Рубеж тысячелетий

В 1998 году президент Билл Клинтон затеял “Вечера миллениума” – восемь лекций и культурных мероприятий, которые проводились в Белом доме и транслировались в прямом эфире по интернету. В качестве одного из лекторов пригласили Хокинга. Его выступление, “Воображение и перемены: наука будущего тысячелетия”, состоялось во второй вечер, 6 марта. Хокинг воспользовался случаем, чтобы предупредить общественность о серьезных, на его взгляд, угрозах перенаселения и неконтролируемого потребления энергоресурсов. Хокинг считал, что такими темпами мы вполне способны уничтожить жизнь на Земле или “скатиться к варварству и дикости”. Он также выразил опасение, что никакие законы и запреты не сумеют воспрепятствовать попыткам грядущего тысячелетия воспроизвести ДНК человека. Пусть большинство соглашается с законодательным запретом генетических экспериментов на человеческом материале, кто-то все равно соблазнится. Но чтобы не вовсе удручить слушателей, Хокинг закончил на более веселой ноте: “Я оптимист. Я уверен: у нас есть шанс избежать и Армагеддона, и новых Темных веков”[318].

Америка раскрыла не только серьезную и мрачную, но и легкомысленную сторону характера Хокинга. Вновь вернувшись в 1999 году в Калифорнию, он слетал из Монтерея, где остановился, в Лос-Анджелес, чтобы озвучить самого себя в эпизоде “Симпсонов”. Насколько важным казалось ему это мероприятие, судите сами: за два дня до вылета инвалидное кресло сломалось, и аспирант Хокинга Крис Бургойн трудился тридцать шесть часов подряд без отдыха, пока не привел кресло в порядок. Если Хокингу не под силу спасти человечество от Армагеддона, по крайней мере, он подоспеет в Лос-Анджелес вовремя, чтобы спасти мозг Лизы Симпсон. В этом эпизоде лучше всего запомнился ответ Хокинга Гомеру Симпсону, предложившему модель пончикообразной вселенной: “Интересная теория, пожалуй, я ее позаимствую”. Хокинг попросил продюсеров фильма сделать фигурку “имени его”, и игрушечный Хокинг вскоре стал бестселлером. Озвучил Хокинг и эпизод из “Дилберта”, где он опять-таки выступает в роли спасителя – на этот раз всего мира, в котором машина случайно проделала черную дыру. Догберт похищает Хокинга и требует, чтобы тот восстановил пространство-время. Разумеется, доктор Хокинг излечил раненую вселенную. И сам он в тот год подремонтировался: ему сделали операцию на трахее, чтобы предотвратить попадание пищи в легкие. Теперь прием пищи сделался для Хокинга более приятным и менее опасным занятием.

На исходе 1980-х, когда я писала первую книгу о Стивене Хокинге, казалось неуместным, да просто немыслимым вникать в подробности его личной жизни, в которые он посвящал лишь самых близких. Но в 1999 году с выходом в свет книги Джейн Хокинг “Музыка, что движет звездами” все тайное стало явным. Она была беспощадно откровенна, и повествуя о физических и эмоциональных трудностях, которые они пережили вместе с мужем, и говоря о своих отношениях с Джонатаном Джонсом. Неудивительно, что книга вызвала ажиотаж в прессе, но Джейн этот шум, зачастую враждебный, нисколько не смутил. Хокинг воздержался от комментариев, сказал лишь, что собственных биографий не читал и читать не будет. Чувство юмора не изменяло ему и в этих обстоятельствах: репортеру, допрашивавшему его насчет книги Джейн, а также не желает ли он завещать свои клетки ученым для клонирования в будущем, он отвечал: “Не думаю, что кто-то захочет получить еще один такой экземпляр”[319].

Хокинг в опере, Хокинг на телевидении, о Хокинге снимается кино. Ему недоставало только роли в театральной пьесе. Получив черновой вариант пьесы Роберта Хоудона “Бог и Стивен Хокинг”, Стивен попытался отмолчаться в надежде, что этот замысел никогда не воплотится. Когда же Хоудон приправил свою пьесу подробностями из книги Джейн, Стивен чуть было не подал в суд, но решил не привлекать лишнего внимания к “глупой и бесполезной” пьесе[320]. Бог, папа, королева, Джейн Хокинг, Эйнштейн и Ньютон – вот далеко не полный список персонажей этого опуса. Люси сходила на представление и при виде своей семьи на сцене пережила “восторг и ужас”, ей пришлось бороться “с безумным порывом присоединиться к ним перед публикой”[321].

Тем временем интересы Хокинга расширялись и благодаря его младшему сыну Тиму, который тоже дорос до университета. Тим учился в Эксетере и, в отличие от отца и старшего брата, предпочел физике испанский и французский (эти языки изучала в университете его мать). Тим следил за гонками “Формулы-1” и приобщил отца к своему увлечению, а также пытался водить его на рок-концерты. Хокинг делал вид, будто рок ему нравится, но с одного мероприятия, на которое трудно и недешево было достать билеты, удрал через двадцать минут после начала. Все же он оставался поклонником Вагнера (пусть его синтезатор и бормотал “Вернер” или в лучшем случае “Вагонер”), да и в роке неплохо разбирался и имел право голосовать, что называется, ногами, или, в его случае, колесами инвалидного кресла!