Лавров, Петр Лаврович (1823–1900)

По складу ума и характера он был теоретиком. Ему принадлежат труды по социологии, истории, философии. Правда, крупных научных или философских открытий он, по-видимому, не сделал.

Родился он в усадьбе Мелихово Псковской губернии в семье помещика. Получил хорошее домашнее образование, окончил Артиллерийскую академию. Отдавал предпочтение изучению естествознания и математики, а также истории науки. С 1844 года преподавал в военных учебных заведениях математику, одновременно основательно изучив работы Конта, Фейербаха, Маркса, Канта и некоторых других мыслителей. Он разделял убеждения революционных демократов.

В 1866 году после покушения студента Каракозова на Александра II последовала волна репрессий, захватившая П. Лаврова как «неблагонадежного». Его сослали в Вологодскую губернию, откуда он бежал через три года за границу. Написанные в ссылке «Исторические письма» (под псевдонимом Миртов) имели шумный успех среди студенческой молодежи; его восприняли как лидера революционного движения. Все его работы были запрещены к публикации в России. Он призывал образованную молодежь идти в народ, ибо только рост самосознания и образования масс может привести к успешным социальным преобразованиям, к победоносной революции. Лавров был членом тайного общества «Земля и воля», работал в I Интернационале, участвовал в Парижской коммуне.

В «Исторических письмах» он так определил сущность прогресса: «Развитие личности в физическом и нравственном отношении; воплощение в общественных формах истины и справедливости». Социально-политические ориентиры: «Прекращение эксплуатации человека человеком. Прекращение управления человека человеком». По словам Лаврова: «Основною точкою исхода философского построения является человек, проверяющий себя теоретически и практически и развивающийся в общежитии».

Лавров придавал особое значение проблеме нравственности. Однако далеко не все «вырабатывают в себе нравственные побуждения, точно так же как далеко не все доходят до научного мышления». Врожденными являются лишь стремление к наслаждению, телесные удовольствия; наиболее высокое и доступное далеко не всем – «наслаждение нравственной жизнью». Оно основано на осознании личного достоинства и стремлении воплотить его в жизнь. Все это требует духовных усилий, интеллектуального развития. Сам путь совершенствования дарит человеку радость, ощущение счастья («наслаждение развитием»).

«Человек не может жить вне общества, и потому его нравственность не может быть исключительно личною». Она предполагает признание и за другими человеческого достоинства, требует справедливости и укрепления общественной солидарности. Лавров ввел в обиход выражение «дикари высшей культуры». Таковы многие представители господствующего класса. Они имеют все возможности использовать свое привилегированное положение, хорошие воспитание и образование для целей общественного прогресса, но предпочитают приспосабливаться. Это люди, «по внутреннему бессилию не выработавшие ни наслаждения развитием, ни потребности в нем и потому остающиеся при низших потребностях и вкусах дикаря». Каждый сознательный, совестливый и благородный человек, добившийся успеха в жизни, понимает, что своим счастьем он обязан многим и многим другим людям разных веков и народов. Он желает «отплатить человечеству за свое развитие, так дорого стоившее предыдущим поколениям», а значит, стремится осуществить «наиболее справедливое общежитие».

По-видимому, Лавров мечтал об интеллектуально-нравственной аристократии, которую называл интеллигенцией. Он обращался, в сущности, к таким людям. Но их на свете не очень-то много, и возможности у них ограничены, ведь они не могут с подобными убеждениями занимать высокие посты, владеть большими капиталами. Хотя они способны воздействовать на окружающих, пойти просвещать народ, готовя почву для революционного переворота. Так предполагал Лавров. Он оставил без внимания появление среди интеллектуалов все тех же приспособленцев, прохвостов. Свой личный опыт он распространял на многих, словно забывая, что его судьба, знания и склад характера уникальны.

Лавров подчеркнул принципиальную субъективность историософских концепций. Маркс в подобных случаях имел в виду «классовый подход». Лавров обобщил более широко, говоря о проявлении нравственной позиции исследователя, уровне его интеллектуального и духовного развития: «Пытаясь понять историю, внести в нее серьезный интерес мысли, человек неизбежно относит личности, события, идеи, общественные перевороты к мерке своего развития. Если оно узко и мелко, то история предоставляет ему бесчисленный ряд фактов… Если его развитие будет односторонне, то самое тщательное изучение истории не предохранит его от односторонности в представлении исторических событий. Если он проникнут уродливым, фантастическим верованием, то он неизбежно изуродует историю…»

Вывод относится, пожалуй, к любому виду интеллектуальной деятельности. Порой интерес читателя, зрителя, слушателя обращен на то, о чем идет речь и как это преподносится, а важнее всего, кто, с какой целью, насколько честно и квалифицированно преподносит материал, создает научное, философское, художественное произведение, то же относится, естественно, к публицистике или политике.

Казалось бы, утверждение об изначальной субъективности историософии переводит ее из области науки в простое изложение разных мнений без возможности сделать какие-то положительные выводы, выработать основательную концепцию. Учитывая это, Лавров предлагал критерии оценки достоинств исследователя: надежные профессиональные знания, высокие нравственные идеалы и способность критической проверки собственных идей. «Нравственный идеал истории есть единственный светоч, способный придать перспективу истории в ее целом и ее частностях». Он видел в истории человечества прежде всего процессы развития интеллекта, нравственности, человеческого достоинства, свободы и творчества. По его словам, важны не столько войны или перевороты, сколько революции в области идеологии, научно-философской мысли. Они определяют наиболее весомые исторические события, имеющие далеко идущие последствия.

В последние годы жизни Лавров задумал грандиозный многотомный труд «Очерки эволюции человеческой мысли». Ему удалось написать только «переживания доисторического периода», где говорится преимущественно о пережитках в общественной и интеллектуальной жизни. «Перед интеллигенцией, – писал он, – неорганизованное скопление особей, чуждых потребности развития, скопление, в среде которого следует выработать совокупность личностей, стремящихся к этому развитию…» Как же произвести чудесное превращение алчных до благ пошлых приспособленцев в благородных борцов за идею, за справедливость? «…Приходится бороться лишь личным примером и личным внушением…» За такую позицию публицист Овсянико-Куликовский назвал его «подвижником-просветителем». А Зеньковский имел основание для вывода: «Этическое сознание у Лаврова было страстным, глубоким и категорическим, а философское осмысление было заранее ослаблено позитивистическим складом мысли». Зеньковский имел в виду стремление Лаврова не выходить за пределы доказанных идей. Тем не менее Лавров отделял объективизм науки от субъективизма философии, в которой важнейшее значение имеют познающая личность, самобытные знания, не заемный взгляд на мир и человека: «Философия, и она одна, вносит смысл и человеческое значение во все, куда она входит… Насколько человек обязан себе отдавать ясный отчет в каждом своем слове, в своих мыслях, чувствах и действиях, настолько он обязан философствовать… Требование сознательной философии равнозначительно требованию развития человека». Но для построения солидной философской системы основанием должны служить «факты знания»; противоречие между фактом и системой показывает ее несовершенство и необходимость изменений. Он расширял интеллектуальный и нравственный кругозор познающего субъекта до масштабов всего человечества во все века его существования: «Первое проявление философии в жизни есть требование человечности, то есть требование воплощения, прочувствования или по крайней мере понимания всего человеческого».

Он показывал и несоответствия жизни, двойную или даже тройную мораль, которая процветает (думаем одно, говорим другое, делаем третье), чтобы преодолеть эту нравственную пагубу, надо быть честным всегда и во всем, не лицемерить, личный идеал должен соответствовать идеалу «историческиочередному», связываясь «с общим идеалом человеческой деятельности».

Итак, согласно убеждениям Лаврова, философия есть понимание всего сущего как единого и воплощение этого понимания в художественный образ и в нравственное действие. Она есть процесс отождествления мысли, образа и действия. «Философствовать – это развивать в себе человека как единое стройное существо».

Речь идет, как видим, больше об идеалах, чем о реальной философии и реальных людях. Сам Лавров признавался: «Я исхожу из факта сознания свободы, факта создания идеалов». Надо бы еще добавить – своих личных идеалов, но ведь свободу и творчество вовсе не все воспринимают как высокие ценности. Назидания и добрый пример вряд ли смогут преобразить огромное количество людей, предпочитающих идеалы комфорта, да и сам Лавров отметил: человечество начинало с умения и техники, придя к пониманию и науке, а у дикарей современной культуры вновь получают предпочтение техника и навыки, наука отходит на дальний план, уступая место вере в авторитеты и мнения. Узкое профессиональное обучение преобладает над развивающим. «Это вредное переживание той эпохи, когда только умение и было доступно человеку», – заключает Лавров. И добавляет, что так произошло «в наше время борьбы за существование и за барыш».

Лавров предполагал, что новый период жизни человечества начался с созданием научного социализма: «Он поставил перед человечеством нравственный идеал общечеловеческой солидарности, одновременно удовлетворяющий и низшим (экономическим и политическим) интересам всего трудящегося человечества, и интеллектуальному требованию интегрального обучения масс, и нравственным требованиям справедливого общежития, и доказательство неизбежного перехода от капитализма к социализму».

XX в. подтвердил верность его предвидения. В России сложилось первое в мире социалистическое общество, и его прогресс был невероятно быстрым. Люди ориентировались на высокие идеалы, успехи образования, просвещения и культуры были грандиозными… Но позже произошли загнивание и распад страны социализма. Возобладали низменные идеалы барыша и личного комфорта. Значит, общество не только прогрессирует, но и деградирует так же, как человеческая личность. Нравственный оптимизм Лаврова не учитывал этого.