Глава XL

Сражение при Фуэнтес-де-Оньоро. — Фатальная ошибка. — Удачные действия Массены. — Неудача, вызванная бездействием Бессьера

Мы встретили англо-португальскую армию на границе Испании и Португалии. Она стояла перед крепостью Альмейда и осаждала ее. Войска занимали широкое плато, расположенное между речкой Туронес и той, что течет в глубоком овраге и называется Дос Касас. Левый фланг лорда Веллингтона находился у разрушенного форта Консепсьон, центр — у деревни Аламеда, а правый фланг, поставленный у Фуэнтес-де-Оньоро, продолжался до болота Наве-де-Авель, откуда вытекала река, которую одни называли Дос Касас, а другие Оньоро. Этот водный поток прикрывал его фронт. Французы подошли к этой линии тремя колоннами по дороге от Сьюдад-Родриго. 6-й и 9-й корпуса, объединенные под командованием генерала Луазона, образовывали левый фланг, расположенный напротив Фуэнтес-де-Оньоро. 8-й корпус Жюно и кавалерия Монбрена были в центре у холма Бриба. Генерал Рейнье со 2-м корпусом занял позицию справа, наблюдая за Аламедой и Консепсьоном. Несколько элитных батальонов, гвардейские уланы и несколько батарей составляли резерв под командованием генерала Лепика, известного своим блестящим поведением в сражении при Эйлау.

Едва наши войска заняли назначенные позиции, генерал Луазон, не дожидаясь приказа Массены, чтобы предпринять одновременные действия, обрушился на деревню Оньоро, занятую шотландцами и отборной дивизией армии союзников. Атака была такой сильной и внезапной, что неприятель, хотя и защищенный крепкими домами, вынужден был покинуть свои позиции. Но он укрылся в старой часовне, расположенной на вершине огромных скал, возвышающихся над Оньоро, и выбить его с этой господствующей позиции стало невозможным. Массена приказал войскам занять деревню и все дома. Но этот приказ выполнили плохо. Дивизия Ферея, которой это поручили, увлеклась и, воодушевленная первым успехом, встала перед Оньоро, подставившись под обстрел английских стрелков и пушки, расположившихся вокруг часовни. В довершение несчастья в наших войсках начался беспорядок из-за прискорбного события, которое надо было предвидеть.

В дивизии Ферея был батальон ганноверского легиона на французской службе. Мундиры у них были красные, как у англичан, но шинели серые, как у всей французской армии. Командир ганноверцев, у которого и без того много людей было убито нашими же солдатами при Бусаку, попросил, прежде чем войти в Оньоро, разрешение оставить своих солдат в шинелях, а не складывать их в мешки, как это было предписано. Но генерал Луазон ответил, что приказы отдаются для всего армейского корпуса. Это привело к жестокой ошибке: 66-й французский полк, посланный поддержать ганноверцев, сражавшихся в первой линии, в дыму принял их за англичан и открыл по ним огонь, а наша артиллерия, тоже введенная в заблуждение красными мундирами, накрыла их картечью.

Я отдаю должное храбрым ганноверцам, попавшим между двух огней, — они долго держались и не отступали ни на шаг. Но, в конце концов, имея много раненых и 100 человек убитыми, батальон вынужден был отступить и отойти к деревне. В этот момент в нее входили солдаты одного французского полка, которые, увидев красные мундиры, подумали, что их окружила английская колонна. В результате произошел беспорядок, которым ловко воспользовался неприятель и снова занял Фуэнтес-де-Оньоро, чего не произошло бы, если бы командиры расставили у окон пехотинцев, как это приказал Массена. Ночь положила конец первым военным действиям, в которых у нас выбыло из строя 600 человек. Потери неприятеля были примерно такими же и коснулись в основном лучших его войск, шотландцев. Был убит английский полковник Уильямс.

Я никогда не мог понять, почему Веллингтон решился ждать французов в невыгодной позиции, в которую неловкий генерал Спенсер поставил английские войска до прибытия герцога. Действительно, союзники имели за спиной не только крепость Альмейду, которая загораживала им единственный путь к отступлению, но еще и Коа, реку с очень крутыми берегами, подход к которой был чрезвычайно трудным. Если бы обстоятельства потребовали отступить, это могло бы привести к гибели англо-португальской армии. Правда, крутая и глубокая горловина Дос Касос защищала английский фронт, начиная с развалин форта Консепсьон вплоть до Наве-де-Авель. Но за этим пунктом края этого большого оврага становились пологими и даже совсем исчезали, переходили в болото, которое было легко перейти. Веллингтон мог бы использовать его, чтобы прикрыть край правого фланга, поставив там хороший полк с пушкой. Но английский главнокомандующий, забыв неприятности, которые имел при Бусаку, когда поручил партизанам Трента помешать французам обойти его армию через дефиле при Боялву, повторил ту же ошибку. Он доверил охрану болота Наве-де-Авель партизанским бандам дона Хулиана, неспособным противостоять линейным войскам.

Кавалерийский патруль Монбрена донес Массене об этом недосмотре, и тот приказал подготовить все необходимое, чтобы его дивизии могли перейти болото на другой день на рассвете и с тыла напасть на правый край неприятеля. За ночь сделали достаточное количество фашин, и 8-й корпус и часть 9-го, одновременно, в полном молчании, направились к Наве-де-Авель. Дивизия Ферея осталась у Оньоро, по-прежнему находившегося в руках неприятеля.

5 мая, на рассвете, рота вольтижеров прошла среди ив и тростника, бесшумно перешла через болото. Трудные места, которых оказалось не так много, как думали, преодолевали, передавая из рук в руки фашины. Дон Хулиан и его люди, считая, что они обезопасили себя от любой атаки, так плохо несли охрану, что французы нашли их спящими и убили человек тридцать. Остальные бандиты, вместо того чтобы стрелять, хотя бы для предупреждения англичан, со всех ног бежали до Френеды, за Туронес, и дон Хулиан, хотя и большой храбрец, не смог удержать своих недисциплинированных солдат. Наши войска воспользовались ошибкой Веллингтона, быстро перешли болото, и теперь на другой стороне у нас было уже четыре пехотные дивизии, вся кавалерия Монбрена[109] и несколько батарей. Мы перешли Наве-де-Авель, а англичане даже не заметили наш маневр, один из самых прекрасных, который Массена когда-либо совершал! Это была последняя яркая вспышка гаснущего светильника…

Правый край был совершенно расстроен нашим проходом через болото, и положение Веллингтона стало крайне трудным. Он не только должен был перестраивать фронт, чтобы противостоять нашим дивизиям, которые занимали уже Наве-де-Авель, Посо-Вельо, а также лес между этой деревней и Фуэнтес-де-Оньоро, но был вынужден оставить часть своих войск перед Фуэнтес-де-Оньоро и Аламедой, чтобы сдерживать части графа д’Эрлона и генерала Рейнье, которые готовились перейти Дос Касас, чтобы атаковать неприятеля во время его маневра. Лорд Веллингтон считал свой правый фланг настолько защищенным, что оставил на этом направлении только нескольких конных разведчиков. Видя, что фланг обойден, он быстро направил к Посо-Вельо пехотную бригаду, которая первой попалась ему под руку. Кавалерия Монбрена опрокинула и порубила саблями этот авангард! Генерал Мокюн, продвигаясь вперед, устремился в лес Посо-Вельо, откуда прогнал шотландцев, захватив 250 человек в плен и убив около сотни. Все предвещало французам яркую победу, когда после спора на повышенных гонах между генералами Луазоном и Монбреном последний приостановил движение кавалерийского резерва под предлогом, что обещанные ему гвардейские батареи еще не подошли! Действительно, маршал Бессьер их задержал, не предупредив об этом Массену, который, уведомленный об этом затруднении слишком поздно, сразу же выслал Монбрену другие орудия. Остановка Монбрена стала для нас гибельной вдвойне: во-первых, потому, что без поддержки кавалерии пехота Луазона не решалась начать действия на равнине, во-вторых, эта фатальная для нас остановка позволила Веллингтону привести всю свою кавалерию на подмогу английским дивизиям Хьюстона и Кроуфорда, которые в тот момент были перед нами одни!

По приказу Массены генерал Монбрен, укрыв свою артиллерию за несколькими эскадронами гусар, снова пошел вперед и, внезапно открыв свои орудия, ударил по дивизии Хьюстона, а когда она дрогнула, атаковал ее бригадами Ватье и Фурнье, которые почти полностью уничтожили 51-й английский полк[110] и обратили в бегство дивизию Хьюстона. Отступающие добежали до Вилья-Формосы на левом берегу Туронеса и были обязаны своим спасением только полку британских стрелков, стоящему за длинной и крепкой стеной. Их меткий и сильный огонь остановил бросок нашей кавалерии.

На этом участке поля боя у Веллингтона были только дивизия Кроуфорда и одна кавалерийская дивизия. Другие части, захваченные врасплох, еще не закончили изменение линии фронта. Этот маневр должен был поставить их лицом к наступающим французам. Пройдя по болоту, мы оказались на участке, где менее всего ожидалось наше нападение. Именно здесь находились интендантские службы английской армии, слуги, обозы, лошади, солдаты, отставшие от своих полков. Вся широкая равнина была покрыта множеством расположенных в беспорядке людей, и три каре, которые быстро выстроили пехотинцы Кроуфорда, выглядели на фоне этой толпы тремя незначительными пятнами… Наши же войска уже находились на расстоянии пушечного выстрела, готовые ринуться на неприятеля, — корпус генерала Луазона, корпус Жюно, 5 тысяч кавалеристов (из них 1000 гвардейцев) и четыре полевые батареи! 8-й корпус уже прошел через лес Посо-Вельо, с правого берега реки Дос Касас 9-й энергично атаковал деревню Фуэнтес-де-Оньоро, а генерал Рейнье получил приказ пройти через Аламеду, чтобы зайти англичанам в тыл. Надо было только двинуться вперед… Даже Нэйпир, участвующий в этом сражении, считает, что за всю эту войну для британских войск не было более опасного момента!.. Но слепая фортуна решила по-другому! Генерал Луазон, вместо того чтобы идти по левому берегу лесом, чтобы обойти с тыла деревню Фуэнтес-де-Оньоро, атакованную с фронта генералом Друэ д’Эрлоном, потерял много времени и совершил неудачное передвижение, которое позволило Веллингтону усилить этот важный пункт, ставший ключом всей позицией. А генерал Рейнье не выполнил приказов Массены: под предлогом, что силы перед ним слишком значительны, он не прошел через Аламеду и не принял почти никакого участия в действиях.

Несмотря на все эти неприятности, мы могли еще выиграть сражение, настолько велики были наши преимущества! Кавалерия Монбрена, разбив кавалерию неприятеля, оказалась перед пехотой Кроуфорда. Она атаковала и прорвала два каре, одно из которых было буквально изрублено! Солдаты второго побросали оружие и бежали на равнину. Полковник Хилл отдал свою шпагу аджюдан-мажору Дюленберу из 13-го конно-егерского полка, и мы взяли в плен 1500 человек. Третье английское каре держалось твердо. Монбрен атаковал его бригадами Фурнье и Ватье, которые уже прорвали одну из его фасов, когда под этими двумя генералами убили лошадей, все полковники были ранены в жаркой схватке, и в этот критический момент рядом не оказалось никого, кто мог возглавить полки. Монбрен поспешил на помощь, но английское каре уже успело восстановить порядок. Монбрену надо было перестроить наши эскадроны, чтобы начать атаку снова.

В это время Массена, желая закрепить победу, посылает к генералу Лепику, который находился в резерве с гвардейской кавалерией[111], адъютанта с приказом атаковать! Но храбрый Лепик, в отчаянии кусая клинок своей сабли, с болью отвечает, что его непосредственный начальник маршал Бессьер категорически запретил ему пускать в бой его части без его собственного приказа… Тотчас десять адъютантов посылаются в разных направлениях на поиски Бессьера, но тот, в течение нескольких дней неотступно следовавший за Массеной, исчез, конечно, не из трусости — он был очень храбрым человеком, — но из расчета или зависти к своему товарищу. Совершенно не думая о высших интересах Франции, он не захотел послать ни одного своего солдата обеспечить победу, слава которой досталась бы Массене!

Наконец, через четверть часа, маршала Бессьера нашли вдали от поля боя. Он бродил у болота и рассматривал, как были сделаны фашины для нашего утреннего обходного маневра! Он поспешил к месту действия, приняв озабоченный вид, но решающий момент был упущен по его вине и больше не повторился, так как англичане, оправившись от атак кавалерии Монбрена, подвели прекрасную артиллерию, которая осыпала наши эскадроны картечью, а английские солдаты освободили 1500 взятых нами пленных. Наконец лорд Веллингтон закончил изменение фронта и развернул свою армию на плато: правый край был у Туронеса, левый опирался на Фуэнтес-де-Оньоро.

При виде этой новой очень сильной линии Массена остановил продвижение своих войск. Он начал сильный артиллерийский обстрел, нанесший большой урон плотным рядам англичан, которые могли бы дрогнуть от общей атаки нашей кавалерии. Массена надеялся еще, что Бессьер введет свои гвардейские полки в момент, когда надо будет напрячь все силы, и мы бы обязательно одержали победу. Но Бессьер отказался, сказав, что он отвечает перед императором за возможные потери в его гвардии!.. Как если бы вся армия не служила императору, для которого самое главное было узнать, что англичане разбиты и изгнаны с Пиренейского полуострова! Все солдаты, особенно сами гвардейцы, были возмущены решением Бессьера и задавались вопросом, зачем Бессьер пришел к Альмейде, если он не пустил свои полки в бой для того, чтобы спасти эту крепость. Это неожиданное осложнение совершенно изменило положение дел, так как англичане все время получали подкрепления и самая их сильная дивизия, находившаяся в осадных линиях у Альмейды, перешла через Туронес и встала на равнине… Таким образом, позиции обеих армий изменились, а значит, должен был измениться и план, намеченный накануне Массеной. Он решил направить свои основные силы на Альмейду, там соединиться с корпусом Рейнье, чтобы вместе напасть на правый фланг и тыл неприятеля. Это было повторение операции, проведенной предыдущей ночью у Наве-де-Авель.

Но новое непредвиденное препятствие внезапно помешало успеху его планов. Командующий артиллерией генерал Эбле предупредил, что в артиллерийском обозе осталось только по четыре патрона на человека, и если к этому прибавить то, что оставалось в подсумках, то получалось примерно по двадцать патронов на пехотинца. Этого было недостаточно, чтобы вновь вступать в битву с врагом, оказывающим отчаянное сопротивление! Массена приказал срочно послать все свободные фургоны в Сьюдад-Родриго за боеприпасами, но интендант заявил, что он послал фургоны в этот же город, но за хлебом, который завтра надо раздавать солдатам! Патроны были необходимы, и Массена, лишенный транспортных средств, просил маршала Бессьера одолжить ему на несколько часов зарядные ящики гвардии, но тот холодно отвечал, что его упряжки устали за день и что лошади пропадут, если сделают еще один марш ночью по плохим дорогам, поэтому он их может предоставить только завтра!.. Массена вышел из себя, воскликнул, что Бессьер во второй раз отнимает у него победу, которая, право же, стоит нескольких лошадей. Но Бессьер снова отказал ему, и между маршалами произошла очень бурная сцена!

6-го числа на рассвете зарядные ящики Бессьера отправились в Сьюдад-Родриго, но они двигались так медленно, что патроны прибыли к нам только днем. Веллингтон употребил эти сутки на то, что укрепил свою новую позицию, особенно верхнюю часть деревни Фуэнтес-де-Оньоро, которую теперь нельзя было взять, не пролив при этом потоков французской крови! Возможность одержать победу была потеряна нами безвозвратно!