Глава 10 Создание легенды

Ли, стоящий перед книжным шкафом с комиксами (1978 г.). Stan Lee Papers, Box 7, American Heritage Center, University of Wyoming

Что Ли понимал лучше остальных связанных с Marvel людей (начиная с его босса Мартина Гудмена и руководства Cadence, наблюдающих за компанией, заканчивая новым помощником редактора или художника по шрифтам), так это то, что если бы у компании был представитель, который был бы таким же самодостаточным, как персонажи комиксов, то этот человек был бы таким же знаковым, как и их продукт. Не считаясь с художником, Ли уже вкладывал свои слова в Человека-Паука, Тора и других на протяжении многих лет. Его голос был голосом комиксов Marvel.

Когда журналисты начали шнырять около офиса компании, чтобы первыми услышать гул толпы, Ли организовал открытие. Репортеры озадаченно чесали затылки, ведь они ожидали увидеть кого-то значительно моложе, но быстро поняли, что, полный энтузиазма, остроумный, легкий на слово, Ли легко смешался с молодежной культурой. Он выжил в течение десятилетий сокращений и выходок Гудмена, не раз в действительности работая в одиночку. Так что когда пресса искала представителя компании, который мог бы прокомментировать ее невероятный успех, Ли попробовал удачу. Новая роль не просто тешила его самолюбие, но также позволила ему испробовать некоторые актерские навыки, которые он не так уж и скрывал, если вспомнить его подростковые желания выступать для WPA.

Ли также хотел иметь денежную выгоду и статус от работы представителем компании. С одной стороны, он вырос во времена Великой депрессии и помнил, как его родители кричали друг на друга, обычно о том, что у них нет денег. Как они заплатят за квартиру, не пресмыкаясь перед родственниками матери, которые были более обеспеченными, чем Либеры? Главной трудностью для отца Ли была безработица, которую сын не выносил. Если он возьмет на себя роль, которая сделает его необходимым компании, это даст ему гарантию работы. Он питал глубокое отвращение к безработице и не допускал даже мысли о том, чтобы не выкладываться полностью. Помня унижения отца, Ли был увлечен новой идеей.

В дополнение ко всему роль представителя давала гарантию, что Marvel останется на виду у публики в момент развития новых возможностей. Ли не нужно было быть супергением, как Рид Ричардс, чтобы понимать, что помешательство на супергероях увеличит влияние компании в разных медиасферах, улучшит репутацию Marvel и Ли в частности. Реакция публики на героев комиксов, в создании которых он принял личное участие, стопками лежала на его столе в виде писем, приходящих сотнями в его офис ежедневно. В некотором смысле Ли понимал, что он сможет стать Мистером Фантастиком в реальной жизни, просто использую свою природную силу и коммуникабельность.

Роль публичной персоны сделала Ли практически незаменимым. Забавно, но по мере того, как его влияние увеличивалось, его стали воспринимать владельцем компании. Он понимал, что эта его судьба, как всегда, тесно сплелась с Marvel. Хотя многие люди, связанные с индустрией комиксов, могут обвинить Ли в самохвальстве, он все равно двигался в направлении, которое смогло бы сыграть на его природных талантах. Он никогда не собирался стать вдохновляющим других начальником – он особо не ладил с деловой частью организации, но он мог собирать толпы фанатов. В дополнение к привлечению учеников колледжа он мог рассказывать о комиксах взволнованным родителям и любопытным журналистам.

После десятилетий тяжелой работы в неизвестности и огорчений от того, что люди знают, где он работает, все поменялось, когда Marvel оказалась в центре популярности. Ли прыгал от радости, думая о том, что сможет сделать из самого себя бренд, внутри компании или же вне ее.

Гудмен оставался деловым лидером компании, заинтересованным в доходах и прибыли. Ему не хватало творческих способностей, необходимых для того, чтобы оценить работу, проделанную Ли, Кирби, Дитко и остальными работниками Marvel, но он создал финансовую инфраструктуру, которая позволяла художникам и писателям процветать. И он продолжал быть партнером Ли, даже когда власть последнего увеличилась, а влияние Гудмена, наоборот, уменьшилось. Ли уже поднаторел в финансовых составляющих бизнеса, необходимых для того, чтобы управлять компанией, но он понимал, что именно Гудмен и руководство Cadence сыграли важную роль в успехе компании.

Управляя отделом комиксов, Ли развил в себе проницательность и увеличил опыт работы в финансовой сфере, но это не увлекало его настолько, насколько увлекало творчество. Он понимал, что можно развиваться на супергероях, которых создала Marvel, но он продолжал быть немного отстраненным от деловых решений и не был так увлечен цифрами, как менеджеры компании. Плюс ко всему у него особо не было времени для того, чтобы вникать в финансы. Количество выходящих в месяц журналов увеличивалось, а это означало, что Ли было необходимо обзавестись командой работников и фрилансеров. Выпуски должны были выходить согласно установленным срокам. Малейшая задержка стоила больших денег компании – они должны были платить штрафы, а также теряли продажи. Самое смешное в необходимости Ли следить за рынком было то, что он начал заниматься этим спустя столько лет «Я должен был писать обо всем, – вспоминает он. – Я был редактором, я был арт-директором. Я был главным писателем. Поэтому, хорошо это или плохо, в каждом комиксе есть отпечаток моей личности»[222]. Важно помнить, что, несмотря на первоначальное создание – от написания и рисовки до печати, был еще глянцевый продукт, который требовал много усилий, скрытых от глаз общественности. «Я создавал обложки, писал аннотации на обложке, писал рекламные объявления, писал колонку, страницу о сотрудниках», – объяснял Ли[223]. Количество множественных ролей Стэна подготовило его ко всеобщему вниманию, по которому он тосковал с первых лет работы в компании и которое появилось как минимум в 1947 году после статьи в «Дайджесте писателя» о том, что можно зарабатывать деньги написанием комиксов.

Персона Ли стала набирать популярность; полное сарказма и самоиронии, его мнение стало влиять на Marvel. Популярность Человека-Паука, Халка, Железного человека и других создала не только фан-дом почитателей, она превратила комиксы в культовые. У Marvel появилось невероятное культурное влияние. Хотя компания и стала самой популярной в индустрии, она все равно отставала от DC по общему количеству продаж. К примеру, в 1968 году DC выпустила 47 серий комиксов, а приблизительное количество продаж равнялось 75 миллионам, а Marvel выпустила 22 комикса с 50 миллионами продаж (хотя в августе 1968-го Ли в интервью сказал о 60 миллионах). Если учитывать то, что Marvel печатала меньше чем половину от количества выпускаемых DC комиксов, то ее продажи были как минимум на 2/3 больше, так что компания в каком-то роде была более успешной.

Во время бесконечных мероприятий и интервью Ли продолжал отполировывать свой публичный образ. При этом он никогда не переставал понимать свою креативную команду и фанатов Marvel. «Наши читатели, должно быть, самые увлеченные в мире, – заявлял он. – Они задают вопросы, находят ошибки, делают предложения по улучшению»[224]. Ли получал тысячи писем. Они и общение с фанатами на встречах помогали ему точно определить целевую аудиторию, ведь встречи посещали не только твердолобые одержимые фанаты, которые ругали его за каждую небольшую ошибку, но и обычные любопытные люди, которым было интересно узнать, почему комиксы вдруг стали настолько популярны[225].

Ли никогда не упускал возможности рассказать миру, насколько продвинутым и креативным был новый стиль Marvel (и в особенности его работа) и насколько он отличался от предыдущих, созданных предшествующими издателями, в основном от DC. Их он упрекал и называл памятником прошлого.

Ли искренне верил в образовательную и культурную важность комиксов, и эта искренность привела к тому, что люди признали подлинность его высказываний. Тем более что поданы они были в его сентиментальном и одновременно самокритичном стиле, выработанном во время мероприятий. Ли прислушивался к советам фанатов и подстраивался под них, и объяснял это так: «Они хотят получить идеал, философию внутри каждой отдельной картинки или персонажа. Они отчаянно верят в нас. Я не хочу их разочаровать»[226]. В поздних 60-х большое количество поучительных мыслей, выраженных в «Человеке-Пауке», «Торе» и других подобных изданиях, помогли распространить комиксы среди более широкой аудитории.

Хотя Ли можно было критиковать за то, что он не говорил в более современном стиле, учитывая то, что он в основном работал с молодой аудиторией, он часто срывал свою маску самоиронии и говорил со слушателями на серьезные темы. В конце 1968 года, например, он использовал «Колонку Стэна» для того, чтобы поговорить о нетерпимости и расизме, и озаглавил он ее так: «Смертельно опасные болезни общества разрастаются как чума». Ли писал, что это «абсолютно иррационально, очевидно недопустимо ненавидеть какую-либо расу людей, презирать и ни во что не ставить какую-либо нацию и поливать грязью представителей какой-либо религии». Он призывал фанатов Marvel быть толерантными[227].

Похожий ход мыслей насчет общественных беспокойств, постоянно вспыхивающих в то время, привел Marvel к созданию нескольких героев-афроамериканцев. Например, таким персонажем стал герой Робби Робертсона, редактор «Дэйли Бьюгл» в комиксах о Человеке-Пауке, а также Черная Пантера – супергерой по имени Т’Чалла, принц выдуманной африканской страны. Примерно в это время Marvel представили Сокола, еще одного черного героя, но на этот раз американца. После споров о том, что же делать с Черной Пантерой, Ли признался, что надеется, что в письмах фанатов найдет подсказку, как продолжать историю. В 1970 году Ли заявил, что хотел создать персонажей-афроамериканцев и раньше, но «те, кто стоял выше», отнеслись «настороженно» и не позволили ему[228]. Был ли это намек на Гудмена или руководство Cadence – неважно, Ли не собирался отступать.

В марте 1970 года Ли опять вернулся к политике «наставления» в своей колонке. Некоторые читатели хотели просто расслабленного чтения, но Ли противился этому: «Я не расцениваю это так». Он сравнивал истории без морали с людьми без души. Впуская читателей в свой мир, Ли говорил, что его визиты в колледжи привели к «большому количеству обсуждений войны и мира, гражданских прав и так называемому молодежному восстанию». Все эти идеи формируют нашу жизнь. Никто не должен убегать от них или думать, что чтение комиксов может отвлечь кого-то от важных тем[229].

Несмотря на всеобщее внимание и избыточную любовь фанатов, граничащую с почти религиозным преклонением, Ли не мог избавиться от чувства собственной неполноценности. Его продолжали обескураживать другие взрослые, работающие на более привычных должностях. Таким образом, Ли стремился узаконить собственное занятие. Никакие похвалы не могли стереть изначально негативное восприятие профессии «всего лишь писателя комиксов».

Нередко, когда Ли сталкивался с трудностями, он сам превращался в Человека-Паука. С литературной точки зрения Паук вышел в эру экзистенциализма – стал простым обывателем, который пал жертвой случайности, изменившей его жизнь во всех возможных сферах. Радиоактивный паук, впрыснувший яд прямо в вену Питера Паркера, позволил парню превратиться в супергероя, но яд не отбросил его опасности, страхи и фундаментальную человечность. Фактически мгновение нерешительности и высокомерия привело к смерти его любимого Дядюшки Бена, а самого мальчика погрузило в смятение и рефлексию. Дихотомия высокомерия и смиренности сделала персонажа неотразимым для легиона фанатов Marvel.

Человек-Паук, будучи символом 1960-х и всеобщего волнения этих лет (которое привело к некоему разделению личности между протестом и консерватизмом), стал очередным этапом в череде многочисленных книг, фильмов и таблоидов той эры. Питер Паркер попадает в то же безумное положение, которое довело до грани Холдена Колфилда в романе Джерома Селинджера «Над пропастью во ржи» (1951). Как и Колфилд, Паркер озабочен вопросом своего места в этом мире. Хотя Ли знал, что персонаж находит отклик у молодой аудитории, он также считал, что и более зрелые читатели и взрослые также найдут с ним что-то общее, чему он видел подтверждение на своих лекциях в кампусах колледжей. Ему нужно было просто представить супергероя широкой аудитории. Растущее число подростков вузовского возраста проглотило «Над пропастью во ржи» с не меньшим аппетитом, чем комиксы Marvel.

В июле 1968 года, в надежде пресечь критику малоуважаемой индустрии комиксов, Ли запустил «Новые приключения Человека-Паука», которые были не только размером с обычный журнал, но еще и содержали черно-белые рисунки, получившие распространение в некоммерческом андеграунде мира комиксов. Более чем пятидесятистраничный журнал продавался за 35 центов, практически в три раза дороже обычных книжек с комиксами, которые в газетных киосках стоили по 12 центов.

В первом выпуске была переписанная и перерисованная изначальная история, а также новое произведение Ли «Lo, This Monster». Обложка также была особенной. Художник, который занимался рисунками для обложек мужских приключенческих журналов, Гарри Розенбаум, нарисовал изображение супергероя акриловыми красками, что придало обложке глубоко текстурированный и «взрослый» вид. На обложке второго выпуска был поразительный рисунок Джона Ромита, на котором был запечатлен Зеленый Гоблин, поражающий Паука ярким желтым лучом. Взрывная энергетика обложек Ромиты быстро полюбилась фанатам.

Ли поделился своими надеждами на журнал в своей колонке, назвав его «настоящей, блестящей, пропитанной статусом публикацией на мелованной бумаге», которую читатели смогут найти «среди так называемых «лучших» журналов в киоске». В колонке он также назвал журнал «возможно, самым крупным достижением Marvel на сегодняшний день» и «ключевым событием для Marvel», которое станет историческим в истории комиксов. Главный редактор видел в журнале возможность подступиться к взрослой аудитории, задавая более зрелые темы и проблематику. Он также считал, что это придаст ему авторитета среди взрослых и привлечет их на его сторону в вопросе взглядов на комиксы.

Но Ли не мог предвидеть, что новые «взрослые» комиксы займут пустующую нишу между детьми и взрослыми читателями. Никакие громкие слова и реклама от Ли не смогли уберечь выпуск от провала. Для обычного фаната журнал «Новые приключения Человека-Паука» стоил слишком дорого. Попытка вторгнуться на черно-белую территорию также не сыграла положительную роль. Второй выпуск вернулся к обычному цвету, но было уже слишком поздно. Второй выпуск с прекрасной обложкой стал последним, хотя Marvel в 1973 году переиздала историю Ли в выпусках «Удивительного Человека-Паука» № 116–118, с исправлениями писателя Джерри Конвея. Еще одну историю из второго выпуска с участием Зеленого Гоблина позднее адаптируют (как у Marvel это часто бывало) под рождественский выпуск «Удивительного Человека-Паука» № 9.

Хотя провал взрослой версии причинил вред намерениям Ли перейти к более традиционной форме общепринятого пути к успеху, журнал не подорвал общей популярности Человека-Паука среди фанатов комиксов. Тем не менее Ли все еще переживал разочарование в профессии. С конца 1940-х он пытался добиться чувства правомерности своего дела, делая самостоятельные публикации для взрослых читателей и подрабатывая для журналов Гудмена для взрослой аудитории. Со стороны казалось, что Ли страстно и оптимистично относится к комиксам и своим супергеройским персонажам. Однако на протяжении всей своей долгой карьеры он поглощал весь негатив, исходивший от тех, кто считал его профессию неприемлемой, скрывая страхи о работе в индустрии глубоко внутри.

В начале 1970-х Ли столкнулся с новой проблемой. Контракт Кирби иссяк примерно в то время, когда Гудмен продал свою компанию в пользу Perfect Film. Лидеры компании, занимавшиеся бизнесом, были мало заинтересованы в продлении контракта с Кирби за те деньги, которых ждал художник, и Гудмен также его не поддержал. Кирби резонно посчитал, что теперь его очередь получать деньги за все то, что он сделал для развития Marvel до уровня лидера индустрии, но, по словам Марка Эванье, никто и не думал говорить с ним или его адвокатом о новом контракте[230]. Спустя время он обратился за помощью к Ли, ошибочно полагая, что у редактора есть власть и он сможет ему помочь. Хотя Кирби считал, что Ли пытается тянуть время, нет никаких свидетельств того, что Ли мог убедить Гудмена или высший менеджмент компании дать Кирби то, чего он хотел.

Тупиковая ситуация с контрактом привела к появлению еще одного неразрешенного конфликта между Ли и Кирби – в ретроспективе в его основе лежало скорее непонимание, чем злой умысел. Ирония отношений между Кирби и Ли заключается в том, что они имеют тесную связь в сфере комиксов, и в то же время их сложность обращала отношения в разное время к равнодушию, фальшивой вежливости, мрачной неприязни и даже враждебности.

Казалось, Кирби мало обеспокоен славой, которую принесли ему его супергерои и комиксы. Ему нравилось его дело. Он стремился к тому, чтобы зарабатывать на жизнь справедливые деньги и чтобы его воспринимали беспристрастно – он хотел получать справедливую долю тех денег, которые получали корпорации благодаря его рисункам, идеям и репутации. В случае с Кирби казалось, что, как бы ни было высоко его финансовое благополучие, призрачные воспоминания о молодости в трущобах Нижнего Ист-Сайда никогда не покинут его сознание. «Вся работа Кирби в 60-х была для Marvel, и он всегда боялся того, что перестанет получать жалованье, – объяснял Джо Саймон. – Для него это было очень важно»[231].

И Кирби, и Саймон, как и Ли, пережили трудные времена Великой депрессии, что придавало особый окрас тому, как они воспринимали работу и деньги. По словам Саймона, Кирби сильно себя нагружал, чтобы материально обеспечивать свою семью, хотя бы частично, поскольку его родители были очень бедны. «Ему нужно было приносить деньги для Роз, кормить детей»[232]. Такая тесная связь с бедностью никогда не покидает людей. Страхи Кирби касательно денег зловеще витали на периферии его мировосприятия. Заработок в $35 000 (примерно $220 000 по нынешним меркам) позволил ему вести достойную жизнь, но легко было бы сказать, что он мог бы зарабатывать многократно больше, исчисляя денежные поступления миллионами долларов.

Несмотря на то, что они оба росли в бедности, для Ли признание было гораздо важнее, чем денежные вознаграждения, которых желал Кирби. Он вынес важный урок из своего детства – от матери, требовавшей от него безупречности и успеха, – а также из лишений, принесенных финансовыми трудностями его семьи. Низкопоклонство было чеком, который Ли нужно было обналичить.

Хотя они будут навсегда связаны как творческий тандем, сложные отношения Ли и Кирби страдали от различных стремлений – одного к славе, другого к финансовой обеспеченности. Таким образом, раздражение скупостью и несдержанными обещаниями Гудмена, а также растущая неприязнь к Ли привели к тому, что он отверг новый контракт с Marvel в 1970-м. Вместо него он поступил на работу в DC, где Кармайн Инфантино занимался редактурой. Кирби дали свободу действий в создании новой вселенной супергероев, названной «Четвертым Миром». Будучи в DC, он создал три новых произведения, позволивших художнику/писателю заняться библейской, экзистенциальной и научной проблематикой, занимавшей центральное место в его фантастическом мировоззрении.

Комиксы были серьезным бизнесом и имели успех в других сферах, что было подтверждением того, насколько важными были рассказы о супергероях в американской культуре того времени. Завидуя тому, как Супермен и Бэтмен перекочевали с радио на пленку и телевидение, Marvel стала строить подобные планы. Исторически сложилось, что акцент ставился на создании спроса на комиксы путем пересечения разных медиаплатформ. В течение этой эпохи руководители издательств начинали понимать, что телевидение и кино подстегнут выдачу лицензий.

Как Ли, так и корпоративные боссы Нью-Йорка мечтали о том, чтобы супергерои оказались на кинопленке или в телевизионных передачах. Переход в эти сферы был обусловлен двумя основными задачами. Во-первых, увеличение общего числа аудитории закрепит персонажей за последующими поколениями фанатов. Во-вторых, растущее количество появлений в медиа приведет к росту спроса, что, таким образом, приведет к расширению каталога прибыльных сделок по лицензированию. Несмотря на ранние успехи компании в области перевода рисунков в формат мультсериалов, большинство попыток адаптаций под игру актеров потерпели неудачи, часто спотыкаясь в суматохе голливудского техпроцесса – где-то между написанием сценария, его вариациями и кастингом.

Первая анимированная программа Marvel Super Heroes, которую продюсировала Grantray-Lawrence, доказала, что даже грубая анимация с основными супергероями компании найдет свою аудиторию. Следующим логичным шагом, благодаря все растущей популярности Человека-Паука, было появление телевизионного шоу. Grantray-Lawrence вели производство с конца 1967 года и далее весь 1968 год. Студия приблизилась к банкротству, что, однако, позволило знаменитому аниматору Ральфу Бакши взять бразды правления в свои руки. Мультсериал передали в эфир телеканала ABC, где он возымел успех, и трансляции продолжались до 1970 года.

Могущественная сила в мире анимации – Hanna-Barbera Productions – занялась производством еще одного мультсериала для ABC – первого сериала о Фантастической четверке, – который транслировался с 1967-го по 1970-й. Новая программа шла параллельно с «Человеком-Пауком», давая своей аудитории повышенную дозу супергеройских историй. Оригинальные истории Ли и Кирби из комиксов были обрезаны, чтобы уместиться в 30-минутном временном интервале, и разбавлены так, чтобы детям было проще следить за историей. Поскольку это был один из первых образовательных воскресных сериалов, в каждом эпизоде присутствовал отрезок, в котором Мистер Фантастик объяснял научный термин или концепцию зрителям.

Продюсеры приглушили зловещий образ Доктора Дума и сделали Галактуса менее внушительным, но эти стилистические изменения были уравновешены степенью энтузиазма в голосах озвучивающих актеров, среди которых была звезда кино и телевидения Джеральд Мор, озвучивавший Рида Ричардса. Такая формула – создание обобщенных персонажей в рамках определенной технологии – затрудняла процесс выведения персонажей Marvel на экраны. На публике Ли поддерживал шоу, но на практике мало имел к нему отношения. Его раздражало отсутствие контроля. Он считал, что если Marvel составит свою собственную программу, как Disney, то ее супергерои станут конкурентами знаменитой мыши и принцессам. Ли стала терзать мысль о создании своей собственной компании.

В 1971 году репортер New York Times оценил количество ежегодно издаваемых журналов комиксов в 300 миллионов[233]. Примерно 1,2 миллиарда комиксов читалось при населении 3,7 миллиарда. Несмотря на томительные вопросы о негативном воздействии на молодых читателей, комиксы превратились в центральный компонент массовой культуры. А Ли был его ключевой фигурой. В глазах многих людей имя «Стэн Ли» стало синонимом комиксов, что-то вроде Джонни Эпплсида, колесящего по стране и показывающего радость и значимость комиксов.

В мае того года в выпуске «Удивительного Человека-Паука» № 96 Ли показал, как комиксы могут быть использованы во благо. В этом выпуске Человек-Паук спасает маленького чернокожего мальчика, который по ошибке спрыгивает с крыши здания, поскольку, как объясняет супергерой, «бедняга одурел от наркотиков». После спасения другие персонажи обмениваются репликами об этом, и Человек-Паук думает: «Моя жизнь, жизнь Человека-Паука, возможно, настолько же опасна, как и любая другая – но я предпочту столкнуться с сотней суперзлодеев, чем отказаться от этого и подсесть на тяжелые наркотики». Афроамериканский друг Питера Паркера Рэнди позднее вступает в жаркий диалог с Норманом Осборном, объясняя, что черные ненавидят наркотики больше всего, потому что у молодых людей «нет никакой надежды», что делает их «простой целью для наркоторговцев».

Простой читатель может увидеть здесь посыл о вреде наркотиков как всего лишь очередной аспект в подходе вселенной его любимого комикса к реализму. Фанаты Marvel не знали, что Ли получил письмо с просьбой о помощи от Национального института психиатрии, подразделения министерства здравоохранения, просвещения и социального обеспечения. Глава умолял Ли воспользоваться популярностью Человека-Паука для борьбы с наркоманией, напрямую обратившись к проблеме в формате комикса. Официальные государственные лица считали, что всеобщее почитание среди учеников средней школы и студентов колледжей поможет агентству получить фактическую информацию об этом ключевом показателе.

Хотя Ли понимал, что упоминание наркомании будет нарушением Кодекса Комиксов, он решил исполнить просьбу. Понимая глубокое значение своих действий, он объяснил: «Мы не можем просто спрятать голову в песок… Если эта история поможет всего одному ребенку где бы то ни было в мире не пробовать наркотики или бросить их на день раньше, то это стоит того – это лучше, чем ждать от Кодекса Комиксов разрешения»[234].

Большинство издателей и редакторов комиксов устанавливали внутренние правила взаимодействия с Кодексом Комиксов. Несмотря на то, что существовали правила демонстрации секса и изображения официальных государственных лиц в негативном свете, в Кодексе не было никакой информации о наркомании. Ни один издатель не мог выпустить историю, в которой представлен оборотень или вампир, – такие истории были напрямую запрещены Кодексом. Но наркотики все же были смутной темой для регуляторов. На обложке «Удивительного Человека-Паука» #96 не было печати, подтверждающей одобрение Кодексом Комиксов, и это было решительным шагом для Marvel и Ли. Он продолжил тему наркотиков в следующих двух частях, где оказывается, что у Гарри Осборна зависимость от таблеток. Паркер видит в привычке Гарри то, «насколько он слаб». Позже Осборн приобретает наркотики у дилера (напоминающего светловолосого Стэна Ли в форме персонажа комикса), который обещает, что таблетки «то, что доктор прописал». Вернувшись в квартиру, которую они делят с Паркером, Осборн отключается, закинувшись пригоршней таблеток. Когда его находит Питер, их прерывает отец Гарри, Зеленый Гоблин, который пытается убить Человека-Паука. После битвы со злодеем над небоскребами и многоэтажками Нью-Йорка Человек-Паук наконец заставляет Гоблина увидеть, как госпитализируют его сына. Травма заставляет Гоблина потерять сознание, что приводит к концу его злодеяний.

Хотя правительство было радо видеть Человека-Паука и Ли на своей стороне в борьбе с наркозависимостью, не все были с этим согласны. Джон Голдуотер, издатель Archie Comics и президент – основатель Ассоциации журналов комиксов (CMA) в 1954 году, публично объявил о своем неодобрении, не забыв упомянуть, что тематическое использование наркотиков и наркозависимости «все еще табуировано»[235]. И все же широкая поддержка публики Marvel сковала Голдуотера и CMA. От организации не последовало никаких санкций против Marvel и Ли.

Помимо того, что Ли заставил Кодекс Комиксов идти в ногу со временем, его решение издавать специальные выпуски Человека-Паука вывели Marvel далеко вперед по сравнению с DC, которые, по слухам, работали над своими собственными выпусками на ту же тему. Кармин Инфантино, главный редактор DC, также протестовал против Marvel, утверждая, что такой ход может быть потенциально опасным, особенно для детей, которые могут это прочесть[236].

Отбрасывание кодекса позволило Ли и Marvel смелее гнуть свою линию касательно других общественных проблем, а также попробовать свои силы в привлечении большего количества читателей старшешкольного возраста. Одним из методов проверки востребованности комиксов было введение небелокожих и этнически разнообразных супергероев. Marvel запустила серию Hero for Hire в июне 1972-го, в котором чернокожий супергерой боролся с преступностью в Гарлеме. Двумя годами позже Кейдж стал Силачом, успешно объединившись с белокожей легендой боевых искусств Железным Кулаком.

Продолжая свои изыскания, после появления Черной Пантеры, использованной в ряде изданий, Marvel опубликовала серию «Красный Волк» (1972–1973), в которой супергероем выступал коренной американец. Немного позже, когда в 1972 году свет увидело шоу Kung Fu с Дэвидом Кэррадайном, Marvel подхватила волну интереса к боевым искусствам (что подразумевало работу Брюса Ли и других людей, ставящих во главу угла в киносъемках искусство карате). Компания создала серию «Мастер Кун-Фу», в которой был представлен азиатский супергерой Шань-Чи, впервые появившийся в специальном издании Special Marvel Edition № 15 (декабрь 1973). В апреле 1974 года комикс уже назывался «Руки Шань-Чи: мастер кунг-фу», став длительным, популярным проектом. Со временем он стал появляться в пересекающихся историях с другими главными супергероями Marvel.

Ли всегда хранил в себе амбиции быть кем-то большим, чем «просто» писателем и редактором комиксов. Когда он был еще ребенком, мать осыпала его похвалами и каждый день шутила, что голливудские искатели талантов скоро заберут мальчика. Он разыгрывал сценарии художников и других писателей и наслаждался постоянной шумихой вокруг него, когда перебирался от кампуса к кампусу как огромная маркетинговая машина в единственном лице. Большинство этих усилий отзывалось ростом популярности и преданности фанатов. Иногда, однако, готовность Ли пользоваться случаем имела обратный эффект.

В начале декабря 1971 года в модной нью-йоркской газете Village Voice появилась необычная реклама, провозглашавшая: «Стэн Ли в Карнеги-холл!». За $3,50 заранее либо $4,50 на месте фанаты могли побывать на представлении, обещавшем быть «Вживую! Музыка! Магия! И миф!». В рекламе было мало деталей, но на картинке были втиснуты Тор, Халк и Человек-Паук, который (в характерном для Ли стиле) обещал «образовательный вечер катастрофической культуры с вашими друзьями из редакции»[237]. Позднее официальное название мероприятия было изменено на «Удивительный вечер со Стэном Ли».

Был ли тот вечер «удивительным» или нет, по большей части зависело от взглядов зрителя на Marvel и ее команду супергероев. Большинство взрослых, особенно тех, которые обозревали вечеринку для столичных газет, посчитали вечер каким угодно, но только не удивительным, уподобив его «корпоративному ревю»[238] и сравнив Стэна Ли с «работодателем на собственной рождественской вечеринке». Стэн выступал в роли хозяина мероприятия и его вожака, и этот термин уместен, поскольку вечер со временем превратился в хаотическое безумие. Были второсортные музыкальные сценки, туманные обсуждения рисунков в комиксах с Ромита и Бушема, а также появление новой звезды журналистики Тома Вулфа, который дополнил свой белый костюм-смокинг цилиндром Дядюшки Сэма. Другие странности включали, помимо прочего, самого высокого человека на свете, 268-сантиметрового Эдди Кармела, зачитывающего стихотворение о Халке, и Джеоффа Крозье, австралийского иллюзиониста, исполнявшего странные магические действия[239]. Сам Ли выделился прочтением поэмы «God Woke» со сцены со своей женой Джоаной и дочерью Джоан-Селией. Фанаты не знали, как реагировать на это шоу, и запускали бумажные самолетики в сторону сцены, дабы осмеять его и выразить разочарование.

Ли постоянно пытался подтвердить то, что компания Marvel не такая, как все. Он начал называть компанию «Домом идей». Название быстро запомнилось журналистам и стало отличительным знаком компании. Если что-то отрицательное и было в волне популярности комиксов Marvel, так это то, что Ли и его команда должны были балансировать между развлекательной составляющей, сохранять общественно-социальную установку и не забывать о выгоде. Стэн ценил в первую очередь удовольствие, которое люди получают, читая комиксы, но он также хотел, чтобы истории были полезны. Он рассказывал: «Надеюсь, у меня получается делать их одновременно веселыми и полезными… Это довольно сложно, но я делаю все возможное в рамках моего таланта»[240]. Ли хотел, чтобы обе стороны раскрывались сполна, чтобы комиксы читались не только ради развлечения, но и воспринимались всерьез.

В то же время Marvel должна была продавать комиксы, а это означало, что дети и подростки стали ценной аудиторией на рынке. В 1970 году Ли подсчитал, что 60 процентов читателей Marvel не достигли еще возраста 16 лет. Оставшееся количество взрослых тоже было гигантским по тем меркам, но писатель все же концентрировался на основной возрастной группе. «Мы все еще занимаемся бизнесом, – сказал он в интервью. – Мы не будем помещать в журналы то, что нам нравится, если это не будет продаваться… Я бы ничего не получил, если бы не писал для детей, потому что в таком случае я бы потерял работу, а компания была бы выкинута с рынка»[241].

По мере того как позиция Ли как голоса и лица компании «Marvel Комикс» укреплялась, он начал постепенно вытеснять Гудмена. Отношения между издателем и его звездным работником начали трещать по швам. С одной стороны, компания продвинулась так сильно из-за того, что Ли и его люди старались выпустить выпуски вовремя. Количество выходивших комиксов увеличилось, а это означало, что каждый должен постоянно работать. Так что, когда он был в офисе или же работал из дома, он постоянно производил контент. Томас вспоминает: «Мы со Стэном постоянно что-то редактировали, а писатели редактировали то, что они написали, и еще у нас было несколько редакторов-помощников, у которых пока не было особых полномочий… так все и было»[242]. Тем не менее эта хаотичная атмосфера способствовала тому, что всяческие противоречия быстро возникали и так же быстро исчезали. Ли нужен был крутой контент, а Гудмен пытался сохранить возможность контролировать рисовку обложки и другие не очень значительные детали, а это неминуемо затормаживало процесс.

«Стэн и Гудмен не были на одной волне к тому моменту, как подошел конец их взаимоотношений, – объяснял Томас, который был свидетелем начала конфликта. – Гудмен и его сын, Чип, все еще принимали много решений тогда. Чип за год или два до Стэна был официальным издателем, пока Мартин занимался больше бизнесом. Я не знаю, был ли тогда Гудмен в офисе, потому что я его видел очень редко. Его офис был на противоположном конце коридора»[243].

В 1972 году Гудмен наконец-то решил уйти на пенсию, спустя четыре года после того, как Cadence завладели компанией. Он ожидал, что руководство сделает новым издателем его сына Чипа. Но вскоре после ухода Гудмена новые владельцы выставили и его сына. Условные договоренности и семейная связь не помогли ему. Вместо этого президент Cadence Шелдон Файнберг назначил Ли издателем и президентом компании Marvel.

Новый пост означал, что Ли должен был покинуть пост главного редактора. После долгих препирательств и раздумий о том, кто мог бы занять его старый пост, Ли сдал обязанности Рою Томасу, человеку, которого он сам обучил всему.

«Теперь я смогу делать все так, как захочу», – подумал Ли, но он был не прав. Вместо этого он стал посещать кучу заседаний, где обсуждались стратегия компании и финансовый статус всех изданий, включая журналы для мужчин. «Внезапно я понял, что занимаюсь тем, что сотни других людей могли сделать гораздо лучше меня. Все, что мне нравилось, – креативные вещи, и я ими больше не занимался». Понимание этого послужило причиной того, что Ли в скором времени покинул пост президента и сконцентрировался на обязанностях издателя[244].

Тем временем Гудмен недолго пробыл на пенсии. Разозлившись на увольнение сына, Гудмен нанес ответный удар и устроился работать в «Атлас Комикс» (Atlas Comics). Он сделал Чипа заместителем и начал активно и агрессивно копировать Marvel. Он даже нанял младшего брата Ли Ларри на должность редактора. Много работников-фрилансеров ушли из Marvel, потому что Гудмен платил больше. Уходило так много народу, что Ли пришлось выпустить брошюрку для сотрудников, в которой напоминалось, что у Marvel к ним сильный профессиональный интерес. Хоть это было и неприятно для Ли, но ничего особо не поменяло. Индустрия комиксов была уже не та, а методы Гудмена устарели. «Атлас» скоро распался.

Помимо этих проблем были и другие, которые тоже росли во время того, как Ли был издателем, а Томас редактором. У Ли были свободные отношения с работниками, к тому же он был уже легендарной личностью». Он давал им задания, чувствуя эмоциональный подъем от того, что делает что-то новое, – говорит писатель Марк Эваньер, который работал и с Ли, и с Кирби. – Они работали на него не из-за страха, как они работали до этого на других редакторов»[245]. Томас унаследовал сотрудников, преданных Ли, но они все еще должны были выпускать примерно сорок выпусков в месяц. Производственное расписание все еще главенствовало. «Я знал, что у меня не было столько власти, как у Стэна, когда он был главным редактором, потому что он все еще оставался здесь, а я эту власть и не хотел, – вспоминает Томас. – Мне никто не угрожал, да и со Стэном мы были в прекрасных отношениях. Все было очень хорошо, я чувствовал себя в безопасности б?льшую часть времени»[246].

Возвышение Томаса и то, как руководил Ли, изменили немного систему Marvel, так как из-за этого он уже не мог работать целыми днями и писать сценарии. «Наступило время небольшой передышки, – объяснял Томас. – Мы хотели сохранить магию Marvel, но при этом хотели дать возможность пробиться другим стилям написания и рисования»[247]. Самое сильное изменение пришло, когда Ли выпустил выпуск «Удивительного Человека-Паука» № 110. Выпуск конца 1971 года был последним, который написал Ли. Джерри Конвей стал преемником Ли и в последующих выпусках журнала стал писателем в соавторстве с Джоном Ромитой.

В то время как многие взрослые люди не очень уважали Ли за написание комиксов (особенно в начале его карьеры), он за это время разработал шедевральный стиль, который отражал и одновременно соперничал со стилями написания многих современных ему писателей. Ли объяснял это так:

«Каждый персонаж, которого я написал, – это я сам в той или иной мере. Даже злодеи. Я не утверждаю, что я злой человек. Упаси Господь! Но как может кто-то создать правдоподобного злодея, не думая: «А как бы я поступил на его месте? Что бы я сказал, если бы угрожал Человеку-Пауку? Видите, о чем я? Другого способа нет»[248].

Ли также понимал, что его успех в современной поп-культуре означал, что он стал частью зарождающейся культуры знаменитостей. Если поколение подростков и учеников колледжей мечтает сделать его их лидером, Стэн с охотой станет им и будет вести их за собой. Он стал отрабатывать этот образ предводителя во время лекций, которые проводил по всей стране. Во время этих мероприятий, так же как и на страницах комиксов, Ли создал личность, которая была больше, чем просто издатель или работник. В конечном итоге он полностью изменил индустрию комиксов.