«НЕЧЕГО ВРЕМЯ ТЕРЯТЬ ПОНАПРАСНУ!»
«НЕЧЕГО ВРЕМЯ ТЕРЯТЬ ПОНАПРАСНУ!»
Догнали мы свой полк только вечером. И тут же получили приказ командира полка: заминировать шоссе и его обочины противотанковыми минами. Ожидалась танковая атака противника. Ночью мы задание выполнили. Однако к утру пришел новый приказ: разминировать шоссе, пойдут наши танки. Обрадовавшись такому обороту дела, мы с рассветом выползли на дорогу и принялись быстро снимать мины, относя их подальше в глубь леса. На нашу раннюю работу немцы не реагировали, очевидно еще спали, и мы, потеряв чувство осторожности, стали работать в полный рост.
Перед восходом подъехали три наших танка. Приглушив моторы, они остановились. Из открытого люка переднего танка выглянул офицер:
— А где же тут немцы?
Мы ответили, что немцы где-то впереди. Посмотрев вокруг, танкист полушутя-полусерьезно произнес:
— Приехали бить немцев, а тут не то, что немцев, русских-то раз-два и обчелся. — И вдруг предложил: — Вот что, ребята, садитесь к нам и поедем искать немцев. Нечего время терять понапрасну!
Столь неожиданное и вместе заманчивое предложение вначале смутило нас, в недоумении мы переглядывались: как быть? Ведь мы же саперы, да и приказа нет, хотя задание мы уже выполнили и доложили командиру. Тем временем танкист нырнул в танк и вновь появился уже с автоматом в руке. Окинув нас взглядом, крикнул:
— Политрук, вот тебе автомат! Садись позади башни и, как увидишь немцев, пали по ним из автомата, а мы их будем косить из пулеметов и бить из пушек.
Это явилось как бы командой. Не раздумывая, я вскочил на танк, схватил автомат и стал устраиваться за башней. Командир второй роты лейтенант Сычев взобрался на второй танк, за ним последовали солдаты, и спустя несколько минут, оседлав танки, мы уже мчались по шоссе в сторону противника.
Миновав небольшую открытую поляну, мы въехали в большой лес. Передний танк остановился. За ним остановились и два других. В предрассветной мгле стояли могучие ели, нависая над шоссе. Вдали сквозь длинный коридор деревьев виднелась уже освещенная солнцем высотка. Плотно прильнув к холодному металлу танков, мы напряженно всматривались в лесную чащу. Утренние сумерки и легкий туман затрудняли и без того плохую видимость, лес подозрительно молчал. Вдруг справа в глубине что-то зашевелилось. Я немедленно дал очередь из автомата, и тут же раздались крики немцев:
— Русс! Русс!
Спрыгнувшие с танков солдаты уже бежали в глубь леса, стреляя на ходу. Я побежал туда же. Стало как-то светлее, и мы четко увидели, как два долговязых пруссака уходят от нас, волоча за собой труп убитого товарища, а третий возится с пулеметом, наводя на нас. Но кто-то метким выстрелом ранил немца. Он бросил пулемет и заорал на весь лес. Подбежавшие бойцы быстро схватили его, сунули кляп и потащили к танкам.
Подобрав четыре автомата и пулемет, захватив двух пленных, мы вскочили на танки. Танкисты открыли огонь из всех пушек, затем быстро развернули машины и выскочили на дорогу. Из глубины леса и с обеих сторон шоссе застрочили пулеметы и автоматы. Лес загудел, защелкал, затрещал. Разбуженные немцы открыли запоздалый беспорядочный огонь.
От пленных мы узнали, что столкнулись с передовыми частями 21-й стрелковой дивизии «СС». Высадив на станцию Мга воздушный десант, гитлеровцы спешили навстречу финнам, наступавшим на Ленинград через Карельский перешеек. Однако они малость запоздали. На их пути уже стояла наша 310-я стрелковая дивизия. Так что спешили мы не напрасно. Наш пот и наша первая кровь не пропали даром, мы вовремя успели добежать до цели и развернуть свои силы — упредили врага.