«Пером и шпагой»

«Дипломатия — старинное средство общения между народами, а дипломат — мастер политического диалога с противником. Его оружием является слово, а иногда даже… молчание, порою обретают такую силу, что способны остановить поступь армий. История человечества зачастую зависит от слов — ими начинаются войны, словами их и завершают».

«“Пером и шпагой” — роман-хроника из истории дипломатии в период той войны, которая получила название Семилетней; о подвигах и славе российских войск, дошедших в битвах до Берлина, столицы курфюршества Бранденбургского, а также достоверная повесть о днях и делах знатного шевалье де Бона, который 48 лет прожил мужчиной, а 34 года считался женщиной, и в мундире, и в кружевах сумел прославить себя, одинаково доблестно владея пером и шпагой».

Любимое время Валентина Пикуля в творчестве — век восемнадцатый. Этому периоду посвящено несколько его произведений. А любимым делом, как известно, всегда занимаются серьёзно, изучают его глубоко, и в нём, как правило, достигают наибольших успехов.

Приступая к работе над романом, Пикуль писал: «После нервной горячей качки “Моонзунда”, когда облитые мазутом и кровью палубы эсминца выскальзывали из-под ног матросов, сражавшихся за революцию, — я окунулся в тишину дипломатических кабинетов, где в вежливых словах и выверенных жестах свершалась тоже великая битва: битва за честь Отечества!»

Характеризуя события, происходящие в романе, автор подчёркивает: «Германии тогда ещё не было как единого государства, но Пруссия существовала, тревожа мир замыслами своих агрессий».

На огромном фактическом материале автор проводит читателя через этапы развития Пруссии, сумевшей за небольшой по временам истории срок создать сильное государство и боеспособную армию, перед которой трепетали все армии Европы. Разгромить этого сильного врага смогла только русская армия.

Фридрих II, получивший титул Великого, этот жестокий диктатор смотрел далеко вперёд: собрал из «беглых атеистов, изгоев веры, ошмётков Европы, бродяг и ремесленников то, что стало впоследствии объединённой Германией, на совести которой лежат две мировые бойни».

Как и в других романах, Пикуль создает яркие портреты героев, они многочисленны, но «все они лаконичны и выразительны», ни с кем не спутаешь.

Особенно удачны образы Фридриха и Елизаветы, которым Пикуль уделяет в романе много места.

Образ Фридриха в романе контрастирует с образом Елизаветы. Автор показывает их жизнь в сходных ситуациях. Даже названия подзаголовков служат этому подтверждением: «Фридрих не спит», «Елизавета просыпается».

Уделяя много внимания Семилетней войне и походам русской армии, Пикуль подробно излагает ход решающих битв, чётко характеризует воюющие армии, мужественных воинов и их руководителей. «Батальные сцены написаны в лучших традициях русской исторической романистики, где решительные битвы часто бывали объектом художественного воплощения», — писал рецензент, представляя книгу в издательство.

Совсем нелегко пришлось командующему русской армией Петру Семёновичу Салтыкову: враг был силён. И хотя при дворе считали Салтыкова недалёким и робким человеком, но назначили командующим — другого не нашли…

Образ Салтыкова большая удача автора — за невзрачной внешностью «тихого старика» скрывается любовь полководца к России, храброму русскому солдату.

«Салтыков в нашей стране не знаменит, но он был признан нашей страной. Правда, от широкой славы в потомстве он затаился в военных архивах, в солидных монографиях, в толстенных сводах рескриптов и документов. Он живёт среди бумаг так же тихо и незаметно, как и жил когда-то, пока не грянул Кунерсдорф.

В годы суровых испытаний Великой Отечественной войны мы о Салтыкове помнили. Ибо за этим старичком вырастал призрак Берлина» — такую характеристику командующему русскими войсками даёт автор.

Описание взятия Берлина — яркая страница в истории всей Семилетней войны, ибо взятие его вывело Россию в число ведущих держав мира.

А ключи от Берлина были торжественно переданы на вечное хранение в Казанский собор Петербурга.

Сам Фридрих восхищался мужеством русских: «…Я вижу только мёртвых русских, но я не вижу побеждённых русских! Русского мало убить — русского надо ещё и повалить!» Эту глубокую мысль противника подтверждает вся история русского государства.

Роман многопланов, мозаичен, густо населён персонажами: императрица Елизавета Петровна, Людовик XV, стремящийся любой ценой сохранить равновесие сил в Европе, Фридрих II, Мария-Терезия, будущая императрица великая княгиня Екатерина Алексеевна, дипломаты и шпионы, знатные вельможи и генералы.

«Война и дипломатия — дипломатия и война».

Не так-то много писателей того времени уделяли в своём творчестве теме дипломатических отношений России с Европой.

Профессор С. Б. Окунь, давая оценку роману, писал: «Дипломатические принципы России, Англии, Франции, Пруссии и Австрии выписаны в романе с таким знанием материала, а личности дипломатов с таким психологическим мастерством, которым может позавидовать самый опытный историк международных отношений… Многое из жизни де Еона и по сей день остаётся невыясненным и служит объектом бесконечных газетных сенсаций. И нельзя не воздать должное автору “Пера и шпаги” за ту огромную исследовательскую работу, которая была им проделана для установления научной биографии дипло-мата-авантюриста… Домысел В. Пикуля всегда базируется на огромном фактическом материале, подвергшемся тщательному анализу. Это тот домысел, который помогает раскрыть истину!»

Мне думается, что даже в наше время, в начале XXI века, царствование Елизаветы Петровны до сих пор по достоинству не оценено историками.

Помимо военных побед во время её пребывания на престоле был основан первый университет в Москве, открыта Академия художеств и Казанская гимназия. При ней в полную силу творили писатели и поэты: Ломоносов, Сумароков, Херасков, Княжнин.

И, наконец, при Елизавете казни перестали быть обыкновенным делом, как прежде, — остались ссылки, плети… И первыми ссыльными стали Остерман, Головкин, Левен-вольде, которые были прямыми врагами Елизаветы.

В основу событий романа, помимо боевых эпизодов, положена «подоплёка так называемой “секретной” дипломатии, особого явления в международных отношениях середины восемнадцатого века». Шпионаж и придворные интриги, где любовь тесно переплеталась с подкупом и даже с прямым предательством, привели к сколачиванию антирусского блока.

О своей работе над романом «Пером и шпагой» Валентин Саввич говорил:

«Я писал эту книгу, меньше всего заботясь о чистоте жанра. Отсюда, видимо, возникнут некоторые неудобства при чтении… Во всяком случае, это была трудная книга для меня. И хотелось бы пожелать — пусть она будет лёгкая для читателя… Но судить об этом мне права не дано… И на этом я замолкаю…»

Роман «Пером и шпагой» стал той книгой, после которой о Валентине Пикуле историки, критики, и литературоведы заговорили о том, что жанр хроники автор обогатил, соединив в нём воедино публицистичность и приключенческое направление (линия де Бона). В этом заключается новаторство романа о дипломатии.

Критик Людмила Герасимова писала: «В. Пикуль умело “работает” с фактом, часто выдвигая его в центр драматического события либо опираясь на него по формированию художественного образа…»

Первое издание романа-хроники увидело свет в 1972 году в Лениздате в сборнике под названием «Пером и шпагой», куда вошли ещё два коротких романа — «Звёзды над болотом» и «Париж на три часа» — и шесть исторических миниатюр.

Роман «Пером и шпагой» долго ждал своей встречи с читателями.

Вынужденный в первое время творчества обращаться за помощью к литературным чиновникам, Пикуль сталкивался с их желанием полностью взять под контроль его творчество. Валентин Саввич так и остался независим ни от чиновников, ни от рецензентов, ни от редакторов до конца дней своих. А сколько здоровья ему это стоило? Почитаешь его переписку с редактором, и становится понятно: если автор был в чём-то до конца уверен — он не шёл ни на какие уступки.

Роман появился на прилавках Ленинграда в июне 1972 года. Ещё с ночи у дверей магазина выстроилась огромная очередь… «500 экземпляров книг разлетелись мгновенно, остальные ушли из-под прилавка», — писал об этом факте ленинградский писатель Николай Кондратьев.

В дальнейшем, а именно в 1982 году, большой друг нашей страны — Макс Эйльбронн перевёл роман «Пером и шпагой» на французский язык, и в следующем году книга вышла во Франции под названием «Кавалер де Бон» с портретами де Бона и в мундире офицера, и в платье кокетливой красивой женщины.

Переводчик и издатель любезно переслали Валентину Саввичу из Парижа солидную пачку положительных рецензий и откликов на публикацию.

В одной из статей говорилось: «Валентин Пикуль — лучший рассказчик современности». Именно после романа «Пером и шпагой» некоторые критики и читатели стали называть Пикуля «русским Дюма», чему он был немало удивлён.

Минский читатель Куксик К. А., лётчик истребительной авиации, в частности, писал: «Самое главное, из-за чего пишу, — не могу не восторгаться языком романа “Пером и шпагой”. Без преувеличения можно сказать: язык сочный, насыщенный, живой. И если бы не было Ваших комментариев о днях нынешних, то можно было бы принять Вас за современника той исторической эпохи, о которой идёт речь. Язык, выражения, слова — словно остриё шпаги де Бона или, пожалуй, де Бомон, ибо она более яркий фехтовальщик… Выражения настолько точны и уместны, что изыми и вставь другие — не подойдут, как не подходит сердце с другого вида организма — будет отторгнуто, это словно современный кирпич в кладке исторической стены или деталь с другой машины, разной по мощности…»

Кирпичик за кирпичиком клал Валентин Пикуль в фундамент своей будущей славы. Огромное стремление связать судьбу отдельных персонажей с глубинным ходом исторического процесса отмечается во всех романах Валентина Пикуля. Везде и всюду, даже в небольших по объёму миниатюрах чувствуется связь времён и преемственность поколений. И особенно остро показана эта связь времён в романе «Пером и шпагой», о котором идёт речь:

«Воин русский на поле Куликовом — это воин при Ку-нерсдорфе.

Воин при Кунерсдорфе — это воин на поле Бородинском.

Воин на поле Бородинском — это воин на Шипке.

Воин на Шипке — это защитник Брестской крепости.

Изменились идеи, другими стали люди. Но родина у них по-прежнему одна — это-мать Россия; и во все времена кровь проливалась во имя одного — во имя русского Отечества…» — писал профессор В. В. Тарасов, прочитав книгу В. С. Пикуля «Пером и шпагой».