«Не могу от себя оторваться…»
Не могу от себя оторваться, —
К ближним нет в моем сердце любви,
В мою душу, как в бездну, глядятся
Безутешные мысли мои.
Но люблю безутешность родную,
Одинокость родную люблю, —
Эту скорбь, словно бездна, глухую,
Эту темную душу мою.
Так люблю я себя бесконечно,
Так безумно жалею о том,
Что не в силах я царствовать вечно
В одиночестве страшном моем.
10 января 1920
Глава пятьдесят шестая. Могу и не могу Московский водопроводчик В 59-м году я писал свою первую повесть и возлагал большие надежды на недалекое будущее, но есть хотелось уже в настоящем. «В рассуждении чего бы покушать» (выражение Маяковского) нашел штатную работу в
Глава пятьдесят шестая. Могу и не могу Московский водопроводчик В 59-м году я писал свою первую повесть и возлагал большие надежды на недалекое будущее, но есть хотелось уже в настоящем. «В рассуждении чего бы покушать» (выражение Маяковского) нашел штатную работу в
Миф № 122. Сталин хотел сравнить себя с Наполеоном и потому приказал написать книгу о Наполеоне, имя в виду себя. Миф возник еще в 1935 году. Его происхождение связано с оказанной Сталиным поддержкой выдающемуся отечественному историку Е.В. Тарле в написании его самой
Могу-не могу? Надо! Я была хорошо знакома с Яковом Борисовичем Белопольским, знаменитым архитектором, который дружил с моим мужем. Мы не раз вместе отмечали праздники то в Доме журналиста, то в Доме архитектора.За столом бывали его друзья: Василий Иванович Чуйков, герой
«Мне хочется немного оторваться!» Как накликал Мартин: его пожарный расчет вызвали на собственную улицу — горел магазинчик скобяных товаров. Домишко ветхий, но ведь и до беды недалеко — ветер сильный, рядом сараи, а через два дома расположен и его собственный дом.Стоя на
НЕ МОГУ… НЕ УМЕЮ… И ужас, и скорбь вдруг возвращались из дали военных лет, и женщина как-то сжималась, умолкала или плакала…У одних мы просили прощения и еще раз исподволь возвращали их к необходимости рассказать.А иных не осмеливались больше беспокоить — это старых,
«Не могу без Одессы…» Киев оказался одним из первых больших городов, где гастролировал молодой артист. В столице Малороссии было немало театров миниатюр, и один из них — он назывался «Интимный» — предоставил площадку Утёсову. Уже тогда Леонид Осипович был верен
Глава 20. ЧТО ЖЕ Я МОГУ? …Автобус грязь месит, Автобус филармонии по лужам бежит. На концерт к шахтерам едет Вольф Мессинг, Наверное, без Мессинга они не могут прожить… Тучи над дорогой залегли, нависли, Едет Вольф Мессинг, спокойствием лучась. Шахтерские подземные,
Могу делать все Поначалу мы были прилежными читателями детских изданий, Аида любила «Неделю Сюзетты», я — «Бико и Клуб барабанщиков» и «Биби Фрикотен». Достигнув возраста, в котором необходим другой круг чтения, более соответствующий нашим вкусам, мы стали посещать
«Я не могу понять, за что...» Я не могу понять, за что Приподнесла судьба сюрприз Такой нежданный мне?.. Втолкнула в круг противоречий и сомнений, Скрывая тысячи догадок В каждом новом дне... Приподнесла и притаилась, Выжидая, наблюдая Тихо в стороне, Меня оставив одного С
«Это я могу придумать» В истории с «Адским лагерем» я проиграл не все; я просто потерял год жизни. Не могу сказать, что я сумел все понять и обрести полный покой, но что-то во мне словно перегорело, мое вечное стремление побеждать куда-то ушло, и, как ни странно, я не жалел о
1975-1980 Я ничего не могу в жизни — зато на экране я могу всё! «Старое ружьё» — «Женщина в окне» — «Мадо» — «Групповой портрет с дамой» — «Простая история» — «Кровная связь» — «Свет женщины» — «Прямой репортаж о смерти» — «Банкирша» В апреле 1975 года начинается напряжённая
Лежать-то я могу! В Баку в одной коммунальной квартире жила семья. Мужа звали Иван Федорович, а имя его жены никто не знал, все, в том числе и муж, называли ее Михайловной. Обоим было лет 50–60. Михайловна страдала тяжелой запущенной формой ревматоидного артрита. Все суставы у
Не могу заснуть… Ночью не могу уснуть. Мне не даёт покоя фонарь за окном. Достаю из-под подушки бумагу и карандаш, и на ощупь записываю строчки: Светил фонарь… Пронзительный, высокий. Потом он лопнул – темень у окна. Кому-то плохо, да, чертовски плохо, ведь он придумал, что
21. Я не могу без мужчины! Сколько же всего в ней было намешано – и равнодушия, и страсти, и сердечности, и черствости, и эгоизма, и сострадания. Эдит, Эдит, кем же ты была? Ангелом или чудовищем? Богиней или ведьмой? Легендой или… земной женщиной?Не важно – кем. Важно, что была.