Глава восьмая. ТРЕТЬЯ ВСТРЕЧА С КАТЕЙ

Глава восьмая. ТРЕТЬЯ ВСТРЕЧА С КАТЕЙ

Самый надёжный транспорт. Пилот и небо. С чего начинается Родина. Бывает и такое…

Годы шли один за другим, и уже начали отсчитывать новый век. Я всё ещё летал. Мои воздушные трассы пролегали на далёкие острова в Индийском океане, на Канары, в Африку и конечно в страны Европы.

К счастью, как говорят философы, человеческая память имеет свойство сохранять только хорошее, отправляя глубоко в подсознание плохое. Возможно это так. Но у лётчиков наоборот, память особняком хранит наиболее опасные моменты в лётной деятельности. Это пожары, падения, полёты во Вьетнам, Анголу, Афганистан, в мир иной друзей как провожали, малярией, как болели, вылечились и снова полетели.

Только память держит пилотов на плаву, когда они расстаются с небом. Делает их жизнь объемной, содержательной. Снова и снова они возвращаются к, воспоминаниям о минувшем, как бы стараясь прожить свою лётную жизнь ещё раз, но уже более осмысленно, без суеты и риска.

Лиши лётчика, да и любого человека, памяти о прожитых годах, и дальнейшая жизнь потеряет всякий смысл.

Уважаемый читатель, из выше сказанного не подумай, что в каждом полёте нас подстерегают опасности. Это далеко не так. Из моего опыта полётов по всему миру, могу сказать, что 90 процентов всех полётов выполнялись при хорошей и отличной погоде и не представляли никакой угрозы или опасности для жизни пассажиров.

Судите сами, за год мой экипаж налетал 650 часов, выполнил 204 посадки, из них, только две были в предельно сложных условиях. Беру другой год, налетал 647 часов, 218 посадок, и только три, в самых сложных условиях. На остальные примерно восемь процентов, это приходятся посадки на аэродромы в пустынях Африки, тропиках Юго-Восточной Азии, на экваторе и на горные. Самые сложные из них в мире, такие как Аддис-Абеба, Сана, Катманду. Замечу, на последние, горные аэродромы, летали только отобранные экипажи.

За десятилетия полётов на эти сложнейшие аэродромы, в лётном отряде, самолётов Ту-154, в Шереметьево не было ни одной предпосылки к лётному происшествию.

Так что смело, могу сказать авиационный транспорт самый надёжный. Случается, но очень редко, отказывает двигатель, это не является опасностью, тяги оставшихся двигателей вполне достаточно для завершения полёта.

К великому сожалению бывают исключения, как в любой сфере человеческой деятельности, которые не должны быть в транспортной авиации, когда незначительная ошибка в действиях экипажа при заходе на посадку, при хорошей погоде, исправной технике, на простом аэродроме перерастает в непредсказуемые трагические последствия.

Из ряда причин таких событий выделяю только одну, на наш взгляд, очень важную, это когда командир корабля обладает каким-то недостатком, не старается избавиться от него, не совершенствуется, рано или поздно он может совершить роковую ошибку.

По этой причине не каждый пилот может быть командиром воздушного судна. Наверно не зря в Советское время, когда уровень подготовки пилотов на порядки был выше, отбор кандидатов на должность командира был особо тщательным. Лётное командование выдвигало кандидата, он обсуждался на совете командиров кораблей, общественными организациями и проходил обязательное собеседование с психологом.

Потому что лётное дело- это наука, требующая тщательного изучения и понимания.

В то прошедшее время нередко неплохие пилоты в части пилотирования, профессионально грамотные, оставались на кресле второго пилота до самой пенсии из-за особого характера.

Писать об этом не хочется, но события последних лет заставляют задуматься.

Для лётчиков старшего поколения, да и молодых то же, прохождение очередной медкомиссии можно считать тревожным жизненным моментом.

Новые методы обследования с компьютерной диагностикой, возраст далеко за пятьдесят, тропики, оставили свой след в организме, но небо держит, не отпускает.

Конечно, это не юношеские порывы летать куда угодно, на чём угодно, порой необоснованно рискуя. Сейчас это осознанная, продуманная во всех деталях работа. Так, что после её выполнения остается удовлетворение такое же, как у скульптора, гончара, или столяра, когда он сам любуется своим творением и которое восхищает других.

Я, как и мои коллеги- лётчики, иду на обследование в медицинский центр. Неделю- две обследования после которого нередко пилот получает приговор и отлучение от неба. Какая это душевная боль понятна только летающему человеку.

Мой сосед по палате тридцатилетний командир самолёта Николай Петухов из Красноярска восстанавливался на лётную работу после автомобильной аварии. Он очень переживал, говорил: «Дмитрич, если бы ты знал, как я боюсь, что мне не дадут больше летать»

Я его успокаивал, вселял в него уверенность, что всё зависит от его личного настроя. Рассказал о своём экипаже, что все латают после авиационной аварии, да и сам более десяти лет летаю после того случая и ещё раз надеюсь пройти медкомиссию.

Внушал ему, что у врачей нет причин запретить, ему летать. И он поверил в себя. Результаты всех обследований стали положительными.

После получения допуска к полётам, как он радовался; словно дитя, обнимал нас, говорил: «Я буду летать, дышать вольным ветром, ветром безбрежных сибирских просторов. Снова начну собирать облака, без них я не представляю себя».

Наверно потому, рассуждал он, что пилот и его самолёт находятся в постоянно меняющейся воздушной стихии. Поэтому каждый последующий полёт отличается от предыдущего. Вот эта новизна ощущений и тянет нас всегда в родное, порой и суровое небо.

-Я вам скажу, продолжал он, великолепное чувство парить над землёй, испытывать радость свободы, собственной значимости и быть господином, хотя бы частицы неба. И ещё он говорил и говорил.

Я прервал его рассказ вопросом.

-Николай, а самолёт Ан-2 нравится тебе?

-Конечно, это неприхотливый, надёжный самолёт-трудяга. Мой механик, Валентин Бетенин, лелеет его, ухаживает, лечит, если что-то вышло из строя. Я всегда нежно постучу по крылу, как бы поздороваюсь, а после полёта обнимаю лопасть винта и благодарю, что не подвёл, затем передаю в заботливые руки механика.

Летаю я на нем на высоте 200–300 метров. Все маршруты известны до мелочей. Я постоянно перечитываю книгу земли: здесь озеро, изгиб реки, затопленная баржа, дом лесника или посёлок золотоискателей.

Приземляюсь на небольшую поляну, забираю охотников, геологов или больного и лечу в город Красноярск. Там я, словно на лайнере, захожу на посадку на бетон полосы.

По необходимости, механик снимает колёса и ставит поплавки. Тогда приводняюсь на озеро или речную заводь, затем не подруливаю, а подплываю к причалу. Каждый такой полёт, с посадкой на воду, оставляет незабываемое впечатление.

Зимой красота продолжал он, на лыжах мы везде можем найти белое пятно, где возможно приземление.

Его восторженный рассказ разволновал нас, командиров, отлетавших не один десяток лет на тяжёлых кораблях.

Как я был рад, что встретил такого романтика, влюблённого в небо и как бы видел в нём продолжение себя и моих товарищей, привороженных к небу.

Мы пожелали ему удачи и авиационного долголетия.

Я и сам с наименьшим волнением вхожу в кабинет председателя ВЛЭК, докладываю, что прибыл для получения медицинского заключения.

Леонид Дмитриевич, не волнуйтесь, мы всё знаем о вашем здоровье за десятилетия наблюдений за вами, говорил председатель. Вы прошли полное обследование, но у вас есть отклонения по статьям 21-2…, продолжал их перечислять. Я насчитал четыре, это много, спишут, подумал и далее слышу «Признан годным к лётной работе» и вручил мне медицинское заключение.

Свидетельство пилота основной документ летающего человека, является документом для всех контролирующих служб, а в некоторых заграничных аэропортах он приравнивается ко второму паспорту для пограничников.

В свидетельстве на английском языке записано. Captain Ту-154, Captain-instructor Ту-154, предельные условия, при которых разрешено выполнять взлёт и посадку. Начальнику штаба остаётся дописать: срок свидетельства продлить ещё на один год.

Медицина пройдена, впереди ещё год лётной работы. Теперь можно расслабиться. Оформляю отпуск, он продолжительный у лётчиков, и я лечу на Родину в Башкирию.

Но да же в полёте, в пассажирском салоне, я продолжаю выполнять как бы свою работу. Ощущаю все действия командира, по часам сверяю пункты пролёта, начало снижения, по выпуску шасси и закрылок определяю расстояние до полосы, начало включения реверса, торможение. Самолёт плавно подруливает к аэровокзалу. Впечатление от полёта осталось прекрасное.

Автобус номер сто первый доставляет меня на железнодорожный вокзал города Уфы.

Первые километры от Уфы электричка мчится по высокому скалистому берегу реки Белой, а там внизу за рекой, безграничные дали. За массивом леса огромное поле, на краю которого ангар. Это учебный аэродром аэроклуба. Там моя лётная колыбель, где я впервые поднялся в небо.

Воспоминания заполняют мои думы. Вот и станция Иглино, где я в 1960 году впервые случайно встретился с романтичной девушкой Катей.

Молодой парк, в котором я убеждал её пойти учиться на доктора, вместе снами тоже постарел. В тени его деревьев не одно поколение молодых людей спорят и мечтают о своих путях, дорогах в будущее.

Может, как мы с Катей, подражая героям В.Каверина, убеждают себя: «Бороться и искать, найти и не сдаваться».

Показались места, где я босоногий мальчишка бегал за ягодами, грибами, пас коров. Всё родное и памятное. Обозначились высоченные заводские трубы, улицы и дома рабочего посёлка. Электричка остановилась, Я на родной земле, с которой начинается моя Родина.

Знакомые дома, школа, дом культуры, старые липы на берегу пруда, по которым мы лазили и прыгали с них в воду, раскачиваясь на «Тарзанке». Кривой мост через пруд и даже глина, налипшая на ботинки, напоминает о былом, о детстве.

Подхожу к родительскому дому, где меня встречает старый клён у колодца, та же скамья у ворот, скворечник у сарая, только новый.

В палисаднике, так же как при жизни родителей, цветут георгины. Перед верандой множество ярких цветов сказочной красоты, всех мыслимых и не мыслимых оттенков. Которые дарят нам свой аромат, согревают нас отражённым лучами солнца и озаряют нашу жизнь. Я кланяюсь им и нежно провожу рукой по ярким бутонам.

В памяти воспроизводится голос и слова мамы: «Цветы живут своей жизнью. Они чувствуют, любят, умеют отличить плохого человека от хорошего, могут узнать знакомого человека, а меня здесь каждый цветок слышит и знает». Здесь мне всё близкое и родное.

У каждого, как и у меня, есть своё родное место, с которого начинается Родина. У одного это город на Волге, другого далёкий таёжный посёлок, куда только самолётом можно долететь, у кого-то она начинается на Малой Бронной, где сквер с Патриаршими прудами и памятником баснописцу Крылову в городе Москве. Однако все места одинаково дороги, потому что с них начинается отсчёт нашей жизни на земле.

Навестив родных и близких возвращаюсь в Уфу, где предстоит встреча с друзьями детства, ныне живущими и работающими в этом городе, пилотами, моими учениками, которым я дал путёвку в небо в училище. Теперь они командиры кораблей. Навестить закадычного друга специалиста по электросварке Пукито Петра Ивановича, живущего на улице Уфимское шоссе.

От железнодорожного вокзала «Уфа» автобус номер 74 доставил меня в центр города. На улице Революционная в хитросплетении порядка номеров на домах, я не сразу нашёл дом номер 97. Зато у подъезда, предупреждённый по мобильному телефону, меня встретил Александр Морозов. Он, узнав, что я приехал навестить его брата Геннадия Михайловича, пригласил непременно побывать у него.

Геннадий-главный инженер Керамического завода, старше меня на пять лет. Я только учился в седьмом классе, он уже заканчивал техникум. В дни летних каникул, он как старший из детей, оставшийся в доме родителей, был главным помощником в семье. Мне казалось, что он умеет выполнять все домашние дела. Научил и меня работать с слесарными инструментами, владеть пилой и топором, ловко управляться косой на сенокосе. При выполнении любого дела он никогда не отдыхал, да и мне не давал расслабиться. Отдыхом он считал смену одного дела другим. В работе он старался выполнять наказ своего дед, Евдокима Кузьмича которому в ту пору было 87 лет, и при случае повторял его слова: «Бегать от работы, всё равно, что бегать от хлеба и воды».

Александр был младше меня, послевоенного года рождения, и уже в свою очередь с моим братом Михаилом тянулись ко мне и перенимали что-то у меня.

Геннадий уже служил в армии, теперь уже я был старшим в нашем кругу.

А вот их сестра Люба, моя ровесница, была моим верным товарищем. Нам с ней приходилось в наши школьные годы много трудиться. Мы помогали нашим родителям в заготовке дров, сена, ухаживать за домашним скотом. Наша дружба была основана на взаимном доверии, привязанности и общности интересов. Соседи, друзья считали, что у нас с ней большая любовь. Так мы были дружны и заботливы друг к другу. Эта дружба сохранилась на всю жизнь, впоследствии мы стали родственниками.

Я в доме младшего Морозова. Волна воспоминаний захлестнула нас. Как росли и трудились мы с раннего детства, имели какие-то обязанности в доме, по мере взросления они расширялись. У нас не было возможности, делать, что хочешь, как хочешь проводить время. Только по большим праздникам нам разрешалось проводить время и заниматься чем заблагорассудится.

Мы вспоминали это время не с горечью и обидой, а с радостью, что это была хорошая школа. Труд для нас, был, как бы основа с чего начиналась большая жизнь. А она начиналась не всегда легко. Поэтому некоторые трудности в армии, жизни нами легко преодолевались.

Наш разговор, незаметно перешел на городскую тему, о работе и жизни в городе.

-Слушай, Дмитриевич, прошло много лет после твоей учёбы в Уфе, когда ты бродил по городу, а он изменился в последние годы. Давай прокатимся по памятным местам, предложил Александр.

- С удовольствием, — ответил я ему.

Мы на маленькой, но удобной Корейской машине «Матиз» колесим по улицам. Александр показывает и рассказывает, как хороший гид о городе, вникает в детали истории.

-Знаешь ли ты Леонид, что город основан русскими стрельцами под предводительством воеводы Ивана Григорьевича Нагого в 1574 году. А честь 400 летнего добровольного присоединения Башкирии к Российскому государству воздвигнут «Монумент Дружбы»- вот он перед нами.

Побывали мы так же у памятника писателя Аксакова и Героя Советского Союза А. Матросова, жизнь которых, была связана с Уфой.

-Знаешь Александр, будучи молодым лётчиком, я перегонял самолёты Як-18 на ремонт в город Таллин, мне приходилось садиться и отдыхать перед вылетом в городе Великие Луки. Там на берегу реки Ловать, в окружении плакучих ив, я увидел прекрасный памятник нашему земляку Герою Александру Матросову, там он совершил бессмертный подвиг ради жизни на земле.

Мы катились по улицам города и любовались его красотами. Александр рассказывал и рассказывал, что это центр нефтепереработки, машиностроения, лёгкой промышленности, город науки и культуры, город музеев и театров. Он подвозил к театрам и музеям, где мне приходилось бывать. Побывали на огромной площади у правительственных зданий республики.

По его рассказу у меня сложилось мнение, что Уфа важнейший город Южного Урала.

Город изменился, обновился и похорошел. Однако, как и всем старожилам города, да и мне, помнится город шесидесятых-семидесятых годов. Как же он мне нравился! В памяти остались бесконечно дороги те уголки и красивые старинные дома, которые уцелели от нашествия строителей.

Улица Ленина в основном осталась прежней: красивые обновлённые дома, кинотеатр «Родина» в окружении огромных современных зданий сейчас не такой величественный. Красное здание Оперного театра, рядом было трамвайное кольцо и красивый сквер. Ни кольца, ни трамваев здесь уже нет, сквер уменьшился

Вырос Гостиный двор, здания аэроклуба то же нет, его снесли. На месте рынка выросли огромные здания авиационного института.

На улице Пушкина сохранилась липовая аллея, рядом с домами девятнадцатого века выросли административные и жилые дома из стекла и бетона.

Улица Фрунзе 32, здесь величественное здание с колонами на фронтоне надпись БАШКИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ: рядом с ним выросли новые учебные корпуса и общежития студентов.

Шесть лет я учился в этом храме науки, изучал историю многих стран и народов мира. Здесь я изучал некоторые вопросы развития отечественной авиации. Защитил на эту тему дипломную работу.

Не предполагал и не думал о том, пройдет всего два года после окончания университета, и у меня будет возможность бродит по развалинам и раскопкам древних городов, Ливии, Тунисе, Лаосе. Буду смотреть творения древних в Египте, Риме, Афинах и в городах Юго-Восточной Азии.

Дальше мы поехали и остановились у памятника национальному герою Салавату Юлаеву, установленного потомками в 1967 году, на высоком берегу реки Белой.

Да наше время безвозвратно ушло, но не будем сожалеть об этом, ворчать и критиковать всё новое. Новое всегда лучше старого. Каждому поколению, как говориться, своё.

Мы вернулись домой. Светланы Андреевны, супруги Александра не было. На столе лежала записка, что подогреть и чем закусить. Напиток предлагалось выбрать самим по вкусу.

Хорошо подкрепившись и согревшись, хранившем для такого случая Армянским коньяком, мы мирно беседовали и с наслаждением слушали божественную музыку, написанную американским композитором Эндрю Ллойд Уэббер, из оперы «Призрак оперы». Эта музыка очень редко звучит по радио, хотя одноименный фильм изредка показывают по телевидению.

Звуки этой возвышенной музыки созвучны с чувствами, которые испытывает лётчик, при выполнении высшего пилотажа, или при взлёте на облегчённом корабле, когда он со стремительным ускорением закончил разбег и уходит круто в огромное небо.

Александр расспрашивал меня о дальних странах, о небесных приключениях, о том, как выглядят облака и горы, когда на них смотришь сверху.

-Это правда, говорят, что горы это мозг земли?

-Да я и не задумывался над этим, хотя горные цепи, их складки, похожи на мозг человека, в этом есть что-то реальное. Конечно, в горах заключено много тайн, особенно на Тибете.

Ваш земляк, Эрнст Мулдашев, знаменитый врач офтальмолог, известный путешественник, предполагает о существовании таинственной Шамболы и невидимых людей там, в Шамболе «которые когда-то давным-давно, после Всемирного Потопа, заново воссоздали нас современных людей…в их главной обители- Городе Богов»

Мне посчастливилось, доставлять его небольшую экспедицию рейсовым самолётом, по-моему, в 1999 году, в столицу Непала, город Катманду. Оттуда начинается дорога на Тибет, в «Город Богов»

Обязательно прочти, если не читал его книги «От кого мы произошли» и несколько томов «В поисках города богов»

Да, я даже знаком с ним с гордостью заявил Александр. Это наша знаменитость и гордость.

Это так же гордость и знаменитость не только России. Его имя известно даже во всё мире, поддержал я его.

Я в свою очередь расспрашивал Александра о его работе, о спорте, которым он занимался в молодости. О его достижениях в биатлоне. Интересовался, чем занимается его супруга и где работает.

Неожиданно он предложил, давай, сходим ещё в одно место, пройдёмся пешком по городу.

Я не стал расспрашивать куда, согласился. Мы пересекли улицу Революционную, углубились в квартал и оказались перед солидным зданием.

Слева и с права от входа, была надпись «Городская больница».

-Что, нам здесь делать? Спросил я его.

-Здесь работает Светлана Андреевна. Навестим ее, узнаем, как скоро она освободится.

Так мы оказались в этом лечебном учреждении. Это было здание послевоенной постройки. Тогда трудное было время, но денег на медицину не жалели. Всё делалось капитально и надолго.

Широкие лестницы, просторные коридоры с холлами. Кругом стерильная чистота. У кабинетов врачей больных не было тихий час, все отдыхают, только дежурные сёстры находились на своих местах.

В одном из коридоров на стене большой стенд с фотографиями заслуженных врачей, отличников здравоохранения и лучших служащих больницы.

-Эта одна из лучших больниц города, посмотри, сколько здесь работает специалистов высшей категории. За хорошие глаза здесь не будут красоваться портреты.

-Александр, ты в городе мне всё расхваливал и здесь продолжаешь в том же духе.

Это действительно так, здесь ещё живут старые традиции. Внимание и забота к больным вот главный девиз медперсонала этой больницы. Здесь всё лечение бесплатно, в том числе и лекарство. В Москве не везде найдешь такое лечебное заведение.

-Да согласен с тобой Александр, у нас только койка, среднее питание, а остальное за деньги, если они у тебя есть.

-Ты, пока посмотри на прекрасные лица на этих фотографиях, а я схожу в отдел кадров к Светлане Андреевне.

Я всматривался в симпатичные лица, читаю фамилии. Состав многонациональный, но со слов Александра это дружная семья. Пробегаю взглядом по надписям под фотографиями. Читаю, Карелина Катерина Ивановна, не может быть, неужели это она, та молодая женщина, которую видел в последний раз в 1970 году, вроде похожа. Всё совпадает имя отчество, черты лица те же.

-Что засмотрелся? Знакомую что ли увидел? Услышал я за спиной.

-А кто такая Карелина?

-Доктор, к тому же первоклассный, и что приятно, она жена моего племянника, главного врача больницы Любимова.

-А почему у них разные фамилии?

-Да это связано с научными работами, у них свои особенности, связанные с получением учёной степени, поэтому Катерина Ивановна не поменяла фамилию.

-Да вот её кабинет.

Он тронул дверь, она оказалась запертой.

-Они все, и Светлана, на совещании, у главного. Но оно скоро закончится.

-Александр идём, там внизу я видел цветочный киоск.

-Зачем нам цветы, скоро идём домой.

-Знаешь, всем женщинам приятно, когда дарят цветы, и мы не будем нарушать эту традицию.

Мы выбрали красные розы, попросили продавца оформить красивый букет. И вот мы уже перед её кабинетом.

-Леонид, ты что, знаешь Катерину Ивановну?

-Да вроде знакомая, если не та, извинимся и уйдём. Ты веди с ней разговор, вроде меня и нет рядом. Хорошо?

Александр тронул дверь, она приоткрылась. Постучал, слышим «входите» и мы вошли в кабинет, он впереди я за ним.

-Здравствуйте Катерина Ивановна, извините за беспокойство, мы на минуту.

-Что Александр Михайлович, какие проблемы, что-то вы с цветами, знакомого навестить пришли? Она с улыбкой посмотрела на нас, вернее на Александра, я был за его спиной

Была она без медицинского халата. Наверно собиралась домой. Я молча наблюдал за ней, всматривался в черты лица, искал сходство с прежней, худенькой девушкой 1960 года, и той миловидной женщиной, с которой танцевал в 1970 году.

Некоторая полнота не умоляла её привлекательности, а была как бы украшением для её возраста. Самое обычное лицо, немного смуглое, без морщинок, чуть вздёрнутый носик. С водопадом ниспадающих тёмноватых волос и небольшой седой прядью над высоким лбом. Вот только глаза необыкновенные, огромные, добрые со своим внутренним лучиком света. Годы внесли поправки во внешний вид, но глаза не изменились те же, что и в молодости. Я видел в ней сочетание особой красоты и духовности, так необходимы врачу.

— Александр Михайлович так к кому вы пришли?

Я уже не сомневался, голос тот же, молодой, не изменился за многие годы. Это она, второй в природе быть не могло.

- Да мы с визитом к тебе, с благодарностью, — выкручивался Александр, толкая меня локтём.

Гражданский костюм, широкая спина моего товарища несколько закрывала меня, да она не обращала внимания на меня.

-Никаких благодарностей, я, как и весь персонал больницы, ко всем больным отношусь одинаково.

Вот слышишь, а ты упрекал меня, что я хвалю эту больницу, посмотрел на меня мой товарищ.

Больше находиться в режиме молчания я уже не мог. Со словами Катя! Катюша, здравствуй! Я шагнул из-за спины Александра. Я не бывший больной и не благодарить вас пришёл. Она да же отступила на шаг, а я вручил ей цветы.

-Ты помнишь «лейтенанта», ныне «капитана» воздушного лайнера?

Только несколько секунд длилась та пауза, пауза, за время которой в сознании Кати, как бы промелькнули последние тридцать лет.

-Не может быть! Неужели это судьба? Сколько лет прошло после последней нашей встречи. Кто мне скажет теперь, что не бывает на свете чудес, которые сводят людей через многие годы.

Слёзы катились по её лицу. Это были слёзы радости, от неожиданной встречи и слёзы горечи, от потери родных ей людей, а может оттого, что судьба преподносит такие сюрпризы.

Мы обнимались, как старые добрые друзья.

-Так долго, мы с мамой ждали от тебя «капитан», каких либо известий. Я знала, что ты, где- то рядом.

Александр разводил руками, и ни мог ничего понять. Наконец придя в себя, заявил: — Катерина Ивановна, так ты знакома с этим лётчиком?

-Да Саша, знакома. А ты как давно знаешь его?

-Конечно давно с самого детства. Росли вместе, дома наши были рядом, только он был старше меня. Его двоюродный брат, Евгений Жаренов, женат на моей сестре Любе.

-Так выходит Любовь Михайловна Жаренова знает его.

-Не только знает, они с детства лучшие друзья, одногодки. Их все звали «капитан» и «капитанша» и мы их дразнили жених и невеста. Леонид и познакомил Женю с Любой, позже они поженились.

Выходит мой супруг Евгений Любимов, племянник Любви Михайловны, раз так мы с Леонидом, в каком то родстве, развела руками Катя. Выходит так, мы все родственники.

Взволнованная Катя подхватила нас под руки.

-Пойдём к Евгению в кабинет.

И мы, с восторженным шумом, вызывая удивление у секретаря, проходя через приёмную, влетели в кабинет главного врача.

Катя! Саша! Что случилось? Поднимался из-за стола навстречу нам Евгений Викторович.

-Женя, помнишь, в 1970 году я встретилась с лётчиком в ресторане «Уфа», познакомила его ещё с мамой. Она просила его узнать, что- либо об отце.

-Да, конечно, помню, всё знаю, как он тебя отговорил работать в райкоме, указал путь в медицину.

-Евгений Викторович, я вас то же помню. Вы, когда вам было лет десять, приезжали к бабушке в Кудеевку, и там с моим братом Михаилом и вот с этим Сашей вместе играли. Мы тогда ещё заставляли вас переносить дрова, которые мы с Геной кололи.

-Да, это было так давно, я в последствии от Геннадия Михайловича, узнал что ты его друг, лётчик, и работаешь в Москве. Но не мог и предположить, что это тот же лётчик, о котором Катя рассказывала, как она познакомилась с ним ещё в шестидесятом году.

Друзья! Вот видите, жизнь расставила все точки по местам. Оказывается, мы не только давно знакомы друг с другом, но ещё как бы и родственники.

-А теперь о главном. Я вас ищу с 1980 года, когда привёз землю с могилы Ивана Фёдоровича. Марию Васильевну и вас Катя и Женя я не застал на старой квартире на Ленина, у парка Якутова. Зоя Михайловна, бывшая ваша соседка, рассказала мне о смерти Марии Васильевной и где она похоронена. Я побывал на кладбище в Урмане и землю с могилы Ивана Фёдоровича, рассыпал на могиле вашей мамы. Я рассказал им о своих путях- дорогах, что всегда помнил, о просьбе Марии Васильевны и как удалось мне её выполнить. О том, что оставил свой адрес у Зои Михайловны для вас. Но никто мне ничего не написал.

- Леонид, произошло это потому, что мы не сразу поехали к Зое Михайловне. Хотели хорошо устроиться и показать ей новую квартиру. Когда приехали за ней, её уже там не было. Она заболела, её забрал к себе сын в Челябинск, где она вскоре умерла. Это мы узнали от её соседки, которой сообщил об этом сын.

-А мою записку, за фотографией на могиле, вы тоже не обнаружили?

-Так это была твоя записка?

-Год назад, я с Женей меняли мамину фотографию на надгробии и обнаружили истлевшую записку. Разобрали несколько слов «могила», «земля», «капитан». Долго размышляли и пришли к выводу, что кто-то из папиных сослуживцев был здесь. Воинская часть, где служил отец, где мы жили и где нас все знали, по прежнему находится здесь, рядом.

Я в гостеприимной квартире Любимовых. Катя и Света хлопочут на кухне, накрывают на стол. Женя, Саша, и я в кабинете хозяина. На стенах большие портреты родителей Кати и Жени. В свободных местах среди книг фотографии их детей и несколько красивых детских игрушек, которые напоминают, что они здесь жили. Дети уже взрослые и ушли из этого родного дома. У них свой путь, свои звёзды, к которым они стремятся.

В книжных шкафах много медицинской литературы: по хирургии, гинекологии и по другим направлениям. Есть художественная и техническая литература.

На одной из полок я увидел книгу в старом, коленкоровом переплёте, на котором красовалась надпись «Два капитана». С волнением беру эту книгу, судя по всему, ей более сорока лет. Открываю и вижу фотографию «лейтенанта».

-Узнаёшь? — спрашивает Евгений. В этом доме любят эту книгу и помнят этого человека.

И вот мы за гостеприимным столом. Евгений Викторович предлагает помянуть родителей, давших нам жизнь и воспитавших нас. Затем последовали тосты за встречу, дружбу, за то, что бы был мир, и никто не погибал на войне.

Меня всё расспрашивали, как я искал и нашёл место последнего упокоения Ивана Фёдоровича. Как привёз землю с его могилы и соединил её с землёй на могиле Марии Васильевной.

Это был незабываемый вечер встречи, когда прошлое и настоящее встретились. Когда печаль уступает место, и становится радостно на душе.

И снова, но уже с Катериной Ивановной и Евгением Викторовичем, я у могилы Марии Васильевн. Здесь выросли берёзы и плакучие ивы. На могильных холмиках цветущие астры и флоксы, испускают тончайший аромат, над ними гудят пчёлы и жужжат неповоротливые шмели, слышно как молодые птенцы пробуют свои голоса.

Светит тёплое солнце. Всё вокруг насыщено жизнью.

Никто не плакал и не рыдал. Проходят годы, горе и печаль об ушедших из жизни родителей притупилась, уступила место заботам о детях, внуках, житейских проблемам.

Человек живёт вечно. Потому, что мы продолжение их жизни, только в новой человеческой оболочке. Люди никогда не исчезнут, пока у двоих человек будут рождаться более двух человек, и если люди не уничтожат сами себя.

В нашей памяти они остаются навсегда: жизнерадостными, молодыми, трудолюбивыми, проявлявшими заботу о нас, до последних дней своей жизни. И мы благодарны им за всё: за то, что мы их продолжение, за первую песню и сказку, за шлепки, за наше озорство. Благодарны за слёзы, когда они нас провожали в дальние края или служить Родине.

На кладбище, как нигде в другом месте, понимаешь, что одна из обязанностей каждого из нас любить своих предков. Помнить о них, поминать их в церкви. Мы не немеем, права опозорить их, и мы обязаны продолжать достойно свою жизнь. Быть образцом для своих детей и внуков, каковыми наши родители были для нас.

Здесь, на кладбище, мы ощущаем себя, как бы в чистилище наших душ. Здесь мы сверяем свою Честь и Совесть. Осмысливаем, согласовывается ли наш Рассудок с Умом, так, что бы наши повседневные действия в жизни согласовывались с Совестью, а с помощью Воли, мы преодолевали искушения и проявляли любовь к ближним.

Если мы сможем сделать это, тогда судьба повернётся к нам, и наши помыслы и желания всегда сбудутся.