Путевые заметки пилота

Путевые заметки пилота

Летим на Мальту

Тихая августовская ночь. Выруливаем на взлётную полосу. Слева и справа множество огней аэровокзалов — Шереметьево 2 и Шереметьево 1. Лентою стелется взлётная полоса, обозначенная огнями по её краям. ПО центру через каждые 15 метров тоже огоньки, они помогают выдерживать направление на взлёте. Прорулив вперёд метров на сто, стали строго по курсу полосы. Штурман согласовывает курсовую систему, что бы курс полосы (247 град.) и показания индикаторов курса у командира, второго пилота и штурмана совпадали.

Начинаем взлёт, он скоротечен. Этот этап полёта является испытанием техники. Двигатели работают на максимальном режиме, шасси, крыло испытывают максимальную нагрузку. Каждый взлёт отличается от предыдущего, потому что взлётный вес бывает и 70 и 104 тонны, различная температура воздуха и атмосферное давление. Взлёт с закрылками, отклонёнными на 15 или 28 градусов. Всё это и другие факторы влияют на особенности выполнения взлёта.

К примеру — Ил-86 в Дамаске порой ждёт вечера, когда станет прохладнее. Тяги его двигателя недостаточно, что бы поднять в воздух 210 тонн. Но для Ту-154М любые условия подходят, тяги его двигателей в избытке.

Убраны закрылки в нулевое положение, они своё дело сделали, обеспечив плавное обтекание крыла воздушным потоком на малой скорости, на которой достигается необходимая подъёмная сила для отрыва самолёта от земли и набора безопасной высоты. Теперь они стали продолжением крыла, увеличив его площадь, а сопротивление при этом уменьшилось. Самолёт увеличивает скорость до максимальной по прибору — 575 км/ч, а затем по числу М до 0,85-0,88 на высотах более 9 000 метров.

Пилот, как музыкант за инструментом, чувствует музыку, так и он чувствует самолёт, понимает его поведение на различных этапах полёта, через свои ощущения и анализ показаний приборов. Он видит по приборам и чувствует когда самолёт подходит к опасной черте. Даже если что-то отвлечёт его, ему подскажет световая и звуковая сигнализация. Пилот отреагирует на неё и выведет самолёт в нормальные условия полёта.

Многолетняя лётная деятельность на различных типах современных гражданских самолётов показывает, что пилот не ждёт что вот-вот что-то случится. Он спокойно и чётко выполняет необходимые операции для нормального полёта. Он оттренирован так, что в любой момент, в случае нештатной ситуации и даже пожара, переключает своё сознание и действует в соответствии со сложившимися обстоятельствами. Полёт это постоянная работа. Пилот работает руками, ногами, а в основном — головой. Для пилотов в наше время это обычная работа в воздухе, не таящая постоянную угрозу жизни. Сегодня летают не талантливые самородки, а обычные люди, отобранные медициной, обученные летать, любящие своё дело.

Конечно мы преклоняемся перед безумством смелости первых летающих людей, полёты для которых чреваты ежесекундной возможностью проститься с жизнью. Тех первопроходцев двигало стремление познать неведомое, посмотреть сверху на землю и говорила об их необыкновенной любви к полётам. Они познали и ощутили себя в новой стихии. Это были пионеры, открывшие ещё некому неведомую эру — эру передвижения по воздуху. И было это всего сто лет назад.

Пассажиры тоже участники полёта, но у них другие ощущения, чем у пилотов. Несмотря на современные безопасные самолёты, и комфортные условия в них, ощущения те же, что и у пассажиров вековой давности. Тогда были не пассажиры в современном понятии, а люди, пытавшиеся ощутить себя в новой стихии, полюбоваться красотами земли с высоты птичьего полёта. Пассажир сидел рядом с авиатором и видел весь процесс взлёта и полёта. Самолёты той поры вообще не считались транспортным средством.

В 1910 году А.И. Куприн в полёте с авиатором-борцом Заикиным отмечал, что страх, сопутствующий взлёту, быстро улетучивается, как только аппарат «лёг на крыло». В том полёте они потерпели аварию, но остались невредимы.

Но и сегодня пассажиры встревожены предстоящим полётом. Пристёгнутые к креслу, притихшие, неразговорчивые, ушедшие куда-то своими мыслями, ожидают взлёт. Страх и тревога постепенно уходят после взлёта, а когда погасли табло «Пристегнуть ремни» и «Не курить», а приятный голос стюардессы объявляет: «Уважаемые пассажиры! Мы уже на высоте 10 600 метров, температура за бортом -55, прошу приготовить столики, они перед вами на спинке кресла. Вам будет предложено питание и напитки. Приятного вам аппетита!»

После выпитого стакана вина или чего-нибудь покрепче волнение улетучивается, многие начинают дремать.

Бортпроводники с одной стороны обслуживающий состав, с другой немножко пассажиры. Они хорошо знают об опасностях, иногда случающихся в полёте из рассказов своих коллег, всевозможных историй в гражданской авиации, да и со своего личного опыта. В момент взлёта и посадки самолёта, они также несколько напряжённые сидят на своих служебных местах, пристёгнутые ремнями безопасности. Их мысли, в отличие от пассажиров, настроены на готовность в любой момент, оказать помощь другим в случае опасности, а не на то как обезопасить себя. На эшелоне они полностью отдаются работе с пассажирами.

Нужно отдать им должное, отметить их самоотверженность и мужество при спасении людей из горящего или разрушенного самолёта. Они проявляют при этом высочайший профессионализм, не думая об опасности, угрожающей лично им.

Доказательством этому служит пример мужества и отваги, проявленный при спасении пассажиров на аэродроме в Иркутске из горящего А-310, который выкатился за пределы полосы в недалёком прошлом (а точнее в 2006 году).

Упруго шуршит, за бортом корабля, раздвигаемый фюзеляжем, воздух. Шума двигателей почти не слышно. Все стрелочки многочисленных приборов на своих местах. Путевая скорость 950 км/ч, число М 0,86. М — это отношение истинной скорости к скорости звука на данной высоте. На больших высотах скорость выдерживается по числу М. Самолёт летит рядом со скоростью звука. На экране локатора чисто, опасных явлений нет. За стеклом кабины холод темнота. Прозрачное и чистое небо усыпано бесчисленным количеством звёзд, здесь, на большой высоте, они казались ярче и крупнее, чем на земле. Да и маленьких звёзд здесь больше, их словно рассыпали.

Что-то щёлкнуло в динамике громкоговорящей связи и приятный голос старшей бортпроводницы просит открыть ей дверь кабины. Она докладывает: «На борту всё хорошо, в салонах комфортная температура, пассажиры ведут себя спокойно». Прошу её сварить нам кофе покрепче, подогреть нам булочки и по шоколадке.

Пролетаем города, государства. Ночную эфирную тишину периодически нарушают доклады встречных самолётов и пролёте пунктов обязательного донесения. Через несколько минут мы уже наблюдаем мигающие огни встречного. Приветствуем друг друга включением сигнальных огней, порой перебрасываемся несколькими фразами, если это наш самолёт возвращается из глубин Африки.

Сплошная облачность ниже полёта скрывает земные ориентиры в виде огней городов и селений. Мы в окружении бездны звёзд. Скорость не ощущается, хотя достигает порой 1000 км/ч — помогает попутный ветер. Небо словно живое и разумное приветствует нас фейерверком падающих звёзд. Огненными стрелами они несутся к земле, оставляя длинный святящийся след, сгорают так и не долетев до земли. Эта закономерный августовский звездопад. Бортовые часы отсчитывают суточное время от Гринвичского меридиана. В тех же часах маленькие стрелочки отсчитывают время от начала полёта.

Вот уже где-то далеко на востоке небо начинает светлеть. Обозначилась линия горизонта. Сначала маленькие, а затем и большие звёзды гаснут, света всё больше и больше. Темнота отступает на запад, как бы готовя небо для восходящего солнца.

Летим над Болгарией. Диспетчер уважительно просит вести с ним связь на русском языке, он им роднее, чем английский. Любезно распрощавшись с болгарами, переходим на связь с Грецией. Греческий диспетчер уточняет время пролёта города Салоники и последующих пунктов в его зоне. Небольшая пауза и нам дано разрешение на спрямление маршрута. Используя спутниковую навигацию GPS через несколько секунд мы уже определили курс, расстояние и время полёта до границы воздушной зоны Италии. С диспетчером Италии вести разговор по-английски сложнее. Они говорят быстро и с акцентом. Без практики здесь могут быть проблемы. Однако рейсовые полёты в Рим, Милан и другие города позволили накопить немалый опыт в ведении радиосвязи в этой стране. Поэтому проблем нет. Штурман, Евгений Петрович Ермолаев понимают друг друга с полуслова, а мне и второму пилоту тоже всё понятно.

Мы уже над Ионическим морем. Стало совсем светло, берём курс на Мальту. Справа от нас южная часть Апеннинского полуострова, южнее Сицилия. Итальянский центр по руководству полётами даёт разрешение на снижение и переводит нас под руководство Мальты. Покидаем эшелон 350 (10 650 метров) и снижаемся до эшелона 150 (4 500). Воздух чист и прозрачен, словно его вымыли. Видимость, как говорится, «миллион на миллион». Внизу воды Средиземного моря, справа на траверзе возвышается вулкан Этна, его высота 3 340 метров, из его кратера извергаются клубы чёрного пепла.

Переключаю связь на пассажирский салон и объявляю пассажирам на русском и английском языках: «Доброе утро уважаемые пассажиры, говорит командир корабля. Через 20 минут мы будем на Мальте, температура там +22 градуса. Посмотрите направо и вы увидите дымящий вулкан Этна, что на острове Сицилия. Напоминаю — не забудьте пристегнуться и приготовится к посадке. Спасибо за внимание».

Продолжаем снижение до высоты 1800 футов (600 метров), нами уже руководит Мальта. Остров хорошо просматривается, подходим к траверзу посадочной полосы. Диспетчер векторит нас, даёт курс, высоту, подводит на посадочный курс. Погода хорошая, воздух ещё не прогрелся, болтанки нет, самое время для тренировки второго пилота. Выключаю автопилот. Управление в руках моего помощника — Малышева Дмитрия Юрьевича. Он уверенно даёт команды на выпуск шасси, закрылков, изменение режима двигателей. По команде диспетчера начинает четвёртый разворот и выводит самолёт, уточняя по курсовому маяку, на курс посадки 315 градусов. Штурман докладывает расстояние до полосы, сообщает «Подходим к глиссаде, начинаем снижение». Он же зачитывает карту контрольной проверки и убеждается все ли операции выполнены перед посадкой. Докладываю диспетчеру «SU-427 контроль кабины завершён, к посадке готов». Разрешение на посадку получено.

Трудновато второму пилоту, капли пота на лице, то выше, то ниже, правее, левее, периодически подсказывает ему штурман. Бортинженер, Андрей Иванович Сологуб, помогает выдерживать скорость, регулируя обороты двигателей. Я не вмешиваюсь в управление, советую ему, не уделяй всего внимание приборам, смотри периодически на полосу, легче будет. Пролетаем береговую черту. Зримое широкой пространство за кабиной, по мере приближения к полосе, сужается до размеров её ширины. Вот она уже серой лентой мчится на встречу нам. Мы уже над полосой. «Малый газ», командует пилот и плавно выводит самолёт из снижения, колёса неслышно касаются бетона. Однако, немного поспешив, пилот ослабляет взятие штурвала на себя и переднее колесо со стуком касается бетона, чем несколько смазал эффект мягкой посадки. В конце пробега штурман нажимает на кнопку часов и они фиксируют время полёта — 3 часа 50 минут.

Выходят пассажиры, одни уже прилетели, другие направляются в зал ожидания, через час они полетят в Касабланку с другим экипажем. Передаём самолёт, документацию сменному экипаж и покидаем борт. Проходим необходимые формальности на границе и таможне и через 30 минут мы уже в гостинице «Mistra Вилладже», что на северо-западе острова. Это прекрасная гостиница из 24 домов-блоков. Имеет все удобства, бассейны, бары, спортзалы, корты и рестораны. У каждого из нас отдельный номер с небольшой кухней и необходимой посудой, что позволяет принимать и угощать гостей кофе или чаем и обсуждать детали предстоящего полёта.

Отдыхаем 2–4 дня, в зависимости от частоты рейсов и куда предстоит лететь. С Мальты рейсы продолжались в Марокко, Канарские острова, Гану, Нигерию, Конго и другие государства юго-западной части Африки.

Из истории острова

Первое время мы удивлялись тому, что может привлекать многочисленных туристов из Европы, позже из России, ведь кроме моря ничего нет на этом каменном острове. За полтора-два часа на автомобиле его можно проехать вдоль и поперёк. Однако каждый раз мы открывали для себя всё новое и новое. История мальты предстала нам не в виде развалин и раскопок, а наяву: по острову разбросаны храмы и крепости, некоторым из них 3–4 и более тысячи лет. Поэтому нельзя не описать вкратце о том, что увидели и узнали здесь за боле чем десятилетний период периодических полётов на этот крошечный остров — государство.

У многих из нас было мнение, что мальта это остров крестоносцев. Это так и не совсем так. Побывав в музеях, храмах, кое-что прочитав, мы узнали историю острова, уходящую на 4–5 тысяч лет назад. Этот небольшой остров на перекрёстке морских дорог привлекал древних завоевателей за несколько тысячелетий до нашей эры. В более поздние времена за остров боролись сильный Карфаген и древний Рим и поочерёдно владели им. И только в 218 году до н. э. остров был окончательно покорён Римом, однако Римская империя слабела, остров захватила Византия. А в 9-м веке уже арабы из Туниса захватывают Мальту, оставив заметный след в культуре и языке. Во времена начала крестовых походов, нормандский рыцарь Роджер де Отвиль отвоевал остров у арабов.

Настоящая рыцарская история острова началась в начале 16-го века. И связана она с рыцарским Орденом Иоаннитов. Этот орден в битве за Мальту с турецкими янычарами в 1565 году под предводительством Великого магистра Жана Паризо де Ла Валеллета наголову разбил отборную турецкую армию, тем самым вошёл в историю Мальты как её спаситель от порабощения Османской империей.

Корни Ордена Иоаннитов уходят в конец 11-го века, когда в 1099 году в провинции Прованс рыцарем Жераром Торном он и был основан. Начал свою историю Орден на Святой Земле в Иерусалиме. Там Орден помогал больным и раненым европейцам и рыцарям и называли его ещё Орденом госпитальеров. Однако, в 13 веке Орден был изгнан из Иерусалима. Сначала он обосновался на острове Кипр, затем 200 лет жил на острове Родос, пока его оттуда не выбили турки, после чего скитался по странам Европы. Римская церковь следила за Орденом, держала его под пристальным вниманием и наконец, в 1529 году Папа Римский отдал им Мальту. Орден и проявил себя как спасатель Мальты, а может и Европы от нашествия Янычар.

Мужественные рыцари Ордена, прекрасные воины, закалённые в боях с турками привлекали внимание к себе многие страны Европы в том числе и России. Екатерина Великая в лице ордена искала союзников в борьбе с Турцией. А Павел Первый стал Великим Магистром католического Ордена и взял покровительство над рыцарями. Сохранилась памятная доска на въезде в Валетту, где указано, что Павел Первый почётный рыцарь.

Шло время, благородные рыцари постепенно деградировали в отсутствие войн. Высокие идеалы, рыцарское благородство, уступило место разбою, пиратству и работорговле. Всё это вызвало негодование народа Мальты и он восстал против Ордена. А свершившаяся в это время Французская революция 1793 года лишила их владений в этой стране. Русский император Павел Первый приютил остатки рыцарей в России, но после его убийства, этих рыцарей выдворили из страны. Но память о них на Мальте живёт и многое напоминает об их пребывании здесь. В последующей истории, орден не играл какой-либо существенной роли в жизни Мальты.

Столица Мальты — Валетта, названая в честь Великого Магистра Ордена Иоаннитов Ла Валетта, расположен на высоком каменном холме, разделяя залив и образуя две бухты — восточная и западная. Восточная называется «Величественная Гавань» — морской глубоководный порт, принимающий океанские лайнеры и даже авианосцы. На одном из них — английский под названием «Невидимка», побывал и я с экипажем. Западная гавань служит пристанищем маломерного флота. Здесь парусники, катера со всех стран Европы имеют постоянное место стоянки из-за низкой арендной платы.

Главная улица Валетты — улица Республики довольно широкая. Здесь расположены государственные учреждения, банки, музеи, дорогие магазины. Параллельные улицы и пересекающие её это уже узкие каменные коридоры. Восточная часть города ступенями спускается к морю, украшена красивыми зданиями. В западной части, скалистая стена укреплена каменной кладкой. Въезд в город преграждает глубокий ров, так что это была в своё время неприступная крепость. С моря город защищали семь древних фортов, сохранившиеся поныне, даже в годы войны с фашистами, немцы не смогли войти в гавань, а с воздуха город защищали английские лётчики. Имена погибших лётчиков высечены на стеле перед въездом в Мальту.

К окрестностям города Валетты, вдоль берегов бухты, примыкают города-районы. Они как бы продолжение этого города. Эти небольшие районы имеют свои названия: Марса, Пиета, Мсида, Слиема, Санта-Венера и другие.

В юго-западной части, на самой высокой точке Мальты, расположена древняя крепость Рабат. Здесь находится древний храм и музей. Спускаемся с холма и через пятнадцать минут мы в соборе древней финикийской крепости, что в городе Мдина. На стенах этого древнего собора сохранились различные фрески, в том числе «Кораблекрушение Апостола Павла», который здесь на Мальте сумел спастись от морской бури. Здесь же Апостол Павел обратил в христианскую веру римского наместника Публия и его окружение. В пригороде Валетты, в соборе святого Иоанна захоронены Великие Магистры, прославленные рыцари. Здесь можно увидеть главные реликвии Ордена, икону Девы Марии, написанную, как считается, самим Лукой.

Мальта — католическая страна с населением 402 тысячи человек. Все жители этого острова, от малого до великого, регулярно посещают свои храмы, к которым они причислены, а их на острове более 50. В праздничные дни, свадебные торжества, в дни посещения церкви или помолвки детей (сохранился этот обычай), мальтийцы одевают одежды своих предков и очень гордятся этими нарядами. Замкнутые, очень спокойные, общаются только со своими родственниками и хорошо знакомыми людьми. Мне с такими же любопытными друзьями, как я, удалось побывать в домах некоторых служащих аэропорта. Нас поразило скромное убранство жилого помещения. Ничто не выставляется на показ, хотя в каждом доме есть фамильные ценности, которые передаются из поколения в поколение.

Визитной карточкой каждого дома являются балкон и входная дверь. Нигде больше не увидишь таких красивых балконов и дверей. Это предмет конкурсов, устраиваемых каждый год на острове. Вот такой, загадочной, интересной страной, нам открылась Мальта за многие годы периодического пребывания на ней.

Дни отдыха на Мальте проходят быстро. Первый день отдыхаем в отеле, вечером любители покупаться спускаются в бухту Мистра в 300 метрах от одноимённого отеля. Подходы к воде неудобные — крутой спуск, но зато бухта, защищённая с севера и юга крутыми берегами, делает море здесь спокойным, а вода, чистая и прозрачная, просматривается на глубину 5–7 метров. На другой день часть экипажа едет побродить по Валетте, другие, на Голден Бич — Золотой Пляж, что в западной части острова. Это огромный пляж, где хватает места многочисленным туристам. Рядом отель, где живут в основном туристы из Германии. Берег и дно песчаные, постепенно углубляются, что является безопасным для детей. Тихие, ласковые волны, лениво накатываются на берег. Вода в Средиземном море, как и у нас летом, свежая и бодрящая. Выходим из воды, тело окутывает нагретый воздух до 30 и более градусов. На берегу есть всё необходимое для отдыха. Неплохие суточные позволяли воспользоваться этим.

Отдохнули, набрались сил, готовы лететь в Экваториальную Африку. Завтра рано утром вылет. В аэропорту, в общем зале, рядом сидят пассажиры, из их разговоров ясно, они полетят с нами. Это разный люд: дипломаты, туристы, торговцы из Европы и Северной Африки. На самолётах своих стран прилетели на Мальту. Далее нашим удобным рейсом эти пассажиры доберутся в Гану и Бенин.

Не спеша пьём капучино, и ждём приземление нашего самолёта. Вскоре характерный шум реверса напоминает, что Ту-154 приземлился. Принимаем самолёт у прилетевшего экипажа и готовимся к полёту. В метеобюро получаем пакет документов: прогностические карты, карту ветров и температуры на разных высотах, карту струйных течений и высоты тропопаузы, снимки из космоса той территории, где пролегает наш маршрут, фактическую и прогнозируемую погоду в пункте назначения и запанном аэродроме. Затем идём в комнату брифинга — аэродромно-диспетчерскую службу, подаём флайт план — план полёта и уточняем детали выхода после взлёта.

Нужно отметь, что у пилотов-международников совершенно другая технология работы, чем у нас на внутренних линиях. Здесь всё возложено на пилота. Он сам изучаем метеодокументы, детали полёта, маршрут, схемы захода, особенности ведения связи в той или иной стране и многое, многое другое. Всё это он находит в документах ИКАО, в сборнике американской фирмы Jepрesen, где есть ответы на любой вопрос. Нужно только умело пользоваться этим первоисточником. Но для этого необходимо знать английский язык, хотя бы в объёме стандартов ИКАО.

Необычная посадка в Гане

Всё готово к взлёту. Транзитные и новые пассажиры на борту. Запрашиваем разрешение на запуск двигателей. Взлетаем строго по расписанию и берём курс на город Тунис, так как напрямую, через Ливию, трасса закрыта. После пролёта Туниса, берём курс на юг, в основном напрямую на Гану. Диспетчерской службе Туниса передаём на УКВ все расчёты пролёта точек обязательного доклада и расчётное время прибытия в Аккру — столицу Ганы. Они передадут эту информацию тем странам, над которыми мы полетим. Так как по мере углубления в Сахару связь приходится вести на коротких волнах и она не всегда устойчива и не все аэродромы там внизу отвечают на вызов.

Проходит час за часом. Сахара уже позади. Входим в экваториальный пояс, где жарко и влажно круглый год. Савана, покрытая травами и огромными баобабами, затем сменятся тропическими, вечнозелёными лесами, а далее воды Атлантики.

На локаторе чётко обозначена береговая черта Гвинейского залива и город Аккра. Осталось 200 км. Диспетчер верхнего воздушного пространства разрешает снижение без ограничения, так как зона свободна и переводит на связь с Аккрой. Вот уже хорошо видно аэродром, но на запросы Аккры дать нам разрешение на заход с прямой и посадку с курсом 202 градуса никакого ответа. Пролетаем над полосой аэродрома, делаем круг и снова на посадочном курсе и наконец слышим голос диспетчера. Получаем разрешение на посадку, информацию о температуре, давлении и ветре у земли.

После посадки поднимаемся на вышку к диспетчеру. Поняв зачем мы пришли, он смущённо стал объяснять «Командир, телеграммы о вашем вылете не было, пришла только несколько минут назад. Пошёл попить чай, дома услышал и увидел самолёт над аэродромом и прибежал дать вам разрешение на посадку». Такие моменты бывали в Африке и в других странах. Через час вылетаем с аэродрома Котока — так он называется в Аккре. Лететь до Катану 30 минут. Готовимся к посадке, но настораживает белое пятно на локаторе. Со стороны залива к аэродрому подходит большой грозовой очаг. Левым доворотом со стороны залива зайти уже невозможна, пытаемся с севера зайти. Пока делаем круг, аэродром накрывает грозовое облако. А по прогнозу не ожидалось грозы в районе аэродрома, но экватор рядом, всё меняется быстро.

Энергично отворачиваем на запад, с набором высоты берём курс на запасной аэродром — Аккру. Оттуда только взлетели и там прекрасная погода. Аккра на этот раз отвечает сразу, разрешает снижение и заход на посадку за Боингом-727, который следует из соседней страны. Подходим к посадочному курсу, Боинг уже приземлился. Снижаемся, высота 400 метров. «Уходите не второй круг, полоса занята», командует диспетчер, да и мы видим, что самолёт на полосе. Выполняем круг и снова нас отправляют на следующий круг. Выполнил ещё заход, проходим пониже над полосой и видим, что автобус забирает пассажиров из самолёта прямо на полосе, а самолёт лежит на правом крыле. Это уже проблема.

Дело осложняется, в Лагосе и Катану ещё гроза, да и топлива уже недостаточно и оно тает на глазах, о чём и докладываем диспетчеру. Он сообщает, что тягач не может стащить самолёт с ВПП. Ещё выполняем круг. Зная, что полоса 3400 метров, самолёт с подломанной ногой где-то посередине, у нас в распоряжении 1700 метров. Прошу диспетчера разрешения на посадку, нам вполне достаточной свободной полосы. Молчание. И в ответ: «Captain, landing only at your discretion» — Командир, посадка только на ваше усмотрение. Мигает лампа аварийного остатка топлива.

Уточняю с экипажем детали несколько необычного приземления и работы с реверсом и заходим на посадку.

Вот когда необходимо чувствовать самолёт, работу двигателей, что бы он реагировал сразу на твои действия. Приземляемся, с перелётом в 200 метров от начала полосы, в момент приземления реверс на максимальной обратной тяге, так как обороты 1-го и 3-го двигателя максимальные для реверса, второй двигатель в момент касания выключен. Самолёт резко замедляет скорость, его словно кто-то держит за хвост. И мы останавливаемся далеко от поломанного самолёта. Потихоньку рулим на перрон, где нас встречает наш представитель, служащий аэропорта и удивляется возможностям Туполева.

На лицах крупные капли пота, рубашки тоже потемнели от влаги. «Сколько топлива?» — спрашиваю у бортинженера. «Да есть ещё маленько», улыбается Андрей Иванович, «Только, командир, ваше топливо кончилось ещё на кругу». Здесь нужно отметить следующее — ещё со времён поршневой авиации сохранилась традиция у бортмехаников иметь «своё топливо» — нигде не учтенное. Эта традиция передаётся из поколения в поколение. На современных лайнерах необходимую заправку рассчитывает компьютер с учётом веса, высоты, расстояния и других моментов. Но последнее слово всегда за командиром корабля, сколько нужно заправить топлива. Даёшь команду бортинженеру: «Заправить 20 тонн», приходишь на самолёт, топливомер показывает 22 тонны. Спрашиваешь, почему 22 тонны? Как правило ответ — «Это с учётом ошибки топливомеров». Конечно всем командирам ясно, какая это ошибка. В данном случае эта «ошибка» за многие годы полётов возможно помогла избежать больших неприятностей.

Через два часа мы улетели в Катану, где уже была прекрасная погода. Взлетали с курсом 22 от лежащего на крыле Боинга.

В последующие прилёты в Аккру я непременно поднимался на вышку и встречались с диспетчером как хорошие старые друзья.

2008