«Я плачу о том, что меня не будет…»
Я плачу о том, что меня не будет,
Что не проснусь я для нового дня,
Что мир так скоро меня забудет,
Что вечная ночь покроет меня.
Я плачу о том, что по-прежнему будут —
И солнце, и месяц, и звезды гореть,
Что меня никто никогда не разбудит
Снова на мир золотой посмотреть.
Я плачу о том, что любил одиноко,
Но и в склепе могильном не буду с тобой,
Я плачу о том, что в могиле глубокой
Даже песен моих не будет со мной.
1913
I У МЕНЯ ЕСТЬ СОБАКА, У МЕНЯ БЫЛИ КУРЫ Быть может, вы охотник?Быть может, у вас есть куры?Быть может, вашей охотничьей собаке случалось — когда она действовала с самыми лучшими намерениями и считала, что имеет дело с фазанами или куропатками, — душить ваших кур?Последнее
«Я уже не плачу…» Не начавшись, закончена пьеса. Как ни странно, я знала финал, Что непризнанный гений – повеса Создаёт для себя пьедестал. И не важно, кто выглядит глупо — На подмостках мы видели всё. Ухожу – и со мной моя труппа, А сценарий бросаю в лицо. Мой вердикт, не
«Я уже не плачу…» Я уже не плачу. Осень умирает. Золотое платье В хлопьях утопает. Что душа, как осень, Плачет и смеётся? Оттого, что бросил То, что не даётся. Ты теперь не веришь В этой жизни чудо, Не откроешь двери В дом из ниоткуда. Жаль, что не услышишь Этих грустных
«У меня есть собака, значит, у меня есть душа...» Эту главку моей книги я бы хотела посвятить их памяти. Вашей – бодер-колли Чак Гордон Барнс из Нортумберленда, и Вам, друг мой, душа моя, любовь и скорбь моя, Чак Гордон Барнс, сын благородной колли Чейни и пограничной овчарки
Андрею Мягкову на его надпись на стыке стены и потолка ресторана МХАТа: «Кто любит МХАТ больше меня, пусть напишет выше меня» И Микеланджело творил под потолком. Для вас обоих это место свято. Лишь Бубка мог — и то с шестом — Побить твою любовь ко МХАТу. Какое откровенье
Все это будет без меня… Есть у меня пленки и пластинки, на которых Давид Самойлов читает свои стихи и поэмы. И каждый раз, когда я слушаю такой до боли знакомый, с хрипотцой голос, неповторимые и незабываемые интонации, в памяти моей оживает предвоенная Москва и мы, такие
Глава 15 «Я не Иисус, но я плачу большие деньги. Верьте в меня и разбогатеете» Я не мог и не хотел возвращаться в Сингапур, я разуверился в его юридической системе, маячили пять лет за решеткой. После ЧМ-2010 я решил поселиться в Лондоне. Я снял жилье в индийском квартале
«Скажи, что любишь меня!», или «Люби меня…» 1Сентябрь в Венеции — время утонченной печали и внезапно прорывающегося ликования. Все зависит от движения туч. Мгновение назад темные под сумрачным небосводом каналы и палаццо вспыхивают в лучах прорвавшегося солнца с
«У меня есть такие преступления, за которые меня можно расстрелять...» Письмо Сталину«Дорогой тов. Сталин!23 ноября после разговоров с Вами и с тт. Молотовым и Ворошиловым я ушел еще более расстроенным. Мне не удалось в сколь-нибудь связной форме изложить и мои настроения, и
«Я УМРУ, И МЕНЯ НЕ БУДЕТ» От какой-то болезни умерла Леля Коновалова, дочка гимназического священника. Это была девочка значительно старше, во-вторых, она уверяла, что дети заводятся в животе, и это сообщение не нравилось моей маме… Я плохо помню ее: немного неряшливая,
Глава 39. Война 1914 года и иркутская общественность. Мой арест по нелепому обвинению меня в принадлежности к иркутской группе анархистов-коммунистов. Меня освобождают по требованию генерал-губернатора Князева. Успешная деятельность Иркутского трудового отдела Союза
Когда меня не будет Когда меня не будет, когда все, что было мною, рассыплется прахом, – о ты, мой единственный друг, о ты, которую я любил так глубоко и так нежно, ты, которая наверно переживешь меня, – не ходи на мою могилу… Тебе там делать нечего.He забывай меня… но и не
Да не будет у тебя других богов, кроме Меня! Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и
Глава 9 «Плачу и рыдаю, егда помышляю жизнь…» Очерчивая «иероглифическую биографию» Казакова, перечитаем еще один рассказ – «Плачу и рыдаю» (1963), – формально говоря, типичный охотничий рассказ, со стрельбой и дальнейшими словопрениями по поводу добычи, но вместе