре задание приготовить десяток ручек, чтобы ему не прерываться на их заправку чернилами.

«Ночь» писалась на твердых листах большого формата. В первом черновике темы беседы просто следуют одна за другой — «Любовь», «Дипломатия», «Литература», «Политика и Европа» — в форме монолога, без нумерации страниц. В дальнейшем Гари добавил вопросы, часто коварные или наглые, которые, казалось, ставили его в затруднительное положение, а на самом деле были призваны подчеркнуть его находчивость и остроумие^{676}.

По поводу прошлого, 1973 года он пишет: «Ты живешь один? — Нет. Скажем так, я влюблен в мисс Одиночество. Она год от года всё хорошеет, так что мисс Одиночество 1973 года была восхитительна. Королевы красоты очень требовательны, это королевы до кончиков ногтей…»

Завершив книгу, Гари передал окончательный вариант рукописи Франсуа Бонди.

Хотя американское издательство Putnam предоставило ему гарантию на 40 тысяч долларов за три следующих романа, Гари по-прежнему не хватало денег, а потому он попросил Клода Галлимара рассмотреть вопрос предоставления ему дополнительных преимуществ, а пока ссудить 30 тысяч франков. Потом Гари пунктуально их возвратит. В итоге Клод Галлимар, как всегда, согласился обеспечить Гари материальную стабильность, без которой тот не мог работать, увеличив вдвое размер ежемесячно причитавшихся ему выплат — теперь они составляли 20 тысяч франков.

Книга «Ночь будет спокойной» вышла в серии Air du temps («Веяние времени») весной 1974 года. Некоторые критики, как это скоро повторится с делом Эмиля Ажара, угодили в ловушку, расставленную Гари, который на этот раз был одновременно в амплуа белого и рыжего клоунов. Они удостоили его лишь снисходительных похвал, в то же время положительно оценивая сдерживающее воздействие Франсуа Бонди на прозу Ромена Гари.

Мадлен Шапсаль, например, не попалась на удочку:

Главный интерес автора, как и в случае с «Исповедью» Руссо, направлен на него самого, на его характер и личность. Наблюдать за головокружительными эволюциями Ромена Гари во времени и нашем столь обширном пространстве доставляет ему большое удовольствие, которое он хочет с нами разделить. Делая для этого всё от него зависящее^{677}.

Даже Пьер Буадефр, ставивший в упрек Гари стилистическую сниженность языка, в своей статье в журнале «Ревю де дё Монд»^{678} признал достоинства книги:

Роман «Ночь будет спокойной» надо воспринимать как реально имевшие место события, наравне с другими произведениями, которым Ромен Гари отдает всю свою душу. Можно критически относиться к стилю, морали, уровню мысли, необузданности нрава или писательскому мастерству этого автора, но нельзя не признать, что в нем есть частичка того вулканического огня, который в другие моменты истории человечества пылал в таких влюбленных в жизнь безумцах, как Шекспир, Микеланджело, Гюго, Толстой… Какой еще писатель современности заслуживает такой похвалы!

Глубже всего в суть книги «Ночь будет спокойной» проникла Жаклин Пиатье. В газете «Монд де ливр» от 4 августа 1974 года была напечатана ее статья, посвященная этому произведению. Всё говорит о том, что она прекрасно понимала «одного из тех, по-видимому, довольно редких писателей, каким в современной литературе выступает Ромен Гари».

Писательский порыв превыше всего. Он проявляется в неизбывном стремлении Гари стать кем-то другим, встать на место этого другого. Отсюда его дар создавать полнокровных персонажей в наше время, когда герой или, скорее, антигерой играют в литературе жалкую роль. Этот порыв проявляется и в искусстве Гари сделать из своей жизни художественное произведение — иными словами, представить читателю последовательность значимых и при этом умело оформленных, правдоподобных эпизодов, каждый из которых, серьезно или иронично, выражает некую идею. Ведь Ромен Гари сам заявляет на страницах своего гротескного повествования: «Единственная, на мой взгляд, святая обязанность искусства — это поиск истинных ценностей». За чем, впрочем, следует хвала ниспровержению авторитетов, иронии, провокации, пародии, ибо только так, по мнению писателя, — очищая их от налипшего мусора ханжества — можно выявить эти ценности. Вот в чем специфика стиля Гари, которая многих заставляет обманываться на его счет.

Книга «Ночь будет спокойной» стала известна читателю в то же время, что и триллер «Головы Стефани», вышедший под псевдонимом Шайтан Богат. Это шпионский роман, «садистский и смешной, искрящийся юмором», как выразилась Кристина Арноти из журнала Cosmopolitan^{679}, увидевшая в произведении никому не известного автора руку мастера. По сюжету книги американская модель, ее парень-итальянец и фотограф из модного журнала оказываются в одной исламской республике на фотосессии по заказу нескольких домов моды. Очень скоро деловая поездка оборачивается кошмаром: трое путешественников невольно оказываются замешаны в нескольких попытках государственного переворота, сопровождающихся ужасными убийствами, о которых Гари повествует самым непринужденным тоном. Когда сабля начинает рубить головы, Стефани закрывает глаза и шепчет: «Баленсиага, Кристиан Диор, Живанши, Курреж…»

Эта ужасная и смешная история, рассказанная с черным юмором, всякий раз принимает самый непредвиденный оборот: читателя подстерегают неожиданные развязки, провокационные сцены во дворцах, оазисах, посольствах.

Только любитель детективов Жан-Клод Зильберштейн догадался, что «Головы Стефани» не могли быть написаны начинающим писателем.

Через несколько дней после того, как в журнале «Нувель обсерватер» была напечатана его статья, Зильберштейн, который в то время был молодым и не слишком известным адвокатом, поклонником творчества Жана Полана и заведующим отделом иностранной литературы в издательстве «Жюльяр», случайно познакомился с Роменом Гари на предпремьерном показе одного фильма. Прощаясь, они договорились в скором времени встретиться в ресторане «Липп».

Хотя некоторые тонкие критики высоко оценили «Головы Стефани», эта книга не пользовалась спросом у читателей. Клод Галлимар посоветовал Ромену Гари выступить в СМИ и раскрыть инкогнито. Девятнадцатого июня Гари пишет Роберу Галлимару, что Клоду удалось убедить его «сжечь псевдоним»^{680}. По просьбе писателя Робер Галлимар обнародовал эту информацию по радио. Ромен Гари, со своей стороны, дал интервью двум журналистам: Жану Феррану и Филиппу Бувару. Но новость не произвела ожидаемого эффекта.

На суперобложке первого тиража книги, вышедшего в мае 1974 года, стоит псевдоним Гари: «Шайтан Богат». На обложке второго тиража, запланированного на июль того же года, писатель предложил поместить свою фотографию в виде марки на пять сантимов вымышленной «Республики Хэддан»: «А внизу, под фотографией, будет стоять, как на почтовой марке, мое имя»^{681}.

После выхода второго тиража Гари пригласил к себе на чай Зильберштейна и стал хвалить его, утопая в завитках дыма гаванской сигары: «Поздравляю, у вас наметанный глаз. Распознали мой стиль». Это было не совсем верно. Молодой журналист понял только то, что «Головы Стефани» — творение опытного писателя и что это не перевод.

В «Монд де ливр» от 4 августа 1974 года появилась откровенно хвалебная статья Жаклин Пиатье на романы Гари «Головы Стефани» и «Ночь будет спокойной». Гари нашел в ней внимательную читательницу, тонко воспринимающую малейшие нюансы текста, однако ее статьи он всегда читал с тяжелым чувством, будто заранее ожидал подвоха.

Отзыв Жаклин Пиатье был, конечно, благоприятным, но Ромен спрашивал себя, почему она не написала такой статьи раньше, до того, как он раскрыл тайну псевдонима. Ведь в любом случае она была очень близка к тому, чтобы воскликнуть: «Да ведь Богат — это Гари!»

Теперь уже ни для кого не секрет, что Ромен Гари и Шайтан Богат, никому не известный автор «Голов Стефани», — одно и то же лицо. В июле эта информация прошла повсюду — в газетах, по радио, по телевидению, но до того мы больше месяца жили в атмосфере тайны или, скорее, мистификации. <…> Сам по себе этот роман покоряет своим юмором, порой черным, своей выдумкой, необычностью. <…> Это квинтэссенция романа, в которой соединились самые примечательные стереотипы прозы прошлого и будущего: сокровища Голконды, лишенный своих законных прав наследник престола, тайные агенты двух, а то и трех разведок, серийные убийства. Основной прием, который бьет точно в цель, — это контраст: контраст прекрасного и чудовищного, контраст восточного консерватизма и западного модернизма. Автор не пренебрегает и реальными фактами. <…> В общем, это прекрасная книга, автор которой не только с успехом использует все литературные приемы, но и просто с удовольствием ведет свое повествование, даром что история совершенно невероятная, пробуждая жизнь и дух противоречия в своих персонажах, хотя они не более чем марионетки.

В конце статьи Жаклин Пиатье чуть ли не извиняется за недогадливость:

«Ночь будет спокойной» — единственная книга, выпущенная в этом году под именем Ромена Гари. Прочтя ее внимательно, можно было бы догадаться, что Шайтан Богат — это Ромен Гари. А теперь нам даже жаль, что загадки больше нет. Возможно, нашелся бы критик, который сумел бы разгадать эту тайну. Но издатель — или автор — предпочел поторопиться. Отныне мы знаем, что этим летом вышли две книги Ромена Гари, и они не разочаруют своих читателей.

«Головы Стефани», изданные в Великобритании в Collins в следующем году под названием Direct Flight to Allah, — не просто авантюрно-приключенческий роман. Под его внешней увлекательностью скрывается пророческий взгляд писателя, предвидевшего внезапный всплеск ислама и эпидемию терроризма. Говоря о достоинствах романа, критики высоко оценили только талант рассказчика, потому что творчество Гари не вписывалось в установленные рамки серьезной литературы. Он далеко не всегда выражался изящным слогом. Гари был ближе к американской школе: он чутко воспринимал образность, а именно такой подход проповедовал, например, Уолтер Бенджамин.