Путевые заметки на чем попало

Путевые заметки на чем попало

Еще в юности я заметил, что больше всего разнообразных мыслей приходит в дороге. Думать долго бывает лень. Может, поэтому большинство людей стараются в путешествии разговориться. В Америке я довольно много летал на самолетах. И все молча, поскольку вокруг были сплошь американцы. Какие только мысли не приходили мне в голову. Некоторые даже казались интересными. В такие минуты по закону подлости под рукой ничего не оказывалось, и я записывал их на чем попало: листочках, салфетках, полях рекламного журнала авиакомпании, – после чего с чистой совестью украдкой от стюардессы уносил его с собой под полой пиджака.

* * *

У американского и советского языков есть нечто общее. Советский – испорченный русский, американский – исковерканный английский. Советский язык – это русский язык, сознательно растянутый на бюрократической дыбе ради инструкций, которые не надо выполнять, докладов, которые не надо понимать, рапортов, за которые не надо отвечать. Язык, затуманенный солидными иностранными существительными, безграмотными прилагательными и деепричастными оборотами с продолжениями на следующей странице. Это язык государственных лоботрясов. Он помогает им самим верить в то, что они приносят пользу обществу

Американский язык, наоборот, язык деловых людей. Сжатый английский. Порой пропускаются звуки в словах, не договариваются сами слова... На американском языке можно кратчайшим путем договориться о сделке. Он постепенно избавляется от литературных, ненужных бизнесу красивостей. Американский вариант английского языка оказался настолько выгодным, что наиболее яркие «американизмы» стали быстро проникать в английский. Акселерат-ребенок стал влиять на инфантильного родителя.

И советский, и американский языки выгодны своим создателям. Но ни на том, ни на другом невозможно написать хорошие стихи. Чтобы выразить чувственные оттенки, поэт невольно вернется к русскому или английскому.

* * *

В американских домах никогда не отключается горячая вода. И я понял почему. Нет домоуправлений. Некому отключать. Вода течет себе и течет. И никто ею не руководит.

* * *

Русских туристов в Америке очень точно называют «пылесосами». Они высасывают из страны все дешевое пыльное старье.

* * *

Американский рабочий за год обеспечивает себя года на три вперед. Наш – год вкалывает и потом 25 рублей занимает на обратную дорогу из отпуска.

* * *

Во всем мире американцы ведут себя так же важно, как москвичи в нашей стране.

* * *

Ностальгия у всех эмигрантов пропадает после первого посещения Родины. Они возвращаются от нас домой такими измученными, что впредь готовы за свой счет приглашать в Америку всех, по кому соскучились, лишь бы никогда не иметь больше дела с нашей «катастройкой».

* * *

По американскому телевидению часто передают полезные советы. Среди них чаще других повторяется один: если на вас напали бандиты, отдайте им все, что они попросят. Не сопротивляйтесь! Лишитесь кошелька, зато сохраните жизнь.

Однажды в новостях передали коротенькое сообщение о смелости и ловкости нашего советского туриста. У него наркоман-негр пытался отнять кошелек. Невзрачный на вид турист из Челябинска проявил необычайную силу и не только не отдал кошелек, но еще и поколотил негра, фигурой похожего на гигантскую перевернутую кеглю. Опешивший от неожиданного сопротивления негр даже побежал от русского туриста. Но тот его догнал и ударил по голове урной. Бедный негр долго стоял в оцепенении, поскольку давно привык к тому, что американцы никогда не оказывают сопротивления. Тем более урной. Таких советов по американскому телевидению никто не давал. Но он же не знал, что это русский турист, которому поменяли всего тридцать инвалютных рублей и который все свои дни в Америке только и делал, что высчитывал, как на эти деньги одеть семью, себя и еще привезти подарки тем, кто его оформил в туристическую поездку.

Для советского туриста за границей жизнь без кошелька не имеет смысла. А лицо жены дома, в Челябинске, узнавшей о пропаже кошелька, страшнее лица любого кеглеобразного негра в американской подворотне.

* * *

Бывший русский дворянин, который уехал из России сразу после революции, часто рассказывал своему сыну, родившемуся уже в Америке, что самая удивительная охота на медведей – под Брянском. Сын пошел в отца – стал заядлым охотником. Не раз просил отца подробнее рассказать, чем же так удивительна охота на медведей под Брянском, что он так часто о ней вспоминает.

– Когда-нибудь времена изменятся, – отнекивался отец. – Сам поедешь, поохотишься и поймешь.

Наступила перестройка. Времена изменились. Отца уже не было в живых. Богатый сын решил осуществить свою мечту – узнать наконец, чем же удивительна охота на медведей под Брянском. Связался с Брянском. Предложил заплатить валютой, за идею тут же ухватился ловкий кооператив. Конечно, было одно «но»! Под Брянском последнего медведя видели во время гражданской войны. Однако терять валюту было жалко. Везти медведя из дальневосточной тайги – дорого и долго. Американец уже выехал в Союз. Обратились в цирк соседнего города. Действительно, в цирке был один старый медведь, которого давно не занимали в программах. Сначала руководство цирка не хотело его отдавать. Все-таки родное для них животное. Но кооперативщики сказали, что просят его для фотоателье, обещали хорошо ухаживать, предложили небывалые деньги. И руководство выдало им медведя.

Везти старика-медведя в брянские леса решили на товарном поезде. От радости и в предвкушении валюты кооператоры в поезде напились. Операция была назначена на завтра. Миллионер утром должен был отправиться на охоту в родительские леса. Видать, умное животное благодаря многолетнему опыту работы с людьми почувствовало что-то неладное и недоброе. И как только подвыпившие «конвойные» заснули, сбежало из поезда через плохо закрытую дверь клетки.

Утром медведь вышел на проселочную дорогу. В это время по ней на велосипеде мирно ехал местный почтальон. Когда почтальон впервые в жизни увидел в родном лесу медведя, он сиганул с велосипеда и убежал в лес. Велосипед остался на дороге. Но! Медведь-то был цирковым! Он давно не работал на арене. Соскучился. Поэтому, недолго думая, сел на велосипед и, радостный, покатил навстречу восходу. Как раз в это время из леса на проселочную дорогу с ружьем вышел американский миллионер. Увидев медведя на велосипеде, охотник остолбенел, но так как медведь двигался на него, с испугу вскинул ружье. Медведь понял это как знак к цирковому трюку и встал на руле на передние лапы.

В этот-то момент заядлый охотник и впрямь понял, что отец был прав – действительно, самая удивительная охота на медведей в России под Брянском!

* * *

Все иностранцы быстро схватывают язык. В отличие от нас. Нам Сталин «железным занавесом» надолго кастрировал способности к языкам. Остальные народы не жили, как мы, взаперти. Они общались, развивались. Поэтому зачастую хватают на лету даже такие труднодоступные выражения, как русские.

Дешевая распродажа в любой стране мира отличается повышенным процентом русских покупателей. С известной нашей актрисой на одной из таких распродаж мы подходим к прилавку с купальниками. Продавец – араб. Слышит, что мы говорим по-русски. Видимо, до нас кто-то из наших женщин у этого прилавка побывал. Потому что он уверенно говорит моей спутнице:

– Бери, дура, завтра не будет!

Сколько же раз он слышал это выражение, если, не понимая ни слова, запомнил его и уверен, что у русских так принято уговаривать. Спутница с ужасом смотрит на продавца. И тогда он с той же простодушной улыбкой обращается ко мне:

– Бери, дура, завтра не будет!

* * *

Американцы средней зажиточности для нас все миллионеры. Слово «миллионер» в настоящее время не имеет того смысла, который советские люди вкладывали в него поколениями. Хороший дом, сад, пара машин, бассейн, квартира в городе – вот уже и миллионер. Американское богатство – это оборот денег в год, это собственность, это кредитные карточки, а не сумма в банке.

И вот что еще бросается в глаза. Богатые, как правило, худые, бедные – толстые. Об облике богатого американца мы ведь с детства привыкли судить по журналу «Крокодил»: этакий маленький человечек с животом-рюкзаком, все лицо непременно в бородавках. В течение всех этапов большого пути мы искренне радовались подобным карикатурам: мол, мы лучше, мы без бородавок! Оказалось, все наоборот. Бедные люди в Америке толстеют от дешевой еды. Поначалу она кажется вкуснее дорогой. Потому что в ней есть вкусовые синтетические добавки. От этой еды трудно оторваться. В результате в Америке появились настолько толстые люди, что американцы стали ими даже гордиться. У нас таких людей единицы. Мы все примерно 52-го размера; как в автобусе ни поворачиваешься, а все равно выходит боком.

Богатые же американцы большей частью выглядят спортивно. Они не едят синтетику, не заходят в закусочные типа «Макдоналдс», играют в теннис, тренируются в «клубах здоровья» с массой спортивных приспособлений, банями и бассейнами. Они следят за своим здоровьем по одной-единственной причине. Когда живешь так, как они, хочется жить как можно дольше!

* * *

Американские мужья любят своих жен. Называют жену «медовая». У них нет такого разнообразия ласковых обращений к любимой женщине, как у нас: «зайчик», «рыбка», «кошечка», «собачка», «мышка», «крыска», «бегемотик». Даже в этом у американцев сказывается обедненность обывательской фантазии, которую не затронула изящная литература, прибежище комплексующей бедности.

* * *

Американцы искренне любят свои праздники. Любят свою страну. Что-то показалось мне в этой любви даже примитивным. В этом отношении у нас опять-таки веселее. Наш сходит на демонстрацию за отгул, пронесет флаг через всю Красную площадь, наорется «ура!», а вечером на кухне напьется за то, чтобы все это сгорело синим пламенем.

У американцев жизнь протекает бесконфликтно, как в советской драматургии, где хорошее борется с еще более хорошим; они сами с «чувством глубокого удовлетворения» вывешивают перед своими домами флаги. Сами, а не из-под палки, ходят на демонстрации. И сами на кухне, втихаря от жены, вечером с друзьями выпивают за Родину. Невозможно себе представить нашего мужика, который вдруг, заведя своего кореша на кухню, скажет:

– Давай, пока жены нет, за Родину, а?

* * *

Западные правила хорошего тона – основа нашего позора за границей. Никогда не позорился я так, как там...

Закусочная в аэропорту. С Василием Семеновичем Лановым мы, собираясь перекусить, взяли блюда со стендов.

– Смотрите, Василий Семенович, блюдо даже целлофаном задернуто. Это, наверное, чтобы мухи не засиживали.

– Наверно! – гордо говорит Лановой и первым идет к кассе. Потрясенная кассирша собирает всех служащих посмотреть на двух «мамонтов».

– Это чтобы смотреть! – объясняет она нам жестами. – Смотреть! Смотреть!

Она широко раскрывает глаза, показывая нам, что надо делать с тем, что мы взяли. Да, долго на стенде стоял муляж омлета. Пока русские с голодухи не решили его попробовать.

* * *

В морском ресторане я решил отведать омаров. А то все читаем про них. Дай, думаю, попробую, пока перестройка не закончилась. Сел за стол, настроился. Сейчас подойдет официант, закажу ему омаров с таким видом, будто это моя любимая еда. Подходит официант.

– Омаров! – говорю я развязно.

– Хорошо, а еще что? – спрашивает официант. К этому вопросу я готов не был.

– И компот! – говорю я первое, что приходит на ум. По выражению его лица я понимаю, что я первый посетитель в его жизни, который заказал компот после омаров.

– И компот? – сильно удивлен официант.

– Да, и компот! – еще развязнее говорю я, как будто это просто у меня такое хобби – каждый день после омаров пить компот.

Я проклял тот момент, когда решил заказать омаров, после того как официант принес мне этого омара со щипцами. Оказывается, ломать омара надо специальными щипцами. Я забрызгал полресторана. От меня отсаживались люди. И тут он мне приносит нечто вроде пиалы. Там какой-то похожий на персик фрукт, маслина и лимонная долька. «Что-то жиденький компотик, – подумал я. – Как русским, так разведенный!» Однако не стал поднимать скандала и выпил все до дна.

Умирая, наверное, я буду вспоминать глаза тех, кто был в этот момент в ресторане. Я выпил жидкость для мытья рук после омаров. Да и как мне могло прийти в голову, что это жидкость для мытья рук после омаров, если в ней плавал фрукт, похожий на персик?!

* * *

Я долго думал: что в Америке хуже, чем у нас? Сразу оговорюсь: не так же плохо, а именно хуже. И нашел! У американцев хуже чувство юмора. Их юмор одноклеточный. Посмотрите американские комедии. Человек упал в лужу, брызги полетели в старушку. У той упало пенсне и наделось на нос ее собачке... Над подобным эпизодом будет ухохатываться вся американская семья вместе с собачкой.

Их юмор, за небольшим исключением, лишен второго плана, иронии... Страна развивалась в условиях бесцензурной демократии, и это испортило литературный вкус большинства американцев. Им чужд эзопов язык, а также изысканные «фиги в кармане». Их радует нормальная здоровая фига...

Английский и французский юмор «недотягивают» до американского понимания шуток. Немецкий перетягивает. Когда же они слышат советский юмор, они вообще не понимают, что это юмор...

Однажды во время гастролей в России в одном северном городе мне дали в гостинице номер, в котором дверь в ванную запиралась только снаружи. Когда я рассказываю об этом со сцены у нас, зрители смеются. Американцы даже не улыбаются. Некоторые ахают и сочувственно качают головами. Для них это не шутка – шпингалет с другой стороны, – а горе, беда! Профессор русского языка из Сан-Франциско, после того как я рассказал ему об этом шпингалете, долго смотрел на меня, потом очень серьезно спросил:

– А почему шпингалет с другой стороны? Я не понимаю. Если это анекдот, то объясни, в чем смысл!

Что я должен был ему объяснить? Чтобы он понял, почему у нас шпингалет с другой стороны, мне надо было начинать объяснения с 1917 года.

Так же невозможно объяснить американцам, в чем юмор, если пробка в ванной в два раза меньше, чем отверстие. Или если ситечко в ванной слетает с душа, который ты принимаешь, и бьет по голове. Для них это все не шутки, а неприятности.

Поэтому шутить с американцами оказалось нелегким делом.

С первых же дней их улыбчивость настроила меня на веселый лад. И мне показалось, что они оценят мое искрометное остроумие.

– Вы такие примитивные патриоты, – заявил я как-то в компании врачей, Юркиных друзей, – что вам пора выпустить глобус США.

Несмотря на то что все были людьми интеллигентными, за столом повисла неловкая пауза. Только один молодой врач-бизнесмен испытующе посмотрел на меня, словно его мозговой компьютер что-то в это время вычислял, и секунд через пять очень серьезно предложил:

– Давай в этом бизнесе с тобой пойдем напополам.

Компания с воодушевлением стала обсуждать, сколько на этом деле можно заработать и как лучше выпускать – маленький глобус США, сувенирный на брелоках или большой, настоящий – для развития патриотизма у детей в колледжах.

К такому прямому восприятию шуток в Америке приходится привыкать. Если у нас в каких-то случаях можно интеллигентно отшутиться, у них того и гляди попадешь в неловкое положение.

Кафе на берегу Миссисипи. Официантка-креолка никак не может понять, на каком языке мы разговариваем с Юркой. Она и прислушивается, и старается подольше ставить тарелки, наконец не выдерживает:

– Вы откуда, мальчики?

За время путешествия по неэмигрантской Америке мне надоело объяснять, что я русский. Все тут же бросаются с объятиями и начинают задавать вопросы: ну как там у вас теперь в России? Как Горбачев?

О нас, русских, американский обыватель почти ничего не знает. Он только убежден, что у нас медведи по улицам ходят и руководит ими Горбачев. Президента нашего любят необычайно. В этом их можно понять. Все страны, кроме нашей, с приходом к власти Горбачева стали жить лучше. Поэтому обнимают и целуют, узнав, что ты русский, не тебя, а Горбачева в твоем лице. Мне надоело целоваться на дармовщинку за нашего президента, и мы условились с Юркой впредь говорить всем, что мы из Китая.

Так что на вопрос официантки, откуда мы, я тут же решил отшутиться:

– Мы из Китая.

Любой наш улыбнулся бы шутке и понял, что с ним не хотят продолжать разговора. Но американцы – не наши! Им если сказали – из Китая, значит, из Китая.

– Как, прямо из Китая? – ахает креолка.

– Да, прямо из Китая.

– И кто же вы по национальности?

– Мы китайцы!

– Чистые?!

– Нет, грязные.

– Это как?

– Помесь с латышами!

Я понимаю, что рискую навлечь на себя гнев прибалтийских народов, но должен честно заметить, что, оказывается, далеко не все на Западе знают, кто такие латыши, литовцы, эстонцы. И если они отделятся, то им еще долго придется объяснять всему миру, кто они такие. Если, конечно, Горбачев не замолвит за них словечко...

Американцы, похоже, в массе своей плохо учились в колледжах. Они много еще чего не знают. Например, никто из американцев не знает, что делал Ленин в Шушенском.

– А латыши – это кто? – не унимается официантка.

– Это племя такое, в Гималаях живет.

– Как интересно! Сколько же в мире интересного. А мы тут с мужем прозябаем на Миссисипи. Но вы что-то оба не очень похожи на китайцев.

– А у нас перестройка, мы меняемся. Очень глубокий процесс охватил все наше общество.

Креолка ушла от нас с озадаченно-советским лицом. Пошла думать, как это мы, китайцы, из-за перестройки меняемся в Гималаях благодаря латышам.

Последнюю свою попытку пошутить я предпринял в магазине новинок. После того как увидел там очки с «дворниками», устройство для разбивания сырого яйца, кресло с массажем спины, электрическую зубную щетку, машинку для выбривания волос из уха, которая, кстати, и по размеру, и по конструкции резко отличается от устройства для выбривания волос из носа. Причем рекламу ко всем этим новшествам, по-моему, придумывал Радзиевский: когда ее читаешь, и впрямь удивляешься, что жил без всего этого раньше.

Конечно, я внутренне развеселился, представив себе, какое бы устройство для выбривания волос из уха выпустили у нас. Во-первых, оно не влезло бы в ухо. Во-вторых, выбривало бы исключительно с мозгом. Да еще и батарейки к нему, как в анекдоте, пришлось бы носить в четырех чемоданах...

– У вас есть грелка для пупка? – серьезно обращаюсь я к продавщице.

Она также серьезно смотрит на меня, очевидно, вспоминая, есть ли у нее грелка для пупка или нет. И ее тоже можно понять. Если у нее есть машинка для выбривания волос из уха, почему бы не быть и грелке для пупка? Человеку же нужна грелка для пупка. А там все во имя человека! Она по глазам моим видит, что я жить не могу без грелки для пупка. Значит, должна помочь.

– Вы знаете, у нас нет, – извиняется она, – но вы можете посмотреть еще в одном магазине. Вот адрес.

– Я там был, тоже нет...

– Тогда, если хотите, можете оставить нам заказ.

Такого поворота, признаюсь, я не ожидал. Но быстро сориентировался и написал заявление: «Прошу срочно изготовить грелку для пупка с дистанционным управлением».

– Припишите внизу свой адрес, – попросила продавщица, прочитав заявление.

Я приписал адрес Радзиевского. Что-то он в последнее время мне не звонит. Видимо, ему прислали грелку для пупка. Откуда он ею дистанционно управляет, я не знаю. Зато знаю главное: в чем мы навсегда обогнали Америку, так это в нашем непобедимом чувстве юмора!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.