Глава II

Биография Массены. — Жизнь, полная приключений, и Итальянская кампания. — Цюрих. — Генуя. — 1805 год. — Злоупотребления. — Его последние походы. — Его конец

Андре Массена родился 6 мая 1758 года в Турбин, местечке в маленьком государстве Монако. У его предка с отцовской стороны, уважаемого кожевника, было три сына: Жюль, отец будущего маршала, Огюстен и Марсель. Двое старших поселились в Ницце, где открыли мыловарню. Марсель поступил во Франции на военную службу, в Королевский Итальянский полк. Жюль Массена скончался, оставив очень маленькое состояние и пятерых детей. После смерти Жюля троих его детей, в том числе маленького Андре, взял в свой дом их дядюшка Огюстен. Он ограничился тем, что научил детей читать и писать, и они варили вместе с дядюшкой мыло.

Андре, имевший нрав горячий и склонный к авантюрам, не смог ограничиться однообразной, заполненной трудом жизнью и в возрасте тринадцати лет покинул дом своего дяди, тайком поступив юнгой на торговое судно. Вместе с ним был один из его кузенов по имени Бавастро, ставший во время войн Империи самым известным корсаром Средиземного моря. Андре проплавал юнгой два года, совершив даже путешествие в Америку. Однако усталость и плохое обращение, которое приходилось терпеть на корабле, так ему надоели, что 18 августа 1775 года он нанялся простым пехотинцем в Королевский Итальянский полк, под начало своего дядюшки Марселя, ставшего к тому времени сержант-майором и вскоре произведенного в офицеры. С этим Марселем Массеной я познакомился в 1800 году, в бытность комендантом гарнизона в Антибе. Это был серьезный и способный человек, которого очень уважал командир его полка, полковник Шове д’Орлон. Желая распространить свое благоволение и на Андре, этот полковник научил его сносно владеть орфографией и французским языком и, несмотря на некоторые его выходки, за несколько лет повысил Андре до чина унтер-офицера, дав ему надежду стать младшим лейтенантом конно-полицейской стражи. Однако, устав ждать повышения, Андре ушел из армии по истечении своего контракта.

Вернувшись к гражданской жизни и не имея никакого состояния, Андре присоединился к своему кузену Бавастро. Пользуясь близостью границ Франции, Пьемонта, Генуэзского государства и моря, они в крупных масштабах занялись незаконной торговлей, или попросту контрабандой, как плавая в прибрежных районах, так и переходя через горы. В результате Массена досконально узнал все горные тропы в этих местах. Впоследствии, когда ему пришлось командовать здесь войсками, это обстоятельство оказалось ему весьма полезным. Суровая профессия контрабандиста закалила Массену, которому приходилось постоянно угадывать действия таможенников, не раскрывая при этом собственных замыслов. Так, сам того не замечая, Массена научился мыслить по-военному, а также быть бдительным и активным — без этих качеств невозможно стать хорошим офицером. Заработав таким способом некоторый капитал, он женился на француженке мадемуазель Ламарр, дочери хирурга из Антиба, и обосновался в этом городе, где стал понемногу торговать оливковым маслом и сухофруктами. Тут началась революция 1789 года.

Увлекаемый своей склонностью к военной службе, Массена оставил жену и свою лавку и записался в 1-й батальон волонтеров департамента Вар. Его теоретические и практические познания в военном деле сделали его капитаном, а немногим позже — майором. Смелость и активность Массены быстро подняли его до полковника, а затем и до бригадного генерала. Он командовал военным лагерем под названием «Тысяча развилок», где размещалась рота 4-го артиллерийского полка под командой капитана Наполеона Бонапарта. В его подчинении Массене впоследствии пришлось служить в Италии. При осаде Тулона Массене было поручено вести армейскую колонну. Он отличился, овладев фортами Лартиг и Сент-Катрин, за что был произведен в дивизионные генералы. После взятия Тулона он привел свои войска в Итальянскую армию и снова отличился во всех боях, происходивших на территории между побережьем Средиземного моря и Пьемонтом, в местности, столь хорошо ему знакомой. Массена был умен, отличался замечательной активностью и непоколебимой смелостью, что после многолетних успехов уже сделало его имя знаменитым, как вдруг серьезная ошибка чуть полностью не разрушила его карьеру.

Начиналась кампания 1796 года. Генерал Бонапарт только что стал главнокомандующим армией, и это поставило под его начало Массену, который когда-то раньше сам был его командиром. Массена в то время командовал авангардом. Разбив в одном из боев австрийский отряд, он узнал, что в харчевне соседней деревушки вражеские военачальники бросили приготовленным богатый ужин. Вместе с несколькими офицерами Массена собрался овладеть столь замечательной находкой, а свою дивизию оставил в лагере на вершине довольно высокой горы.

Однако австрийцы, оправившись от паники, снова перешли в наступление и на рассвете напали на французский лагерь. Захваченные врасплох, наши солдаты тем не менее защищались храбро, но на месте не оказалось генерала, и некому было взять на себя командование. Солдаты были прижаты врагом к самому краю плато, где провели ночь. Дивизия, атакованная намного превосходящими силами врага, несомненно, потерпела бы ужасающее поражение, если бы Массена не прибежал по давно хорошо известной ему тропинке, саблей прокладывая себе путь среди австрийских стрелков, на помощь своим солдатам, которые были полны возмущения и совершенно заслуженно освистали своего генерала! Не особенно взволнованный этим, генерал вновь взял на себя командование и повел свою дивизию на соединение с остальной армией. Тогда вдруг заметили, что один батальон, оставленный накануне на отдельно стоящем отроге горы, не может оттуда спуститься по проезжей дороге, избежав очень длинного обхода, во время чего придется передвигаться под вражеским огнем. Массена взобрался на четвереньках по крутому склону к этому батальону, обратился к солдатам и уверил их, что выведет их из западни при условии, что они будут делать все то же, что и он. После чего Массена приказал убрать штыки в ножны, сел на снег на краю склона и, отталкиваясь руками, съехал по снегу до самого дна долины… Все наши солдаты с хохотом последовали его примеру, и в мгновение ока весь батальон оказался вне пределов досягаемости огня обескураженных австрийцев! Этот способ спуска с гор, который очень напоминает то, что швейцарские крестьяне и проводники называют спуском на горных санках, наверняка никогда не применялся ни одним пехотным подразделением. Сколь необыкновенным ни кажется этот эпизод, он тем не менее соответствует действительности, потому что его подтвердили мне генералы Роге-отец, Альбер и другие офицеры, которые в то время служили в дивизии Массены. Мало того, оказавшись через 9 лет в замке Ла Уссэ, где маршал Ожеро принимал императора и всех маршалов, я слышал, как они подшучивали над Массеной, упоминая этот новый способ отступления.

Массена отличился при Лоди, в боях под Миланом, Вероной, в битве при Арколе — словом, везде, где он сражался, но особенно в битве у Риволи. За свои успехи он получил от генерала Бонапарта славное прозвище «любимый сын победы». После подписания в Леобене предварительных условий мира Массена, внесший столь великий вклад в наши победы, получил поручение отвезти мирный договор правительству. Париж встречал его с выражениями самого глубокого восхищения, народ повсюду толпился на его пути, потому что каждому хотелось получше рассмотреть лицо столь замечательного воина. Однако вскоре этот блистательный триумф Массены был омрачен его излишней любовью к деньгам — это всегда было его главным недостатком.

Посол Франции в Риме, генерал Дюфо, был убит в этом городе. Части Итальянской армии под командованием Бертье было поручено отомстить. Но генерала Бертье вскоре призвал Бонапарт, хотевший взять его с собой в Египет, поэтому Бертье уступил свое место командующего Римской армией генералу Массене. Спустя немного времени после прибытия Массены, которого и без того обвиняли в том, что он получил много денег за время кампаний, проходивших в предыдущие годы, Итальянская армия стала жаловаться, что оказалась в нищете, раздетая и почти без хлеба, тогда как начальство купалось в роскоши, получая громадные деньги с Папских провинций. Армия взбунтовалась и направила делегацию из ста офицеров к Массене, чтобы потребовать у него отчета в использовании этих денег. Потому ли, что генерал не мог найти себе оправданий, или из соображений дисциплины, но он отказался давать объяснения. Войска продолжали настаивать, и ему пришлось покинуть Рим и отказаться от командования этой армией. Вернувшись во Францию, он сразу опубликовал оправдательный документ, но он был плохо воспринят и публикой, и большинством военных. Однако больше всего Массену огорчило, что генерал Бонапарт отправился в Египет, не ответив на письмо Массены, написанное им на ту же тему.

Тем временем новая коалиция, в которую входили Россия, Австрия и Англия, вскоре объявила войну Франции, и военные действия возобновились. В таких обстоятельствах Массена, хотя еще и не полностью оправданный от выдвинутых против него обвинений, не мог долго оставаться в забвении. Желая использовать его военный талант, Директория поспешила доверить ему командование французской армией, предназначенной для обороны Швейцарии. Поначалу Массена добился там значительного превосходства. Но слишком безрассудно атаковав опасное ущелье Фельдкирх в местности Форарльберг, он был с потерями оттеснен австрийцами. В это же время наша Рейнская армия под командованием Журдана только что потерпела поражение при Штоккахе от эрцгерцога Карла, а армия, которую мы имели в Италии, потеряв своего командующего генерала Жубера, павшего на поле боя, была разбита в сражении при Нови русско-австрийскими войсками. Австрийцы, готовые перейти через Рейн, угрожали Эльзасу и Лотарингии. Италия была во власти австрийцев и русских, которых Суворов вел в Швейцарию через Сен-Готардский перевал. У Франции оставалась надежда лишь на генерала Массену. В своих надеждах страна не ошиблась.

Напрасно нетерпеливая Директория и ее суетливый военный министр Бернадотт забрасывают Массену приказами дать сражение: понимая, что поражение его армии станет для страны непоправимой катастрофой, генерал не позволяет себя испугать многочисленными угрозами отставки и, подражая мудрой осторожности Фабия и Катина[114], хочет нанести уверенный и решительный удар, воспользовавшись моментом, когда обстоятельства предоставят ему временное превосходство над противником. Такой момент наконец наступил. Неумелый и неловкий генерал Корсаков, бывший фаворит Екатерины И, неосторожно выдвигается в направлении Цюриха во главе 50 тысяч солдат, чтобы дождаться там своего главнокомандующего Суворова, идущего из Италии. Массена, подобно льву, бросается на Корсакова еще до прибытия Суворова, застигает его врасплох в лагере у Цюриха, разбивает и рассеивает его войска, отбрасывая их до самого Рейна с громадными потерями! Затем, вернувшись к Суворову, которого героическое сопротивление генерала Молитора задержало на несколько дней в ущельях Сен-Готарда, Массена разбивает этого русского полководца подобно тому, как разбил его подчиненного Корсакова.

Результатами этих различных сражений были 30 тысяч убитых или взятых в плен врагов, 15 захваченных знамен и 60 орудий, укрепление независимости Швейцарии и спасение Франции от неминуемого вторжения! Это был момент самой прекрасной и самой чистой славы генерала Массены. Законодательный корпус трижды провозгласил, что его армия и он сам заслужили благодарность отечества!

Однако за границей готовились к новым атакам на Францию, где народ и правительство обменивались взаимными обвинениями во внутренних беспорядках, а также в неудачах Рейнской и Итальянской армий. Утратившая свою роль Директория шаталась под давлением народного презрения, и каждый признавал, что так продолжаться не может. В этот момент генерал Бонапарт, только что прибывший из Египта 18 брюмера VIII года, осуществил задуманный 2 года назад государственный переворот и встал во главе нового правительства в качестве первого консула. Будучи полным нулем в политике, Массена не принял никакого участия в этой революции и, хотя был мало предан новому порядку вещей, тем не менее из патриотизма согласился принять командование над остатками Итальянской армии, которую смерть главнокомандующего генерала Шампионне временно поставила под командование моего отца, бывшего самым старшим из дивизионных генералов.

Беспечность Директории была столь велика, что по возвращении в Ниццу Массена нашел армию в состоянии глубокой нищеты. Целые армейские части возвращались с оружием во Францию, чтобы просить пищи и одежды! Я уже рассказал об усилиях, предпринимавшихся главнокомандующим, чтобы вновь организовать войска, несмотря на нищету, царившую тогда в окрестностях Генуи, куда Массена бросился вместе с правым крылом своей армии, когда превосходящие силы австрийцев отрезали его от центра и от левого фланга. Поэтому я не возвращаюсь к тому, что вам уже известно, и ограничусь лишь тем, что скажу: Массена покрыл себя бессмертной славой благодаря своей храбрости, активности, проницательности и военному таланту. Он снова защитил Францию от вторжения врагов, дав первому консулу время собрать в Дижоне Резервную армию, во главе которой Бонапарт перешел через Альпы и разбил австрийцев на равнинах Маренго.

Вернувшись во Францию после этой победы, первый консул не счел возможным доверить командование армией кому-либо другому, кроме Массены. Но через несколько месяцев против последнего вновь раздались жалобы, подобные тем, какие когда-то раздавались в Римской армии. Со всех сторон слышались грозные требования расследовать нечистоплотность Массены в финансовых вопросах. Новые налоги добавились к прежним, под разными предлогами проводились многочисленные реквизиции, а войска по-прежнему не получали жалованье! Первый консул, когда ему сообщили о подобном положении вещей, сразу и без объяснений отстранил Массену от командования армией. Вернувшись к гражданской жизни, тот выразил свое недовольство отказом голосовать за пожизненную должность консула. Он также воздержался от появления при новом дворе. Но все это не помешало первому консулу наградить его почетным оружием.

Когда Бонапарт надел императорскую корону и наградил генералов, оказавших Родине самые большие услуги, он внес Массену в первый список маршалов и надел ему через плечо ленту ордена Почетного легиона, назначив его главой четырнадцатой когорты кавалеров этого ордена, который император только что учредил. Эти высокие почести и громадное жалованье умиротворили Массену и сгладили его недовольство после отстранения от командования Итальянской армией. Поэтому он проголосовал за Империю, отправился в Тюильри и присутствовал на церемонии коронации.

Когда в 1805 году Третья коалиция стала угрожать Франции, император доверил Массене с 40 тысячами солдат защиту Италии против эрцгерцога Карла, имевшего 80 тысяч солдат. В этом деле было множество трудностей. Однако Массена не только сохранил Ломбардию, но, атаковав противника, отбросил его из Тальяменто. Массена настолько замедлил продвижение австрийцев, что австрийский военачальник не смог вовремя добраться до Вены для ее спасения и опоздал также соединиться с русской армией, которую император разбил под Аустерлицем. Тем не менее император, похоже, не очень высоко оценил заслуги Массены в этой кампании. Он упрекал его в том, что тот не действовал с присущей ему обычно смелостью. Это не помешало императору после подписания Прессбургского мирного трактата поручить Массене завоевание Неаполитанского королевства, на трон которого Наполеон хотел посадить своего брата Жозефа. Всего за месяц французы захватили всю эту страну, за исключением крепости Гаэта. Ее Массена в конце концов тоже взял после долгой осады. Но в то время, когда он руководил атаками на этот город, Массена испытал очень большое огорчение. Громадная сумма денег, принадлежавшая ему, как он утверждал, была конфискована императором! Этот любопытный случай заслуживает, чтобы о нем рассказать.

Наполеон, убежденный, что наилучший способ заставить англичан запросить мира — это разрушить их торговлю, противодействуя проникновению английских товаров на континент, приказал захватывать все английские товары и сжигать их во всех странах, находившихся под его властью, то есть более чем в половине Европы. Но любовь к золоту столь могущественна, а торговля — дело такое тонкое! Короче, был изобретен надежнейший способ контрабанды. При этом английские торговцы, с которыми существовала договоренность, отправляли один или несколько кораблей с товарами так, чтобы их захватил кто-нибудь из наших корсаров. Тот отводил их в один или несколько портов, занятых нашими войсками — от шведской Померании до самых окраин Неаполитанского королевства. После осуществления этого первого акта оставалось выгрузить товары и доставить их на рынок, избежав конфискации. Огромная протяженность побережий завоеванных стран не позволяла таможенникам надежно охранять их, поэтому морской берег охраняли солдаты, находившиеся под командованием генералов, которым было поручено управление провинциями, занятыми нашими войсками. Так что для пропуска тюков с товарами достаточно было разрешения одного из генералов. Потом торговцы «договаривались» со своим покровителем. Это называли «лицензией» или «откатом».

Происхождение такого нового вида торговли относится к 1806 году, когда Бернадотт занимал Гамбург и часть Дании. Данным способом этот маршал заработал значительные суммы денег, и, желая оказать кому-то знак своего расположения, он выдавал ему «лицензию», которую этот человек продавал торговцам. Постепенно подобный метод распространился на все морское побережье Германии, Испании и особенно Италии. Он проник даже в императорский двор, где придворные дамы и камергеры требовали для себя «лицензии» у министров. От Наполеона это скрывали, но он все знал или подозревал. Однако он терпел эти злоупотребления за пределами Франции, лишь бы они осуществлялись в тайне. Но удивительно, что, как только этот великий человек узнавал, что кто-нибудь слишком далеко зашел в своих незаконных прибылях за счет «лицензий», он тут же заставлял его вернуть награбленное. Так, когда императору сообщили, что комиссар-распорядитель Мишо, глава администрации армии Бернадотта, проиграл за вечер 300 тысяч франков в одном из игорных домов Парижа, Наполеон приказал одному из адъютантов написать Мишо, что в кассу Дома Инвалидов требуются деньги, поэтому император приказывает Мишо внести туда 300 тысяч франков. И Мишо поспешил сделать это — вот сколько он заработал на «лицензиях»!

Вам, конечно, понятно, что в продаже «лицензий» Массена был не последним человеком. По договоренности с генералом Солиньяком, начальником своего главного штаба, он наводнил ими все порты Неаполитанского королевства. Получив сообщение, что Массена поместил сумму в три миллиона в один из банков Ливорно и что одновременно он получил 600 тысяч франков от генерала Солиньяка, император приказал написать маршалу, чтобы обязать Массену одолжить ему самому миллион, и попросил еще 200 тысяч франков у начальника главного штаба. Это была как раз третья часть того, что каждый из них заработал на «лицензиях». Как видите, император не сдирал с них шкуру полностью. Но при виде этого приказа Массена взвыл, как будто ему вырывали внутренности, и ответил Наполеону, что, будучи самым бедным из маршалов, обремененным большой семьей, он весьма сожалеет, что не может ничего послать императору!

Генерал Солиньяк написал похожий ответ, и оба они радовались, что сумели обмануть императора, как вдруг, во время осады Гаэты, к ним прибыл с поручением сын ливорнского банкира и объявил, что к его отцу явился инспектор французского казначейства в сопровождении комиссара полиции и многочисленных жандармов, приказал подать ему кассовую книгу и дал расписку на три миллиона шестьсот тысяч франков, внесенных маршалом Массена и генералом Солиньяком, добавив, что, поскольку эта сумма, принадлежащая армии, была вкладом, доверенным этим двум господам, император приказывает немедленно вернуть ее наличными или оборотными векселями, аннулируя все квитанции, выданные Массене и Солиньяку! Был составлен протокол проведенного изъятия, чему банкир, ничего, впрочем, не терявший, не смог воспротивиться.

Трудно представить себе ярость Массены при известии о том, что его состояние только что было у него отнято. Он даже заболел от этой новости, но не осмелился ничего требовать у императора, который, находясь в то время в Польше, приказал Массене приехать к нему. Вознаграждением за службу для Массены после подписания Тильзитского мира был титул герцога Риволи и рента в 300 тысяч франков, но это не утешило его после той потери, какую он понес в Ливорно. Время от времени, несмотря на свою обычную осторожность, Массена прилюдно восклицал: «О жестокий, пока я сражался за его интересы, он посмел отнять у меня те небольшие накопления, которые я поместил в банк в Ливорно!»[115]

Захват Испании вновь разжег огонь войны с Австрией. Поэтому император под угрозой новой большой войны спешно вернулся из Италии, чтобы отправиться в Германию, куда Массена прибыл раньше его. Я уже рассказывал вам о том славном участии, какое этот маршал принимал в кампании 1809 года. Чтобы вознаградить его за славное поведение и стойкость, проявленные в битвах при Эсслинге и Ваграме, император провозгласил его князем Эсслингским, пожаловав ему еще 500 тысяч франков ренты, которая добавилась к 300 тысячам франков ренты за герцогство Риволи и к 200 тысячам франков жалованья маршала и главнокомандующего. Вновь провозглашенный князь не израсходовал из тех денег ни гроша.

Кампании 1810 и 1811 годов в Испании и Португалии были последними для Массены. Я только что рассказал о них: они не были удачными. Его моральный дух упал, так что эти две кампании повредили его репутации великого генерала, вместо того чтобы увеличить его славу. «Любимый сын победы» испытал неудачи там, где мог бы и должен был бы побеждать.

Массена был худым и сухощавым, роста ниже среднего. Его итальянское лицо отличалось выразительностью. Дурными сторонами его характера были скрытность, обидчивость, суровость и скупость. Он был умен от природы. Но его полная приключений юность и низкое положение его семьи не дали ему возможности учиться, поэтому он был полностью лишен того, что мы называем образованием. Природа создала его генералом. Смелость и стойкость сделали остальное. В лучшие времена своей военной карьеры он отличался верностью взгляда, быстротой решений и никогда не пасовал перед неудачами. Старея, он из осмотрительности стал неуверенным, поскольку боялся утратить ранее завоеванную славу. Он терпеть не мог чтения, поэтому не имел никакого представления о том, что написано о теории войны. Он воевал по вдохновению, и Наполеон высоко ценил это, когда, говоря о Массене в своих «Мемуарах», писал, что тот выходил на поле боя, не зная, что будет делать: обстоятельства руководили им.

Напрасно пытались представить Массену человеком, совершенно чуждым лести, говорящим императору правду откровенно и немного резко. Под твердой скорлупой в Массене прятался хитрый придворный. Вот яркий пример.

В сопровождении множества маршалов, среди которых был и Массена, император охотился в лесу Фонтенбло. Прицелившись в фазана, Наполеон промахнулся и попал в Массену. Дробинка попала маршалу в левый глаз. Поскольку в тот момент стрелял один лишь император, он и был невольным виновником происшествия. Однако, понимая, что глаз его все равно потерян и ему нет никакого смысла указывать на того, чья неловкость оказалась причиной ранения, тем более что император будет ему благодарен, если он сумеет отвлечь внимание от его персоны, Массена обвинил в неосторожности маршала Бертье, хотя тот еще ни разу не выстрелил! Наполеон, как и все присутствующие, отлично понял тайное намерение придворного, и Массена был осыпан знаками внимания со стороны Наполеона.

Несмотря на свою великую скупость, победитель при Цюрихе отдал бы половину своего состояния за то, чтобы родиться в старой Франции, а не на левом берегу Вара. Больше всего на свете ему не нравилось итальянское окончание собственной фамилии. Говоря со своим старшим сыном, он называл его «Массен». Однако общественность не приняла такое изменение, и фамилия Массена осталась за тем, кто ее прославил.

Португальская кампания так подорвала моральный дух и физическое состояние Массены, что ему пришлось поехать в мягкий климат Ниццы на отдых и для поправки здоровья. Он провел там весь 1812 год. Но, вернувшись из своего неудачного похода в Россию, Наполеон, оказавшийся перед необходимостью использовать все имевшиеся в Европе ресурсы, подумал, что имя Массены еще могло пригодиться, особенно в Провансе, и доверил маршалу командование 8-м военным округом.

Когда в 1814 году враги вошли во Францию, Массена, в распоряжении которого, в сущности, было очень мало войск, не сделал ничего, чтобы остановить их продвижение, и 15 апреля покорился герцогу Ангулемскому, назначившему его командором ордена Святого Людовика, но его не сделали пэром Франции под тем предлогом, что, родившись за границей, Массена так и не принял французское гражданство! Как будто победы при Риволи и Цюрихе, оборона Генуи и целый ряд славных деяний во имя Франции не равны в цене бумагам, посвящающим в гражданство — и нередко за деньги — всяких интриганов-иностранцев! Оскорбление, нанесенное при этом маршалу Массене, крайне плохо подействовало на настроения в народе и армии. Подобная прискорбная мера послужила одной из причин возмущения нации против правительства Людовика XVIII и способствовала возвращению императора с Эльбы.

Наполеон высадился 1 марта 1815 года в окрестностях Канн и сразу же выступил маршем на Париж во главе примерно тысячи гренадеров своей гвардии. Неожиданность и быстрота этого маневра захватили Массену врасплох и оставили в замешательстве. Он тем не менее попытался противостоять потоку, собрав несколько пехотных полков и введя в действие национальную гвардию в Марселе и его окрестностях. Однако, узнав, что герцогу Ангулемскому пришлось покинуть страну, Массена послал своего сына к Людовику XVIII с депешей, в которой он предупреждал короля, что тот больше не должен рассчитывать на Массену. Переходя под командование императора, 10 апреля Массена приказал поднять трехцветные флаги и арестовать префекта Вара, который еще собирался сопротивляться. Подобным поведением Массена не угодил ни одной из партий и оттолкнул от себя как роялистов, так и бонапартистов. Император поспешил призвать его в Париж, где принял довольно холодно.

Спустя немного времени Наполеон совершил огромную ошибку, отрекшись во второй раз от престола после поражения при Ватерлоо. Палата представителей, которую он, отправляясь к армии, имел неосторожность созвать, захватила власть и назначила временное правительство. Первым деянием этого правительства было возложение на Массену командования Национальной гвардией в Париже, хотя плохое состояние здоровья маршала не позволяло ему лично выполнять эту работу. Однако требовалось имя, способное поднять дух народа и увлечь население на поддержку армии в защите столицы. Интриги Фуше посеяли разногласия между членами правительства, и планы сопротивления были вынесены на заседание военного совета, где Массена высказал мнение, что Париж не может сопротивляться. Вследствие этого с вражескими генералами было заключено перемирие, и французская армия отступила за Луару, где была распущена.

Когда союзники стали хозяйничать во Франции, Людовик XVIII, желая наказать Массену за то, что тот покинул его после 20 марта, ввел его в число судей в процессе против маршала Нея. Король надеялся, что ослепленный ненавистью Массена подпишет приговор несчастному коллеге и тем запятнает свое славное имя. Однако Массена отвел свою кандидатуру, сославшись на разногласия, какие имел с маршалом Неем в Португалии. Затем, видя, что этот его маневр не удался, он присоединился к тем судьям, кто требовал от Нея предстать перед Палатой пэров. Они надеялись таким способом его спасти, но лучше бы они нашли в себе политическое мужество, чтобы судить Нея и оправдать его. Они не осмелились на это! Это было великой ошибкой. Маршал Ней, приговоренный к смерти Палатой пэров, был расстрелян, и кровь его, вместо того чтобы успокоить ярость роялистских мятежников, сделала их безжалостными. Вскоре начались преследования самого Массены.

Марсельцы, для которых он когда-то использовал свой кредит, чтобы сделать их порт свободным, выдали его Палате депутатов за растрату и хищение государственных средств! Это обвинение было плохо обосновано, поскольку в Провансе Массена не проводил никаких незаконных поборов. Поэтому большинство этой Палаты, хотя и было известно своей ненавистью к известным лицам Империи, тем не менее с презрением отвергло петицию жителей Марселя. Именно на этом заседании депутат Манюэль, сделавшийся столь знаменитым, впервые обратил на себя внимание пылкой речью в защиту Массены. Сам Массена, кому таким образом удалось спастись от реакции, затопившей в то время Францию, покинул светскую сцену, где сыграл столь блестящую роль, и поселился с той поры на покое, в своем замке в Рюэйе, бывшем обиталище кардинала Ришелье. Так завершил Массена в немилости и одиночестве свою славную карьеру. Он умер 1 апреля 1817 года, в возрасте пятидесяти девяти лет.

Когда он скончался, его зять, генерал Рей, стал требовать у военного министра, генерала Кларка, новый жезл, возлагавшийся по обычаю на гроб маршалов и который правительство до сих пор не прислало Массене. Генерал Кларк, ставший в ряды самых яростных легитимистов, не ответил на это справедливое требование. Тогда генерал Рей совершил смелый поступок, что было крайне редким в ту эпоху: он сообщил королевскому двору, что, если к моменту похорон его тестя маршальский жезл не будет прислан, он сам открыто возложит на гроб тот жезл, который когда-то Массена получил от императора. Тогда правительство решилось отправить требуемый жезл.

Я упомянул о нескольких темных пятнах в жизни этого знаменитого воина, но они меркнут перед его ослепительной славой и его заслугами перед Францией. Так что память о Массене дойдет до потомков, как память об одном из самых великих полководцев, какими была столь богата эта эпоха.